На всем этаже она была одна. Димка куда-то исчез по наущению Эл. Ни Алика, ни Игоря. Последнего она вообще не могла видеть. Не сердилась, нет. Она опять его обидела, на сей раз совсем не заслуженно, со зла. Переступить через свою гордость и пойти извиняться сил не хватило. Проще начать с Эл.
Стрелки на часах показали десять вечера, она выбралась из комнаты и по боковой узкой лестнице, как воришка спустилась этажом ниже. В библиотеке горел свет.
Оля подошла и заглянула туда не раньше и не позже, чтобы стать свидетелем пикантного момента, словно сила, которой она избегала, бессознательно привела ее в нужное время и место. Эл и Алик самозабвенно целовались, стоя среди груды мебели.
А внизу еле слышно играл рояль. Нет! Туда она ни за что не пойдет. Она прошлась до столовой, выпила воды и села за стол. На столе была оставлена шахматная доска. Лукаш не забрал ее. Ольга поставила на середину доски две белые фигуры, короля и ферзя. Ткнув пальцем в костяную королеву, она сказала:
- Эл. Как хочешь, так и ходишь. - А потом она взяла в руки пешку. - А это я.
- Пешка не последняя фигура, как это принято считать. Она может стать кем угодно, если доберется до восьмой линии. Не обязательно становиться королевой. Можно стать ладьей и ходить только прямо. Или лошадью.
- Игорь.
- Зашел водички попить. - Она замерла с пешкой в руке. - Отомри. Я не злюсь. Я тебя не съем.
Игорь подошел и взял в пальцы ферзя.
- Она тоже когда-то была пешкой, - добавил он. - И все время в чужой игре, так что заслужила ходить, куда пожелает. Извинись перед Эл, мне извинения не требуются. Рояль не мешает?
- Нет. Наверху не слышно.
- Эл не видела?
- Целуется с Аликом в библиотеке, - честно выпалила Ольга и зажала губы рукой.
- А Димку ушел гулять с Дианой. Одни мы не у дел, - он засмеялся и ушел.
Ольга с силой поставила пешку на доску, так что все фигуры подскочили.
- Ненавижу, - произнесла она. - Себя ненавижу.
***
Диана в молчании шла за Дмитрием. Это не прогулка. У него была цель. Улица, потом бульвар, фиакр, мерное качание и глухой звук копыт. В процессе работы словесные объяснения с сотрудниками - нормальная, частая практика. Она ценила возможность молчать, этим отличался Карл. Теперь молчание было в тягость.
Действия Дмитрия она воспринимала, как телесные сигналы, то, как он держит ее руку, как помогает подняться на ступеньку фиакра, как придерживает ее плечи. Стемнело, город спал. Он вел ее по мрачной улице, они были одни. Странно. Страшно. Страшно от того, с какой нежностью его рука покоилась на ее плече, когда они куда-то ехали, как он придерживает ее за талию, имея такое право, прикасаться к ней. Короткие слова: "Осторожно. Сюда. Не споткнись". Он молчал дорогой, кроме этих коротких предупреждений, необходимых для безопасности. Телохранитель. Ничего не пустил в ход из своего арсенала обольщения. Постепенно его касания она стала воспринимать, как предусмотрительную необходимость. Их путь длился так долго. Ее бросало то в холод, то в жар. На этих крайних состояниях, она ощущала его прикосновения остро и призывно. Глухие шаги по коридору чужого дома, ступеньки. Скрип дерева. Он держал ее за локти, помогал подняться, она ничего не могла видеть в этом мраке. Как он ориентируется? Щелчок ключа. Открылась дверь. Она думала, что они снимут номер в отеле. Куда она попала? Запах чужого дома. Неуютно. Короткий переход от двери. Вспыхнула спичка, и свет подсвечника на три свечи вырвал из темноты его напряженное лицо. Он улыбнулся, а в глазах виноватое выражение. Он все делал тихо, движение аккуратные, плавные. Он не создавал лишнего шума.
- Где мы? - спросила она. - Что это за место?
- Нора, - сказал он непонятное определение. - Конспиративная квартира.
Диана осмотрелась. Волнение возросло. Куда уже больше. Сердце гулко билось, дышать было трудно. Вокруг было помещение похожее на кухоньку недорогой квартирки, которых было много в этом городе. А где-нибудь в соседней комнате, спит старушенция-экономка.
- Мы одни? - спросила она.
- Да. Слева пустая квартира, справа улица. Окна во двор. Удобное место.
- Для чего?
- Чтобы спрятаться.
- От кого?
- От всех.
Она нервничает. Дмитрий всем существом чувствовал ее смущение, смятение. Она придумала себе невесть что. Пусть освоиться. Рано.
Он стал разводить в печи огонь. Осень, в квартире было неуютно, она замерзнет до утра. С момент последнего заседания тут появился стратегический запас: свежая вода, дрова, пища, даже приличные столовые приборы, - Ольгиными стараниями.
Диана села за стол, потрогав грубые доски, из которых была сделана столешница. Она провела пальцами по кромке, словно убеждалась в его реальности. Было слышно, как открывается крышка жестяной коробки, аромат кофе заставил ее поднять глаза от стола. Дмитрий шмыгнул носом.
- Африканский. Хорошо трудиться на товарной бирже, - он имел в виду Игоря, который где-то добыл этот ценный продукт.
- Ты разбираешься и в кофе?
- Не то чтобы… Обоняние, слух и зрение - это то, чем я умею хорошо пользоваться.
- А еще ты видишь в темноте. Ты не споткнулся ни разу, пока сюда шел.
Для взвинченной противоречивыми эмоциями женщины, она внимательна. Он подошел к ней, и она резко вскочила с места. Он знал, чего она ждет, о чем думает. Он притянул ее за локти к себе и стал целовать. Но вместо ожидаемого расслабления, ее тело превратилось в камень. Он отстранился.
- Так не лучше, - констатировал он. - Я не сделаю ничего, что ты не захочешь. Я привел тебя сюда, чтобы поговорить. Это важно, в связи с последними событиями.
- А я думала, что ты с порога потянешь меня в спальню, - выдохнула в ответ Диана, и ее сердце оказалось в желудке от откровенного признания. Она схватилась за живот, корсет нестерпимо давил. Она пошатнулась. Дмитрий привлек ее к себе, заставив положить голову ему на грудь.
- Я бы посоветовал тебе ослабить шнуровку, даже если ты не верно меня поймешь.
- Ты привел меня сюда не за этим?
- Нет. Напоминаю. Ты сама оказалась под нашими окнами. Для женщины с изысканными манерами - поступок на грани морального падения. Я думал, это ты на меня набросишься.
- Перестань.
- Молчу.
Снова оказалось, что его выдержка крепче. Едва она обрела способность ровно вдохнуть и выдохнуть, его намек вызвал опять бурю, сравнимую с той, которая погнала ее в сумерки под окна их дома. Да, она готова отдаться ему. Она не рассчитывала на встречу, но воображение разыгралось так, что ей хотелось снова видеть его. Как странно, когда чувства не повинуются разуму, когда тело предательски жаждет прикосновений, ласк, страсти.
- Безумие, - прошептала она.
