- Безумие, - прошептала она.
Диана подняла глаза, посмотрела на него и прильнула к его губам. Он не ответил.
- Не могу больше, - простонала она, едва оторвавшись от него.
- Можешь, - мягко улыбаясь, сказали его губы.
- Это сумасшествие.
Он засмеялся.
- Я выгляжу идиоткой. Я влюбилась, как подросток.
- Хм. Хорошо, сейчас проверим, - его лицо сияло счастьем, от ее слов. В слабом свете свечей, его темная брода прятала половину лица, она различала только его губы в улыбке и счастливый блеск в глазах. - Я тебя сейчас напугаю. Очень напугаю. Готова?
- Нет. Не говори ничего. Не говори. Не делай ничего. Говори глупости, шути со мной, делай что хочешь, только не испытывай больше.
- Ты противоречишь сама себе. То делай, то не делай. Говори, не говори.
- Ты сводишь меня с ума.
- У меня есть успокоительное, - намекнул он.
- У меня тоже. Но я хочу это пережить. Понять. Я взрослый разумный человек, я никогда, ни к кому не испытывала ничего подобного. Я была замужем. Теперь ты знаешь. Я пережила спокойно и развод, и шесть лет одиночества. И теперь схожу с ума по человеку, который завтра может навсегда исчезнуть из моей жизни.
Он взял ее за подборок. Она не смотрела ему в глаза, они видели иные картины, а не его. Он провел большим пальцем от губ по ее щеке и обратно.
- Диана, я люблю тебя. Ты пойдешь со мной?
Он не поверил, что сказал это, что решился. Ему было не легче признаться, чем ей попробовать осмыслить свою любовь, которой не было логического объяснения.
Ее глаза застыли на его лице.
- Что? - спросила она.
- Ты решишься уйти со мной в будущее?
Вопрос действительно охладил ее пыл, глаза округлились, губы приоткрылись и замерли. Началась пытка для него. Ему тоже захотелось прижать ее к себе, замереть и забыть о вопросах. Пусть все катиться к чертям. Не выносимо ожидание приговора.
- Да, - произнесли ее губы. - Это безумие. Опять безумие. Но, да.
Она заплакала, а он улыбнулся с облегчением.
- Мне нужно сесть. Я сейчас рухну в обморок, как барышня, - проговорил он.
Он сел на табурет, опустился устало, тихо. Она обхватила руками его голову, прижала к себе.
- Я люблю тебя. Я пойду за тобой, куда позовешь, - заверила она.
- А ты смелая. Эл опять оказалась права.
Едва прозвучало имя, Диана отстранилась.
- Это она тебя послала?
Он печально вздохнул, голова поникла.
- Она посоветовала рассказать тебе о нас правду. И она права. Я должен был сначала поговорить с тобой, а потом звать куда-то. У меня тоже путаются мысли.
Он поднял голову, посмотрел виновато.
- Она всегда тобой руководит?
- Она - мой друг. Лучший, самый древний. Она мудрая. Диана, не сердись, не ревнуй.
Он силой усадил ее себе на колени.
- Как можно не запутаться в этих юбках, - заворчал он. - Вы, женщины - странные создания.
Диана подавила желание засмеяться, но улыбка выдала ее.
- А вы не странные, мужчины?
- О. Да у нас первая семейная ссора, - посетовал он.
- Что-о-о?
- Если после всего, что я попробую рассказать, ты выйдешь за меня замуж, то будешь самой отважной женщиной на свете.
- Ты с ума сошел? Ты меня не знаешь!
- А ты меня, - ответил он. - Давай проясним ситуацию? А?
Видеть его таким было куда спокойнее. Парадокс, но именно за это она обожала его. Эта насмешливость и вызов. Не пустое. Его напористость продиктована коротким промежутком времени, в который он вынужден все решить. Вчера она имела возможность убедиться в этом. У нее не осталось сомнений. Он не лгал о любви.
- Последние дни вы мне достаточно показали. Вчерашний день я никогда не забуду. Ты - темнее тучи, Эл - с револьвером и угрозами, куда уж красноречивее. Вы такие?
- В кризис - да, - он стал серьезным и строгим.
- То, что происходило - опасно. Меня не поставили в известность. Почему вас преследуют? О чем вы договорились?
- Я тебе объясню. По порядку. Медленно. Спокойно. Я понимаю, что ты устала, не спала, что мы оба живем эмоциями. Я могу тебя шокировать. Пожалуйста, попробуй за словами еще что-нибудь уловить, ты умеешь, я знаю. Со мной рядом будет очень нелегко, я хочу, чтобы ты знала больше. Единицы, кто знает правду о нас. Это не привилегия, а груз на душу.
Диана посмотрела внимательно.
- Почему? Зачем? - спросила она. - Нас разделяет время. Мы оба знаем, что любовь - быстротечное чувство, она уходит на расстоянии. Мы могли бы пережить этот роман и расстаться с лучшими чувствами. Воспоминания были бы яркими и болезненными, но красивыми. Пять минут назад ты мог затащить меня в постель, тебе бы это не составило труда. Нам обоим было бы легче. А ты выбрал трудный разговор, как я вижу. Разве мужчины не поступают как проще?
- Я другой. Я не имею права…
Диана поняла удивленно брови.
- Говори, - кивнула она. Он задумался. Трудно ему было отыскать отправную точку. - Начни с чего-нибудь.
Он поднял глаза и улыбнулся хитро.
- Начнем с того, что я - мертв…
***
Дмитрий не спал. Слышал, как она одевается. Уходит. Кисло стало на душе. Сейчас подойдет, если вообще подойдет, может, поцелует или коснется. Сбегает.
От ночных откровений она рыдала у него на груди как ребенок. Да. Не для женского сердца такие рассказы, не то, что первая ночь. Он не получил ответа своим мучительным вопросам. Уложил ее в постель, как ребенка, успокоил, сам собирался дождаться утра в гостиной. Печь быстро остыла, он боялся, что она замерзнет или увидит кошмар. Он лег рядом, обнял ее, она прижалась благодарно. Было действительно холодно. Они лежали до первых признаков утра полуодетыми, она дремала короткими промежутками, он не спал совсем, и они не говорили. Потом притворился, что спит, а она вышмыгнула из объятий, словно ждала удобного случая. Уходит.
Он ждал, когда шаги будут удалять к двери, потом откроет глаза. Шагов он не услышал. Тихое дыхание. Он открыл глаза. Диана сидела у него в ногах, надев поверх тонкой нижней сорочки его пальто. Он посмотрел внимательно, окно напротив и тусклый свет растушевывали ее лицо. Рано как.
- Я замерзла. Хотела уйти, но подумала, что ты обидишься, подумаешь, что я сбежала.
Он чуть не подпрыгнул на постели, сел. Она улыбалась, потом засмеялась.
- Что так встрепенулся? Ты порывист, как мальчишка, - заговорила она нежно. - Думал я уйду?
- Значит, да? - неуверенно переспросил он.
- Значит, да, - кивнула она.
Без всех дамских премудростей, с распушенными волосами, она казалась ему ближе и роднее.
- Ушам своим не верю.
Она придвинулась ближе, присела на коленки рядом, взяла его за уши и потрепала.
- Ты жуткие вещи говорил ночью. Ты получаешься каким-то недосягаемым. Я не верю в твою жестокость. Я хочу знать некоторые более мелкие детали. А ну признавайся, какие у тебя еще есть недостатки, кроме жажды воевать и чудовищного самомнения?
