При упоминании короля стражники побелели от страха.
— Господин, мы не виноваты, — умоляющим тоном пролепетал один из них. — Мы только принесли с собой немного вина к завтраку. Мы и не думали напиваться…
— Это уж решать королю, — перебил его Менион, взмахнув рукой.
— Но… король не станет слушать…
При виде такого нахального обмана Стенмин едва не закипел от ярости, однако стражники неправильно поняли его негодование, решив, что советник возмущен их поведением. Напрасно мистик пытался хоть что-нибудь сказать — Менион тут же подскочил к нему и притворился, будто пытается удержать своего спутника от немедленной расправы над несчастными стражниками, а сам тем временем вынул кинжал и приставил к груди Стенмина.
— Разумеется, они лгут, — спокойно продолжил Менион тем же тоном. — Однако король человек занятой, и мне не хочется беспокоить его по таким пустякам. Быть может, на этот раз ограничимся предупреждением…
Он обернулся на стражников, которые тотчас закивали, отчаянно пытаясь избежать гнева всесильного Стенмина. Как и все в королевстве, они смертельно боялись той власти, которой мистик обладал над юным принцем, и готовы были любой ценой загладить свою вину, лишь бы не разозлить его.
— Что ж, прекрасно, вам повезло. — Менион убрал кинжал в ножны и развернулся к дрожащим от страха часовым. — А теперь откройте люк и приведите сюда заключенных.
Принц Лиха встал рядом со Стенмином и кинул на него грозный взгляд. Однако мрачный мистик, казалось, вовсе не замечал горца, глаза его неотрывно смотрели на каменную плиту, преграждавшую путь в древнюю темницу. Испуганно переглянувшись, часовые не двинулись с места.
— Господин, король никому не разрешает видеться с узниками… чтобы ни случилось, — выдохнул наконец один из стражников. — Я не могу вывести их из подземелья.
— Значит, вы осмеливаетесь ослушаться королевского советника и его гостя? — Менион предвидел отказ и был готов идти до конца. — Тогда нам остается только вызвать сюда короля…
Этого оказалось достаточно. Не прекословя больше, стражники кинулись к каменной плите и торопливо отодвинули все засовы. Потом они с силой потянули за железное кольцо, и крышка люка с тяжелым стуком откинулась на каменный пол. Держа наготове мечи, они начали кричать в зияющую черноту, приказывая узникам подниматься наверх. Вскоре послышался звук шагов по каменной лестнице. Менион терпеливо ждал с мечом в руке, стоя рядом со Стенмином. Свободной рукой он крепко сжимал руку мистика, сквозь зубы приказывая тощему советнику не двигаться и держать рот на замке. Наконец из ямы показался широкоплечий Балинор, за ним поднялись братья-эльфы и крепыш Хендель, который всего несколько часов назад пытался освободить пленников и сам попал в западню. Сначала узники не заметили Мениона. Горец быстро вышел вперед, не выпуская руки угрюмого Стенмина.
— Вот так, пусть выходят, следите за ними. С такими людьми нужно держать ухо востро. Никогда не знаешь, чего от них ожидать.
Измученные пленники коротко переглянулись, с трудом скрывая изумление при виде принца Лиха. Менион торопливо подмигнул им из-за спин стражников, и все четверо тут же отвернулись, лишь радостная улыбка, промелькнувшая на лице юного Даэля, едва не выдала их. Пленники вышли из подземелья и остановились в нескольких шагах от стражников, повернувшись спиной к горцу. И вдруг, не успел Менион опомниться, как невозмутимый до сих пор Стенмин вывернулся из его руки и с громким криком отпрыгнул в сторону.
— Предатель! Стража, ко мне…
Закончить он не успел. Пока растерянные часовые бестолково оглядывались вокруг, Менион вихрем налетел на убегавшего мистика и повалил его на каменный пол. Стражники слишком поздно поняли свою ошибку. Четверо узников ринулись в атаку, одним прыжком они подскочили к остолбеневшим тюремщикам и разоружили их, прежде чем те успели сообразить, что происходит. В считаные секунды стражников связали, заткнули рты и оттащили в дальний угол подвала, чтобы их не сразу увидели. Без особого почтения изрядно помятого Стенмина рывком подняли на ноги и поставили рядом, чтобы мистик снова не взбунтовался. Менион с тревогой поглядывал на закрытую дверь над лестницей, но никто не появлялся. Оставалось надеяться, что крик Стенмина не услышали наверху. Друзья наконец подошли к нему и принялись хлопать его по спине и пожимать руки, на их усталых лицах светились благодарные улыбки.
— Менион Лих, мы никогда не сможем отплатить тебе за твою отвагу. — Великан Балинор взял его руку и крепко сжал. — Я и не думал, что нам суждено снова свидеться. А где Алланон?
Менион коротко рассказал, как расстался с Алланоном и Фликом возле лагеря северян, чтобы отправиться в Каллахорн и предупредить о скором наступлении на Тирсис. Отвлекшись на минуту, чтобы всунуть кляп в рот Стенмина, на случай если советник снова попытается позвать на помощь стражников за дверью подвала, горец рассказал о спасении Ширл Рейвенлок, о бегстве с ней в Керн, а потом и под древние стены Тирсиса, после осады и сожжения острова. Друзья мрачно слушали, не перебивая.
— Не знаю, что нас ждет завтра, горец, — негромко произнес Хендель, — но сегодня ты проявил себя настоящим героем, и мы никогда этого не забудем.
— Надо немедленно собрать Пограничный легион и отправить его на берег Мермидона, — вмешался Балинор. — Еще мы должны как можно скорее предупредить горожан, а потом найти отца и… брата. Но кровопролития я не хочу. Дворец и армию я должен вернуть миром. Что, если мы попросим помощи у Януса Сенпре? Как думаешь, Менион, он надежный человек?
— Он верен тебе и королю, — кивнул горец.
— Немедленно отправляйся к нему, пока мы здесь, — продолжал принц Каллахорна, стремительно подходя к связанному мистику. — Когда он прибудет с подмогой, мой брат останется без поддержки. Но что же случилось с отцом?
Возвышаясь над хмурым Стенмином, Балинор выдернул из его рта кляп и уставился на советника тяжелым взглядом. Тот поежился, переполненные ненавистью глаза беспокойно бегали по сторонам. Мистик понимал свое поражение — как только Паланс лишится трона, его власти в Каллахорне придет конец, все его надежды стремительно рушились, и черное отчаяние затмевало разум. Пока Балинор испепелял пленника взглядом, Менион невольно задумался, чего добивался этот человек, заставляя принца совершать столь бессмысленные поступки. В том, что он внушил безумному Палансу притязания на трон, не было никакой загадки. Его собственное положение слишком зависело от того, кто будет новым королем Каллахорна. Но почему он настоял на роспуске Пограничного легиона, зная, какая огромная армия угрожает маленькому южному королевству и его просвещенной монархии? Зачем утруждал себя тем, что заточил в тюрьму Балинора и упрятал его отца в дальнем крыле дворца, когда мог просто потихоньку избавиться от них обоих? И почему он пытался убить Мениона, которого видел впервые в жизни?
