— Их глашатаи объявили, что они встретят нас в проливе Симо-но-сэки, при Дан-но-ура.
— Хм-м, Дан-но-ура… Хитро придумано. Вам повезло, что вы получаете моих людей в услужение, Ёсицунэ-сама. Эти места им хорошо знакомы. Без нас вам грозили бы великие трудности.
— Вот почему я весьма признателен, — ответил Ёритомо, — за то, что вы решили нам пособить. И да взовьются наши стяги вместе навстречу великой победе!
Утром, в час Зайца двадцать пятого дня третьей луны, корабли Тайра отправились к проливу Симо-но-сэки. Под барабанный бой гребцы вели по воде сотни лодок. Их было больше, нежели требовалось для размещения остатка дружины Тайра, но самураи, искусно расположив на палубах обломки доспехов, оружие и щиты, надеялись перехитрить Минамото, создать видимость великой мощи.
Море было спокойным, и Тайра хранили бодрость духа. Главнокомандующий Томомори обратился с воззванием к воинам передового корабля, да так зычно, что его речь услышали и на соседних ладьях.
— Сегодняшний бой может стать для Тайра последним. Так помышляйте же не об отступлении или бегстве, ибо тем, от кого отвернулась удача, уж негде искать спасения. Даже лучший воин бессилен, если пришел конец его счастью. Честь — вот единственное, что еще ценно! Не дайте кантосским варварам узреть вашу слабость. Сразимся же доблестно, и имена наши отзовутся в легендах. Умрем славно — покажем Минамото, что они сражались с лучшими витязями, каких рождала земля!
С каждой ладьи, где слышали его речи, грянул воинственный клич, донесся до самых небес, а в пучине, верно, потряс чертог самого Царя-Дракона.
Нии-но-Ама сидела рядом с дочерью и маленьким государем на корме императорской ладьи в самом тылу флотилии. После ясимского бегства Кэнрэймон-ин почти ничего не ела и теперь походила на собственную тень. Антоку играл деревянными корабликами, пуская их по подолу пышного оливково-зеленого кимоно. Казалось, мальчик забавлялся игрой, но в его лице Нии-но-Ама заметила решимость. Прошлой ночью она снова рассказывала ему истории древности, чтобы быть готовыми ко всему.
Впереди грянул воинственно-ликующий клич.
— Что это? — встрепенулась Кэнрэймон-ин.
— Ничего страшного, государыня, — самураи чествуют полководца, — ответил сидящий сбоку гребец.
Кэнрэймон-ин съежилась, уронив лицо в рукава.
— Это я во всем виновата, — тихо простонала она. — Все из-за меня.
Нии-но-Ама протянула руку и сжала ее плечо.
— Ты только хотела помочь. Откуда тебе было знать, что случится? Истинно ками пребывали с храбрецом Минамото, раз он сумел приручить бурю. Еще одно подтверждение тому, что, когда удача уходит, бессильно даже волшебство.
— Стражники говорят, — вставил маленький Антоку, — есть удача иль нет — надо хорошо сражаться… И с ками так же. Больше славы. И в следующей жизни повезет.
— Ну вот видишь? — сказала Нии-но-Ама дочери. — Устами императора небо изрекло мудрость тебе в утешение. Уж если не это истина, тогда что?
Кэнрэймон-ин не ответила.
Нии-но-Ама снова сжала ее руку и не отпускала, а их челн тем временем плыл навстречу восходящему солнцу.
Ёсицунэ стоял на носу передового корабля разномастной, но обширной флотилии Минамото, устремив взгляд на запад. На нем было тускло-желтое хитатарэ и доспех, плетенный алым шелковым шнуром. Алый кафтан и скрепленный белым панцирь он снял из опасений, что вражеские лазутчики укажут его Тайра.
Вдалеке, почти в двух ли от Минамото, появились корабли Тайра. Воспользовавшись течением, они стремительно неслись навстречу. Однако носы ладей смотрели на восток, а значит, лучникам предстояло стрелять против солнца. Здесь выгадывали Минамото. В вышине повисли тонкие перистые облака, точно белые стяги.
— Эгей! — прокричал Ёсицунэ гребцам у кормил. — Разверните нас к югу, чтобы Тайра пришлось зайти с севера. Было бы недурно отогнать их к берегу, а там уж войска брата их быстро прикончат. — Он заметил, что Кагэтоки с сыновьями погнали несколько ладей вдоль берега — перехватить корабли Тайра, если их снесет туда водоворотом.
Когда флотилия Тайра подошла ближе, кормчий крикнул:
— Нас сносит приливом! Плыть вперед будет тяжело.
— Выводите лучников, — приказал Ёсицунэ. Его лучшие стрелки — Бэнкэй, Ёсимори, Ёити — подошли к носовому борту. — Начнем состязание! Цельтесь в рулевых, если удастся.
Бэнкэй достал свой лук, оплетенный пальмовым волокном, вышиной почти в два человеческих роста, и пустил простую стрелу с журавлиным оперением. Стрела дугой взмыла вверх и исчезла из вида. Однако, судя по переполоху на передовом корабле Тайра, она явно попала в цель.
— Отлично, Бэнкэй! — воскликнул Минамото. — Просигналь им. Посмотрим, сумеют ли они так же.
Бэнкэй поднял позолоченный боевой веер с красным кругом посередине и сделал несколько взмахов. Через несколько мгновений ему ответили: что-то прогудело и с глухим стуком вонзилось в плетеную стенку за спинами лучников.
— Чья она? Чья? — закричали те наперебой.
Бэнкэй извлек стрелу — бамбуковое древко с фазаньим оперением.
— Помечено: Нии-но-Кисиро Тикакиё из края Иё.
— Смотрите: они подают знак, чтобы мы пустили ее назад. Бэнкэй погнул стрелу в руках.
— Слабовата для моего лука. Пошлю-ка я им одну из своих. — Он снова натянул тетиву исполинского лука и через миг поразил воина Тайра в грудь, так что тот рухнул за борт.
Радость лучников Минамото оказалась недолгой: Тайра тотчас откликнулись целым градом стрел. Ёити вскрикнул — ему пронзило руку. Кровоточащими пальцами он потянулся к древку, чтобы выдернуть наконечник.
Ёсицунэ отбежал назад и прокричал кормчему:
— Быстрее! Мы должны подойти ближе! Кормчий покачал головой:
— Невозможно, господин. Взгляните: нас и так отнесло назад под напором течения.
— Тогда правь, чтобы пойти наперерез, — сказал Ёсицунэ, — а там уж мы мечами проложим себе дорогу.
— Зря тянем, — проворчал сквозь зубы начальник передового корабля Тайра в беседе с Мунэмори и полководцем Томомори. — Нужно было грести быстрее — оказались бы на самом гребне прилива. А теперь он спадает.
— Что ж с того? — спросил Мунэмори. — Преимущество уже за нами. Вон мы обрушились на них сверху, а рулить в потоке они не сумеют. — Он указал туда, где корабли Тайра теснили ладьи Минамото к берегам Кюсю. Там, в гуще сражения, то и дело мелькали яркие блики на лезвиях алебард и мечей, изливались алые брызги, падали за борт тела. Но вот глаз Мунэмори уловил что-то в волнах. Он стал смотреть на полоску открытого моря меж смыкающихся рядов кораблей. Какие-то серые существа выскакивали из воды, поблескивая на солнце. — Кто это?
