у него прекрасный голос, а его похожесть на отца пугала. Она никогда не разговаривала с ним, не встречалась с ним близко, только знала, что он старше. Один раз она видела его, тогда они ехали проездом мимо земель княжонка. Отец говорил там с темноволосым мальчиком, сильно похожим на нее и отца. Для Миланы никогда не было секретом, что у отца был ребенок, кроме нее, и это не было для нее чем-то ужасным.
Он достаточно симпатичный, высокий и худощавый. Он смотрел на нее совершенно спокойно и уверенно, а в глазах горел огонь, какой бывает только у энергичный людей.
— Добрый день, Милана, — уже вечер, но она побоялась его исправлять. — Я к тебе с предложением.
— Каким же? — насторожилась.
— Как тебе остаться здесь и сохранить свой статус княгини.
Сказать, что Милана удивилась, значит попусту использовать слово, так ничего и не сказав.
— Ты же любишь власть, — он откровенно смеялся над ней.
— Чувствую подвох.
— И он есть, — улыбнулся он. — Я на тебе женюсь.
— Позвольте мне уехать. Я никогда не вернусь сюда.
— Нет, мне не нужна ты как угроза моей власти. А так я укреплю свой статус среди других князей. “Неужто великая Милана покорилась ему?”- скажут они.
Милану затрясло, она бросается к окну, ее тут же ловит Самбор. Он сжимает ее плечо и тащит, он рывком бросает женщину посреди комнаты. Хватает за плечи, в последующем у нее останутся синяки.
— Ты будешь делать, что я скажу. И остается еще один вопрос, — Самбор отпускает ее, выпрямляется. — У тебя милая дочь, весьма сообразительная.
— Делайте с ней, что хотите.
— Вот, в этом и дело. Почему у нее на теле синяки? Я видел только руки, могу поспорить, что она вся в синяках. Почему же ты бьешь собственного ребенка?
Та обсуждаемая девочка маленькая ростом, голубоглазая блондинка, на вид лет 6, как оказалось 7. В ее глазах Самбор не увидел страха, как в материнских. Даже ее детский голос не выдавал страха:
— Теперь вы будете князем?
— Пожалуй, вы правы, — он не упоминал об их родстве, да и не нужно было.
— Вы брат великой княгини?
— Опять верно, — его поразила смелость девочки. — Но она больше не великая. А ты, может, и станешь.
— Что же с ней будет?
— С ней будет все хорошо, — ответил мужчина, но, подумав немного, добавил: — если она не станет делать глупостей.
С девочкой проблем не будет, он это прекрасно понял, ведь она по характеру совсем не походит на мать, разве что умом. Но трудностей хватает. Вопрос верности стоит сейчас остро, как не был даже при Милане. Многие стремятся угодить князю, но тому до них сейчас особого дела нет. Он расхаживает повсюду: вечно у кого-нибудь находится глупый вопрос, который без Самбора не решить. Как только Милана это выдерживала?
Совет покоя тем более не дает, и дело не в проблемах, которые они решали. А в страхе Самбора, что они предадут его, как и Милану. Особых способностей он не заметил, поэтому с облегчением избавился ото всех, кроме главы совета, выходца из низов.
Новый князь медлит все менять под себя, но решил проверить все помещения. И из-за своего же волнения приказал замуровать малейшие щели в стенах. Мало ли что. Но, осматривая хоромы и помещения, слуги обнаружили интересную комнату, которую решили показать князю. Комната не могла не заинтересовать. Она полна небольших дощечек с неизвестными символами, склянками, странными инструментами. Единственное, что ее загрязняло это пыль, однако воняло в ней ужасно невесть чем.
Самбору все показали сразу же. Он приказывает позвать Милану, думая, что только она могла все это сотворить. Приводят ее быстро, а хоть она бледная, как снег, идет нехотя, но не сопротивляется. Слуги и дружинник, что ее привел, отходят подальше, чтобы не мешать князю.
— Что это?
Женщина внимательно смотрит на это, раздумывает, чтобы сказать, а затем отвечает:
— Здесь мой муж занимался алхимией.
— Чем занимался?
— Как по мне, колдовство.
— Неужели слухи были правдивы? Никогда бы на него не подумал.
— А на меня так подумал! — злобно подумала Милана, но вслух сказала: — Пожалуй, да. Но никаких огромных тварей отсюда не сбегало. Но думаю, здесь лучше все уничтожить.
— Без тебя знаю, женщина. Можешь идти.
Милана идет под руку с дружинником быстро, нервно, что появилось в ней недавно. Словно потеряв власть, она лишилась чего-то еще, никому неизвестного.
Самбор в одиночестве заходит в комнату, рассматривает склянки, до сих пор заполненные чем-то, раскрывает одну из них. Неприятный запах ударяет в нос, и он морщится, как от боли. Мужчина, недолго размышляя, выходит, жестом подзывает слуг.
— Заприте тщательно комнату, так чтобы проникнуть было сложнее, чем сжечь.
Почему он так поступил, Самбор понимает: вдруг понадобится выставить умершего в плохом свете. Но вероятность такой необходимости столь мала, что, возможно, это подсобное помещение навсегда утеряется и никогда не откроется больше.
Но на этом неожиданности не заканчиваются. К Самбору прилетает донесение о воинственных соседях. Мысль, как решить этот конфликт приходит мгновенно, и он зовет к себе княжну. Эта в отличие от матери приходит спокойно, она стоит перед ним с чистой совестью, даже светлое одеяние подчеркивает это.
— Твои родители ни с кем не договорились насчет жениха для тебя? — он все же уточняет: не хочется иметь дело с обиженным женихом.
— Это действительно так.
— Почему же?
— Видно, не нашли выгодного для себя жениха-князя.
— Слишком правдивый язык для княжны. Тем не менее нашел я.
— У князя Рогволода замечательные отпрыски.
— Как узнала?
— От этого княжества всегда было много проблем, а сейчас и вовсе о нем только и шепчутся. Ну а свадьбы решают многое.
Самбору показалось, что в последней фразе он слышит насмешку, но он не придал этому значение.
— Значит, можно засылать туда сватов, — задумчиво, скорее сам себе говорит Самбор.
— Княжество их немного меньше вашего, однако оно богато, такой союзник нам пригодится.
Его приятно удивляет использование ее слова “вашего”, она все-таки говорит умело и с умом. Сейчас ей только 7, а что же будет через лет 10 —она и мужем будет помыкать. Нужно лишь научить ее не выставлять свой ум, и она сможет много добиться. Тем более что она обещает вырасти красивой девушкой.
— Со свадьбой попридержим, и постараюсь сделать так, чтобы до 13–14 лет ты осталась дома.
— Смирюсь с любым исходом.
Опять он слышит иронию. Сколько же злобы в ребенке взрастила собственная мать! Он отпускает девочку, отдает распоряжение слугам: теперь зовет Путимира.
Старик появляется быстрее всех, несмотря
