— Да, и внизу смотрела! Опять выскочила…
Наше появление привело девицу в восторг. Боюсь лишь, что и милая улыбка, и трогательная заботливость в первую очередь адресовались мне.
Молодые симпатичные девушки идут прислугой в такие дома не ради денег.
— Машенька, подай нам чаю, — прервала ее кудахтанье старушка. Наверное, она тоже иллюзий не питала. — В большую комнату.
Девица послушно ринулась на кухню, но все-таки улыбнулась еще раз и сказала в самое ухо, расчетливо коснувшись меня упругой грудью:
— Совсем плоха стала… Меня зовут Тамара.
Почему-то мне не захотелось представляться. Я прошел вслед за старушкой в «большую комнату». Ну очень большую. Со старой, сталинских времен мебелью и явными следами работы дорогого дизайнера. По стенам были развешаны черно-белые фотографии — вначале я тоже счел их деталями интерьера. А потом сообразил, что юная, ослепительно-красивая, белозубая девушка в летном шлеме — та самая дама.
— Фрицев бомбила, — скромно сказала дама, садясь за круглый стол, покрытый бордовой бархатной скатертью с кистями. — Вон, сам Калинин мне орден вручал…
В полном остолбенении я уселся напротив бывшей летчицы.
Такие, в лучшем случае, доживают свой век на старых государственных дачах или в огромных ветхих «сталинках». Ну никак не в элитном жилом комплексе! Она же бомбы на фашистов бросала, а не золотой запас из Рейхстага вывозила!
— Внук мне квартиру купил, — будто прочитав мои мысли, сказала старушка. — Большая квартира. Не помню тут ничего… все вроде родное, а не помню…
Я кивнул. Хороший внук, что говорить. Понятно, что перевести дорогую квартиру на орденоносную бабушку, а потом получить ее по наследству — очень правильный шаг. Но в любом случае, добрый поступок. Вот только прислугу надо было подбирать тщательнее. Не двадцатилетнюю девочку, озабоченную удачным капиталовложением своего молодого личика и хорошей фигурки, а пожилую крепкую санитарку…
Старушка задумчиво посмотрела в окно. Сказала:
— Лучше бы мне в тех домах, маленьких… Привычней оно…
Но я уже не слушал. Я смотрел на стол, заваленный мятыми письмами с забавным штемпелем «адресат выбыл». И неудивительно. В качестве адресатов фигурировали и всесоюзный староста Калинин, и Генералиссимус Иосиф Сталин, и товарищ Хрущев, и даже «дорогой Леонид Ильич Брежнев».
Позднейших вождей память старушки, очевидно, не удерживала.
Не надо было никаких способностей Иного, чтобы понять, какое письмо старушка отправила три дня назад.
— Не могу без дела, — пожаловалась старушка, поймав мой взгляд. — Все прошу в школы меня отрядить, в училища летные… рассказать бы молодым, как мы жили…
Я все-таки посмотрел на нее сквозь Сумрак. И едва не вскрикнул.
Старая летчица была потенциальной Иной. Может, и невеликой силы, но совершенно явственной!
Вот только инициировать ее в таком возрасте… не представляю. В шестьдесят лет, в семьдесят… но в восемьдесят?
Да она же умрет от напряжения. Уйдет в Сумрак бесплотной безумной тенью…
Всех не проверишь. Даже в Москве, где так много дозорных.
И порой мы узнаем своих братьев и сестер слишком поздно…
Появилась девица Тамара — с подносом, заставленным вазочками с печеньем и конфетами, чайником, красивыми старинными чашками. Беззвучно поставила вазочки на стол.
А старушка уже дремала, по-прежнему прямо и крепко держась на стуле.
Я тихонько встал, кивнул Тамаре:
— Пойду. Вы приглядывайте повнимательнее, она ведь забывает, где живет.
— Да я с нее глаз не спускаю! — хлопая ресницами, ответила Тамара. — Что вы, что вы…
Я проверил и ее. Никаких способностей Иной. Обычная молодая женщина. Даже по-своему добрая.
— Письма часто пишет? — спросил я и чуть-чуть улыбнулся. Приняв улыбку за разрешение, Тамара заулыбалась:
— Все время! И Сталину, и Брежневу… вот умора, правда? Спорить я не стал.
Из всех кафе и ресторанов, которыми «Ассоль» была напичкана, работало лишь кафе в супермаркете. Очень милое кафе — вторым ярусом нависающее над кассовыми аппаратами. С прекрасным обзором всего торгового зала. Наверное, хорошо тут пить кофе перед приятной прогулкой за покупками, намечая маршрут «шопинга». Вот ведь ужасное слово, чудовищный англицизм, а въелось в русский язык, будто клещ в беззащитную добычу!
Там я и пообедал, стараясь не ужасаться ценам. Потом взял двойной эспрессо, купил пачку сигарет — которые курю совсем нечасто, и попытался представить себя детективом.
Кто отправил письмо?
Иной-предатель или человек — клиент Иного?
Вроде бы им обоим это не нужно. Ну совершенно невыгодно! А версия со сторонним человеком, пытающимся предотвратить инициацию, слишком уж мелодраматична.
Думай, голова, думай! И не такие запутанные ситуации случались. Есть предатель-Иной. Есть его клиент. Письмо отправлено в Дозоры и Инквизицию. Значит, скорее всего, письмо отправил Иной. Сильный, умный, знающий Иной.
Тогда вопрос — зачем?
Пожалуй, ответ был. Для того, чтобы не осуществлять эту самую «инициацию». Для того, чтобы выдать в наши руки клиента и не выполнять обещания.
Значит, тут вопрос не в деньгах. Каким-то непонятным образом неведомый «клиент» получил власть над Иным. Власть страшную, абсолютную, позволяющую требовать чего угодно. Признаться, что человек получил над ним такую власть, Иной не может. И делает ход конем…
Так-так-так!
Я закурил сигарету, отхлебнул кофе. По-барски развалился в мягком кресле.
Что-то начинает вырисовываться. Каким образом Иной может попасть в рабство к человеку? К обычному человеку, пусть даже богатому, влиятельному, умному…
Вариант был только один, и он мне чрезвычайно не нравился. Наш таинственный Иной-предатель мог оказаться в ситуации золотой рыбки из сказки. Дать человеку честное слово исполнить любое желание. Рыбка ведь тоже не ожидала, что сбрендившая старуха (кстати, о старухе — надо сообщить Гесеру, что я обнаружил потенциальную Иную) захочет стать Владычицей Морскою.
Вот тут и крылась основная неприятность.
И вампиру, и оборотню, и Темному магу на данное слово наплевать.
Сами дадут слово, сами и заберут обратно. Еще и горло перегрызут, если человек станет качать права.
Значит, опрометчивое обещание дал Светлый маг!
Может такое быть?
Может.
Легко. Мы все немного наивны, прав Костя. Нас можно ловить на человеческих слабостях, на чувстве вины, на всяческой романтике…
Итак — предатель в наших рядах. Он дал слово, пока не станем выяснять, зачем. Он в ловушке. Отказавшись выполнить обещание, Светлый маг развоплотится…
Стоп! Снова любопытный момент. Я могу пообещать человеку выполнить «все, что угодно». Но если меня попросят о невыполнимом… ну, не знаю, о чем именно, не о трудном, не о противном, не о запретном — а именно о невыполнимом… солнце, к примеру, погасить или человека в Иного превратить… Что я отвечу? Что это невозможно. Никак. И буду я прав, и нет у меня никаких оснований развоплощаться. И моему хозяину-человеку придется с этим смириться. Потребовать что-нибудь иное… Денег, здоровья, потрясающей сексуальной привлекательности, удачи в игре на бирже и нюха на опасности. В общем — обычных человеческих радостей, которые сильный Иной способен обеспечить.
