- Погонит, погонит, злостная баба! - забеспокоился Фёдор - пошли за стол, там и расскажешь. Слышь, Алён, наш-то Андрей себе женщину тут уже нашёл! Вот тебе и Андрей, вот тебе и скромник!
- А что, он мужик видный, почему бы и нет? - Алёна по-хозяйски окинула взглядом смутившегося монаха - он ещё как будто и помолодел с тех пор, как мы его видели. Красавчик, да и только! Смерть бабам. Если бы не ты, мой корявый, любимый муж, то… Ну пошли, пошли, щи стынут, а тёплые щи это уже извращение!
Она прошли на кухню, пересмеиваясь и подшучивая друг над другом, и сели за стол. На его краю важно сидела Шанди, которую с рук кормила Настёна, громко восхищавшаяся статью и красотой кошки, отчего та млела и мурлыкала, как настоящая. Краснели тарелки с красным борщом, именуемым здесь то щами, то собственно борщом, стояла бутылка с вином, к которой Фёдор тут же радостно протянул руки, с криком: Повод есть! Есть повод - друг приехал!'
Они разлили вина - Алёна тоже немножко плеснула себе в стакан, чокнулись, за встречу и выпили, шумно заедая горячим борщом. Он был просто огненным, потому приходилось дуть на ложку, благо, что ложки были деревянными и не обжигали губы.
Несколько минут они насыщались молча, потом Фёдор приподнял бровь, и пожаловался жене:
- А ведь ускользнул от ответа! Что за женщину встретил, где, кто такая, как звать! Алён, а ведь всё тихоней прикидывался. Я уж, грешным делом, стал подумывать - может он не женщин любит…
- Тьфу на тебя! - фыркнул Андрей - ну женщина, как женщина. Олрой звать. Хозяйка гостиницы. Очень хорошая, приятная женщина. Но вряд ли что с ней что-то серьёзное - зачем я ей, перекати-поле этакое, злобный, побитый жизнью мужик…
- Не знаешь ты себя, Андрей - усмехнулась Алёна, поглядывая на него исподлобья - многие женщины были бы готовы прожить рядом с тобой всю жизнь. В тебе есть стержень, ты не согнёшься и не сломаешься. Ты настоящий мужчина, а женщины всегда к таким тянутся.
- Красотка, небось - усмехнулся Фёдор - и богатая притом! Может и не поедем никуда? На кой нам этот хренов Балрон? Когда нам и тут хорошо.
- Мы уже говорили с тобой об этом - посерьёзнел Андрей - ты лучше скажи, что это такое? - он полез в карман и достал завёрнутый в тряпочку значок, тот, который ему показывала Олра, значок, сорванный ей с насильника.
- Хммм… откуда это у тебя? - настороженно спросил Фёдор, угрюмо рассматривая значок, на котором были изображены череп со скрещёнными костями и сабля - это знак полка королевской гвардии, в которой служат только дворяне. Паскудный, я тебе скажу, полк. Как воевать - их нет. А вот на парады, да по трактирам - это самое то. Напакостят, напоганят, потом родители их выкупают. Ты-то как с ними столкнулся? Лучше от них держаться подальше - себе дороже.
- А как их можно найти?
- Ну, как? В казармах королевского дворца, конечно. Только тебя туда не пустят. Ты в своём репертуаре, да? Опять? Пора фургон готовить? Ну чего ты мне моргаешь? Она всё знает. Я же не могу скрывать от своей жены. Мы по жизни вместе, и она имеет право всё знать. Настён, поела? Иди, доченька, положи кошечку поспать. Иди. Мы тут взрослые разговоры разговариваем, тебе неинтересно будет. Иди, моя хорошая.
Взрослые замолчали, а Настёна побежала в другую комнату, откуда скоро послышался её весёлый голосок - она разговаривала с Шанди.
- Что они натворили, сразу говори - нахмурился Фёдор - и к чему нам готовиться?
Андрей вздохнул, пожал плечами, и начал свой рассказ. Когда закончил рассказывать - Алёна сидела бледная, прижав ко рту платок, а Фёдор туча тучей, постукивая ножом по столешнице.
- Что тебе могу сказать, начал он хмуро - да, таких тварей надо убивать, это однозначно. Но как тебе подступиться к этому делу - не знаю. И тем более, что ведь, уверен, ты хочешь, чтобы она их убила, чтобы отомстила за отца и за себя? А она решится на это? А если решится, как вы после будете после этого выстраивать с ней отношения? Ведь она похоже думает, что ты что-то вроде солдата, наёмника, а не… И не проболтается ли она после этого? И где-то надо будет держать этих уродов после того, как ты их похитишь. И ещё - мы рассуждаем, что будет ПОСЛЕ того, как ты их похитишь, но надо ещё ведь их найти, и как ты это сделаешь? Прошло… сколько? Ей было двенадцать лет. Сейчас - около тридцати. Восемнадцать лет! Где ты будешь их искать? Им сейчас лет по сорок, если не больше, скорее всего они уже в чинах, а может и вышли в отставку - и где ты их найдёшь? Я понимаю, что для тебя нет ничего невозможного, знаю тебя, как облупленного, но мне кажется, что это и для тебя уже - слишком.
- Есть у меня одна задумка. Дело в том, что я знаю, как выглядел один из них. Тот, кому, собственно, и принадлежал этот знак. У тебя найдётся уголёк и лист бумаги?
- Хммм… сейчас поищем. Алён, найди, пожалуйста, а то я сейчас буду полчаса ползать. Ты вечно уберёшь куда-то, найти не могу.
- Да куда я уберу? Всегда в одном и том де месте лежит - ты всё запомнить не можешь. Вот, на тумбочке. А уголёк сейчас принесу.
Алёна вышла, а Фёдор внимательно посмотрел в лицо Андрею, и негромко спросил:
- Зачем тебе это надо? Ну, Исчадья - ясно. Но эти-то? Они зачем? Прошло столько лет, уже всё устаканилось - зачем?
- Федь, не городи ерунды. Представь, что то же самое сделали с Алёной - и что ты бы сделал?
- Честно - не знаю - задумался Фёдор - за мной теперь ещё и Настёна, и тот, кто сидит в животе Алёны. Не знаю… Хммм… а ты попался! Алён, он попался! Он сравнивает свою… как её? Олру?! С тобой! Похоже втюрился наш недотрога, попался в ласковые сети. Вот так вот. Сколько не бегай, а всё попадёшься. Я, старый карась, думал так и помру в своём тихом пруду, не оставив наследника - а вот поди ж ты! Судьбу не обманешь… на вот тебе - бумагу, на - уголь. Что, рисовать будешь? А ты умеешь?
- Баловался когда-то в детстве. Даже в художественный кружок ходил - рассеянно сказал Андрей.
- Куда ходил? - не понял Фёдор.
- Школа такая… для детей. Где художествам учат. Не мешай, мне сосредоточиться надо.
Андрей взял в руки знак, и стал впитывать его ауру. Перед глазами снова встало лицо человека, вначале показавшегося ему взрослым, но теперь он видел, что это парень, лет двадцати - двадцати пяти. Двенадцатилетней девчонке он показался старым, конечно, но на самом деле он был вполне молод. Лицо носило следы распутной жизни - красный нос с синими прожилками, нечистое дыхание, жёлтые зубы, толстые, мокрые губы… Монах несколькими штрихами набросал лицо, подчеркнув губы, широкие брови, глаза, с немного раскосым разрезом…
Через пару минут перед ним лежал готовый портрет, по которому можно было легко узнать этого человека.
- Да ты талант! - с изумлением протянул Фёдор - ты мог бы прославиться, как художник! Тебе бы портреты рисовать, а ты железками размахиваешь! Ну и ну…
