— Что они делают? — удивился Малфурион, забыв о собственной цели. — Почему они продолжают несмотря на слабость во время дня?..
Но "день" сейчас был лишь только названием. Пропало солнце, которое ослабляло способности ночных эльфов. И хотя еще даже не вечерело, над Зин-Азшари было темно как ночью … нет, даже темнее. Это было не природная и не безопасная темнота. Чем же они могли там забавляться?
Он проплыл вдоль стены, мимо каменнолицей стражи, не замечающей его присутствия. Малфурион подлетел к замку, но, когда он искал вход, уверенный, что во сне он может легко пройти через что угодно, даже камень, он обнаружил непроходимое препятствие.
Кто-то заковал замок в защитное заклинание, настолько сложное, настолько запутанное, что он не мог прорвать его. Это сделало Малфуриона только более любопытным, более решительным. Он летал вокруг сооружения, снова поднимаясь к башне с вопросом. Должен был быть путь внутрь. Он должен был увидеть, что за сумасшествие творится внутри.
Одной рукой он дотянулся до множества защитных заклинаний, ища точку, в которой они переплетались вместе, точку, в которой их так же можно было разъединить…
И вдруг невообразимая боль сковала Малфуриона. Он безмолвно закричал — не было звука, способного передать его агонию. Изображение дворца, Зин-Азшари, исчезло. Он обнаружил себя в изумрудной пустоте, пойманным в шторме чистой магии. Силы стихий грозились разорвать его на тысячи кусков и разбросать их во все стороны.
Но, посреди чудовищного хаоса, он вдруг услышал слабый знакомый голос.
— Малфурион… мое дитя… вернись ко мне… Малфурион… ты должен вернуться…
Смутно ночной эльф признал отчаянный зов Кенария. Он прильнул к тонущему звуку посреди моря шепотов, стараясь зацепиться за него, как за крошечный кусочек дерева.Малфурион чувствовал, как мысленно лесное божество тянулось к нему, вело его в нужном направлении.
Боль начала утихать, но Малфурион был утомлен сверх меры. Часть его хотела просто плыть по течению, среди спящих, и его душа никогда бы не вернулась в плоть. Но он понимал, что это бы означало его конец, и он боролся против смертоносного желания.
Как только боль прошла и прикосновение Кенария стало сильнее, Малфурион почувствовал связь со смертным телом. Он устремился за ней, двигаясь все быстрее и быстрее через Изумрудный Сон…
Задыхаясь… юный ночной эльф пробудился.
Неспособный остановиться, Малфурион упал на траву. Мощные, но нежные руки усадили его. Вода полилась ему в рот.
Он открыл глаза и узрел озабоченное лицо Кенария. Его учитель держал мешок с водой.
— Ты сделал то, что мало кто может сделать,— прошептал олений бог. — И делая это, ты едва ли не потерял себя навсегда. Что случилось с тобой, Малфурион? Ты ушел так далеко, что я не видел тебя…
— Я…я чувствовал что-то ужасное…
— Причину твоего кошмара?
Ночной эльф тряхнул головой.
— Нет… не знаю… я… я оказался у Зин-Азшари…— он пытался объяснить, свидетелем чего он был, но, казалось, не хватало слов.
Кенарий выглядел еще более взволнованным, чем Малфурион.
— Это нехороший знак… нет. Ты уверен, что это был замок? Это были Азшара и ее Высокорожденные?
— Я не знаю, были ли там только вторые, или оба… но я отказываюсь верить, что королева могла быть частью этого. У Азшары слишком сильная воля. Даже Ксавий не может управлять ею… я думаю.
Советник королевы был загадочной личностью, и ходил слух, что он любовник Азшары.
— Ты должен думать о том, что говоришь, юный Малфурион. Ты предполагаешь, что правительница ночных эльфов, та, чье имя слышится в песнях каждый день, впуталась в какие-то заклинания, которые угрожают не только вашему роду, но и спокойствию всего мира. Ты понимаешь, что это значит?
Изображение Зин-Азшари смешалось со сценами опустошения… и Малфурион обнаружил, что оба были совместимы, один с другим. Возможно, они были не прямо взаимосвязаны, но разделяли что-то общее. Что же это было, он, однако, пока не знал.
— Я понимаю одну вещь, — прошептал он, вспоминая совершенное, прекрасное лицо его королевы и веселость, сопровождающую каждый ее жест. — Я понимаю, что должен найти правду, куда бы эта правда ни вела… даже, если, в конце концов, она будет стоить мне жизни…
Призрачная фигура коснулась когтем маленького золотого шара в своей чешуйчатой лапе, пробуждая его к жизни. Внутри него материализовалась тень. Свет от шара не отгонял тьму, окружающую фигуру; света другой сферы, используемой второй фигурой, также не хватало. Заклинание, предохраняющее от определения личности, было старым и сильным.
— Источник все еще в страшных судорогах, — заметил тот, кто положил начало контакту.
— Так будет какое-то время, — ответил второй, хвост взмахнул сзади него. — Ночные эльфы играются с силами, которых не понимают.
— Какое складывается мнение с твоей стороны?
Темная фигура в сфере покачала головой.
— Пока ничего важного … но то, что они могут сделать, чтобы спастись, возможно, уничтожит их. Они не первые из преходящих рас, и, несомненно, не последние.
Первый кивнул.
— Так кажется и нам… и другим.
— Всем другим?— прошипел второй, в его голосе звучало настоящее любопытство. — Даже стае Землестража?
— Нет… они держали собственный совет… как всегда, в последнее время. Все же они немного больше, чем тень Нелтариона.
— Значит, неважно. Как и вы, мы будем продолжать наблюдать за безумием ночных эльфов, но сомнительно, что это приведет к более чем вымиранию их рода. Если же это окажется разрушительней, мы будем действовать, только если нам прикажет наш повелитель, Малигос.
— Договор остается неразорванным, — ответил первый. — Мы также будем действовать, только если прикажет ее величество, великолепная Алекстраза.
— Тогда разговор окончен.— шары тут же стали черными. Второй оборвал связь.
Другой встал, опустив шар. Зашипев, он покачал головой, сожалея о невежестве малых рас. Они постоянно вмешивались в вещи вне их способностей, и так часто платили за это жизнью. Их ошибки касались только их, вызывали только их собственные страдания… до тех пор, пока мир не начнет страдать вместе с ними. Если это случится, драконы вмешаются.
— Глупые, глупые ночные эльфффы…
Но в месте между мирами, посреди воплощения хаоса, пылающие глаза внезапно обернулись с интересом — дело Высокорожденных Азшары дошло и до них.
Где-то, смотрящий понял, что где-то кто-то взывал к силе. Кто-то черпал магию в неосмотрительном убеждении, что они и только они одни знали о ней, знали как владеть ею… но где?
