Я поприветствовал братьев у ворот, когда входил. Мартен, как раз шедший на вечернюю молитву, радостно бросился навстречу, увидев меня.
— Ну наконец-то ты нашел время, чтобы вернуться.
Я чуть было не начал возбужденно рассказывать о встрече с ходячими трупами, однако своевременно смекнул, что не надо бы ему знать о Гарретте, а описание того, как я в одиночку разделался с обоими, вероятно просто рассмешило бы Мартена. Поэтому просто кивнул и сказал, что задержался из-за тумана.
— Ты идешь со мной в церковь? — спросил Мартин, будучи в отличном настроении. Представив себе превращающегося в ледяную статую Гарретта, ждущего у задней двери, я отрицательно мотнул головой.
— Знаешь, Мартен, я так здорово устал с дороги и кроме того страшно замерз. Мне бы сейчас поближе к пылающему камину. Думаю, Старшие проявят снисхождение, увидимся после.
Он слегка хлопнул меня по плечу и двинулся в направлении церкви. Я быстро прошел внутрь монастыря и грелся перед огромным камином во входном зале, почтительно кланяясь идущим на богослужение и ожидая, когда колокол возвестит о начале вечерней молитвы. Сейчас почти все братья были заняты, никто не встретился мне по пути через двор. Лишь бледные тени стражей на стене и ворот вырисовывались в сгущающейся тьме. Скоро они начнут обход с зажженными факелами, нужно было опередить их.
Незамеченным достигнув ворот, отодвинул тяжелый засов, стараясь, чтобы никто этого не услышал. Потом осторожно, так, чтобы петли не скрипели, открыл их. На стене позади возникло слабое мерцание — зажегся первый факел.
Гарретт проскользнул как тень в открывшийся проход и тотчас же растворился в темноте. Я быстро закрыл ворота и направился к главному зданию и чуть не столкнулся в дверях с одним из стражей, который собирался зажечь факелы во дворе.
— Куда это ты, Тим? Разве ты не должен быть в церкви вместе со всеми? — удивленно спросил он, когда я испуганно отступил назад.
— Я только что вернулся из Города.
Он вышел из дверей ко мне, высоко держа факел.
— А почему ты бегаешь тут в темноте?
Я заметил за его спиной тень, скользнувшую вдоль стены и проскочившую в дверь и притворно закашлялся, потому что страж хотел оглянуться, услышав легкое похрустывание гравия. Он снова слегка озабоченно посмотрел на меня.
— Там, за дверью, был какой-то шум. Я хотел посмотреть, что это такое. — быстро соврал я.
— Ну и?
— Всего лишь кошка, Мастер.[5]
— Давай заходи, а то, того и гляди, подхватишь воспаление легких.
Иногда это было преимуществом — выглядеть для всех наивным, братья при всем желании не могли представить, что я им лгу. Я прошел мимо него и вернулся к своему месту у камина. Гарретта было не видать. К тому времени мои братья начали возвращаться из монастырской церкви и мы все вместе собрались для ужина.
Мартен дотошно расспрашивал меня о событиях в Городе, а я всеми силами пытался сделать свой рассказ как можно менее интересным, чтобы он не заинтересовался какой-нибудь деталью и потерял к этому интерес, так в конце концов и вышло.
— Знаешь, Тим, Беппо думает, что видел зомби совсем неподалеку от деревни.
Сидящий тут же и набивающий пищей рот Беппо энергично кивнул, в надежде нагнать на меня страху.
— Собственными глазами видел жуткую женскую фигуру в лохмотьях там, в лесу возле часовни. Уж думал, пробил мой последний час, но она меня и не заметила, опять в лес ушла. Помчался назад как угорелый.
История выглядела намного более захватывающей, если бы он при этом не жевал и не демонстрировал свой набитый рот. А меня грызла забота, что часовня эта находилась всего в нескольких милях от моего родного дома. Я знал, что несколько лет тому назад там похоронили целую семью, умершую от оспы — из-за этого их не закопали возле деревни, не хватало ко всем несчастьям еще и эпидемии. Картина покрытой язвами ссохшейся фигуры в изодранном женском платье, бродящей вокруг часовни, никак не способствовала аппетиту. Но Беппо, кажется, уже совсем оправился от шока и, поглощая с видимым удовольствием ужин, описывал мертвячку так же красочно, как обычно делал, рассказывая о достоинствах фигур вполне живых женщин.
Я думал о том, что довелось пережить по пути сюда и знал, что Беппо не лгал, хотя, вероятно не он сам был главным персонажем его истории, а кто-то из друзей-собутыльников. Но то, что зомби шатались возле деревни, было чрезвычайно серьезно. Я должен был рассказать обо всем тому, кто мог бы послать туда сильных братьев для устранения проблемы. Разумеется, не хотелось нагружать этим Первосвященника Маркуса, но я решил сразу после ужина попросить аудиенции у Мастера Урбана.
Когда все встали, я сказал Мартену, что должен доложить о прибытии Урбану (и это было правдой) и пошел к нему. Он как раз говорил с Мастером Лукасом и я остановился на почтительном расстоянии, чтобы дать закончить разговор, но тем не менее уловил несколько обрывков слов.
— … ничего не нашли.
— … Торбен, Дэниель и Гунтер прежде всего нужны здесь, с тех пор как…
— … троих видели у леса с той стороны деревни…
Я знал, о чем речь. Проблема оказалась гораздо серьезнее.
Урбан попрощался с Лукасом и подошел ко мне.
— Вот и ты, Тим, как я вижу, цел и невредим.
— Я должен непременно поговорить с Вами. По дороге сюда кое-что произошло. — Я старался говорить как можно тише.
— Знаю, что ты имеешь в виду. Однако давай поднимемся наверх. Тебя хотят видеть.
В молчании я следовал за Урбаном в покои Старших, тем же путем что и в тот раз, когда я получил поручение. Маркус склонился над книгой, сидя в одиночестве за столом. Оглядевшись, я гадал, куда же девался Гарретт, и начал беспокоиться. Первосвященник взглянул на меня со своей дружеской улыбкой.
— Как дела, Тим?
— Благодарю, Господин, хорошо.
— Нечто камнем лежит у тебя на душе, правда ведь? — взгляд его, как и в последний раз, видел меня насквозь.
— Да, Господин. Кое-что случилось, когда мы шли в монастырь. На нас напали в лесу, примерно в трех часах ходьбы отсюда. Это были зомби, Господин.
Маркус и Урбан обменялись взглядами.
— Я знаю об этой твоей проблеме, Тим, она уже общеизвестна. Их все больше и больше.
— Беппо говорил, что видел одного возле той часовни. — мой голос срывался. — Господин, моя семья живет неподалеку!
— Мы уже готовы выступать. — взгляд Маркуса стал серьезен. — Завтра первый отряд братьев отправится к часовне в лесу.
— Мы насчитали там примерно пять нежитей. — добавил Урбан.
Семья, похороненная в лесу, действительно была из пяти человек. Мурашки побежали по спине, когда я представил себе троих восставших из мертвых детей, возрастом от четырех до тринадцати лет. Полуразложившееся детское лицо с пылающими ненавистью мертвыми глазами было ужасной картиной. Тем не менее я быстро сказал:
