Леди МакЛайон (торопливо): Нет-нет, ваше величество! Сир Роджер об этом и понятия не имел, он просто воспользовался ситуацией... Я считаю, что идея, как и исполнение, целиком и полностью принадлежала одному человеку - Шону Сорли.
Судья (подумав): Обоснуйте!
Леди МакЛайон: Видите ли, Ваше Величество... Порой, если дело касается особы королевской крови, люди склонны видеть в любом происшествии политическую подоплеку. И они совершенно забывают о том, что тот же наследник престола - просто человек. Живой человек, со своими слабостями и увлечениями. Мужчина, в конце концов!.. Вы не задумывались, почему его высочество так тянуло в Хайлэндс, в Тиорам? Охотиться можно и в любой другой части Нагорья, а при дворе, если уж так, гораздо веселее! Но нет, принц второе лето подряд проводил безвылазно в замке сира Малькольма. И этому есть только одно объяснение!
Обвинитель (хлопнув себя по лбу): Женщина?..
Леди МакЛайон: Да, женщина! Я понимаю, всё это звучит неприлично, но...
Судья (нетерпеливо): Продолжайте, леди, в зале нет детей и девиц!
Леди МакЛайон (отчего-то краснея): Как пожелаете, Ваше Величество... В общем, у принца Патрика в Тиораме имелась, скажем так, дама сердца. Не то, чтобы уж прямо 'дама', и, в общем-то, не только сердца...
Обвинитель: Кто?
Леди МакЛайон: Посудомойка, Дженни Келли.
Судья: Посудомойка?!
Обвинитель (задумчиво): Дженни... 'Наша Дженни'... ах ты, черт!..
Леди МакЛайон: Понятное дело, свои отношения молодые люди держали в секрете. Но потом... Потом случилось кое-что, что от чужого взгляда уже не утаишь. В общем, девушка узнала, что она в положении.
Лорд Нокс Маккензи (с одобрительным смешком): Ай, Патрик, молодец!..
Судья (теряя терпение): Уймись, лорд!
Леди МакЛайон: Само собой, новость эта Дженни не обрадовала. Она прекрасно понимала, что возлюбленный, даже если б захотел, на ней не женится и ребенка не признает. А для незамужней девицы, бедной, но гордой, принести в подоле - несмываемый позор!.. Вероятно, принцу она ничего не сказала. Но матери открылась. И мудрая женщина, хотя я лично этого не одобряю, нашла единственно возможный выход из создавшейся ситуации - она отвела дочь к деревенской знахарке. Сами понимаете, зачем... Но выяснилось, что срок уже слишком большой, и любое вмешательство может закончиться гибелью несчастной девушки. Знахарка отказалась - брать двойной грех на душу она не хотела. Что оставалось бедной Дженни?.. Только похоронить эту тайну вместе с собой. Что она и сделала, бросившись вниз с обрыва. Разумеется, расшиблась насмерть. Принц Патрик был мужчина не робкого десятка, но его, как я слышала, это потрясло. Что не осталось без внимания другого влюбленного, не такого успешного... Им и был Шон Сорли. Лорд МакЛайон, рассказывая о свидетелях 'гибели' принца, забыл упомянуть одну важную деталь. Разбойники. Те самые, неуловимые, что терроризировали всю округу, и, якобы побоявшись которых, конюший попросил своего приятеля, солдата замкового гарнизона, составить ему компанию в поисках пропавшей лошади...
Лорд МакДональд: Пропавшей лошади?!
Леди МакЛайон: Этот факт от вас утаили, сир. Хотя, если по совести, Розалинда никуда и не пропадала...
Лорд МакДональд: Розалинда?!
Леди МакДональд (тихо, но твердо): Сир, дайте ей всё объяснить!
Леди МакЛайон: Так вот, вернемся к тем ночным нападениям. Я утверждаю, что никаких 'разбойников' вовсе не было! Это было дело рук одного человека - всё того же конюха... Никто ведь не интересовался именами погибших парней. А стоило бы узнать о них поподробнее. Потому как выяснилось, что у всех жертв было нечто общее: Дженни.
Обвинитель: Они были ее поклонниками?
Леди МакЛайон: Да. А Шон Сорли не терпел конкуренции. Он парень простой, этакий увалень, и Дженни им не интересовалась. А он был в нее безнадежно влюблен. И, по всей видимости, решил убрать с дороги всех остальных претендентов, чтобы выбора у прекрасной посудомойки просто не осталось!.. Он и понятия не имел, что этот выбор девушка уже сделала. И что ее возлюбленный - наследник Шотландского престола. Но после того, как Дженни наложила на себя руки, конюх, увидев реакцию принца, наконец прозрел. И это стоило его высочеству жизни. Шону было все равно, принц тот или нет, он видел перед собой соперника, и соперника успешного (думаю, конюх давно понял, что Дженни ждет ребенка). Но в этот раз он не устранял помеху, он мстил. И мстил не спонтанно, под влиянием эмоций, а вполне осознанно. Он все продумал и подготовил. Накануне намеченного убийства Шон отлучился к себе в деревню, на именины матушки. Далее, с его слов - там он принял лишнего, едва успел вернуться в Тиорам до возвращения лордов с охоты, и, пока загонял лошадей в конюшню, с пьяных глаз упустил из загона свет очей лорда Малькольма - жеребую арабскую кобылу Розалинду. Соответственно, напугался и кинулся искать. Но, так как к тому времени уже стемнело, один он идти побоялся, опасаясь тех самых 'разбойников', поэтому взял с собой приятеля, солдата из гарнизона замка. Дойдя до края загона, они и увидели 'принца' на его жеребце, сером, в яблоках. Дальше вы знаете...
Судья: Но, как я понял, конюх врал?
Леди МакЛайон: От начала и до конца, ваше величество. Меня сразу насторожило в его рассказе одно обстоятельство - он уверял лорда МакЛайона, что виденный им в тумане всадник у обрыва был принцем. Не потому, что он узнал его высочество, а потому-де, что жеребец был определенно его! Со всадником разобрались быстро, но о коне забыли... А ведь это было очень важно! Шон Сорли - лорд Малькольм меня поправит, если я ошибусь, - лучший конюший Нагорья. Он знал всех лошадей в округе, и никогда, в любом состоянии и в любой туман не перепутал бы лошадь принца с какой-то другой. Но жеребец, тот самый, 'серый, в яблоках', как и его хозяин, к тому времени давно остывал внизу под обрывом! Значит, Шон определенно врал.
Судья: И зачем же?
Леди МакЛайон: Вот я так у него самого и спросила...
Обвинитель (бледнея): Нэрис!
Леди МакЛайон: Прости, Ивар... Но мне надо было знать!
Судья: И вы узнали?..
Леди МакЛайон: Да. Замечу - лорду МакЛайону Сорли и словом не обмолвился, по какой именно причине он упустил из загона Розалинду. Мне же сказал, что был пьян. И рассказал про именины. И 'признался', что коня, виденного у обрыва, спутал по пьяному делу только поначалу, на какое-то мгновение. Но успел брякнуть о своей догадке приятелю... А потом, мол, когда они наши погибшего принца, у него и сомнений никаких не осталось... Но это абсолютная и наглая ложь!.. Повторяю - он не мог перепутать! А раз не мог, но 'перепутал', стало быть, врал, и врал намеренно. Ему нужно было обеспечить себе алиби. Для того он и приятеля своего 'на поиски' позвал. Для того он - именно он - и устроил этот 'спектакль'!..
