«Бездна возвращается, в тумане бродят призраки, инквизиторы ведут игру в Террисийском доминионе. Что еще я пропустил?»
Надежда слаба. Аленди пережил покушения, войны и катастрофы. И все же я надеюсь, что в холодных горах Терриса он наконец-то останется беззащитным. Я надеюсь на чудо.
– Послушайте, мы все знаем, что нам надо делать. – Сетт ударил кулаком по столу. – Мы собрали здесь наши войска, и они готовы драться. Давайте же наконец вернем мое проклятое королевство!
– Императрица не приказывала нам этого делать. – Джанарль глотнул чая. Грубые манеры Сетта его совершенно не волновали. – Лично я считаю, что нам следует подождать возвращения императора.
Пенрод, самый старший из находившихся в комнате мужчин, оказался достаточно тактичен, чтобы изобразить симпатию.
– Я понимаю, что вы заботитесь о своем народе, лорд Сетт. Но у нас и недели не было, чтобы отстроить Лютадель. Слишком рано думать о расширении нашего влияния. Мы не можем позволить себе такие приготовления.
– Ох, довольно, Пенрод, – огрызнулся Сетт. – Не тебе здесь командовать.
Все трое повернулись к Сэйзеду. Тот чувствовал себя очень неуютно, сидя во главе стола в зале для совещаний крепости Венчер. Секретари и адъютанты, включая нескольких клерков Доксона, стояли у стен просторной комнаты, но только три правителя – теперь три короля – вассалы Эленда – сидели за одним столом с Сэйзедом.
– Думаю, нам не стоит спешить, лорд Сетт.
– Это не спешка! – выкрикнул Сетт, снова ударив по столу. – Я просто хочу отправить разведчиков и шпионов на задание, чтобы у нас была информация, когда мы начнем завоевание!
– Если начнем, – отозвался Джанарль. – Если император и решит вернуть Фадрекс, это произойдет не раньше лета, да и то в лучшем случае. У нас есть и более насущные заботы. Мои войска слишком долго находились за пределами Северного доминиона. Основы политического искусства учат, что сначала нужно закрепить свое положение, а уже потом завоевывать новые земли.
– Чушь! – не согласился Сетт, небрежно махнув рукой.
– Вы можете посылать разведчиков, лорд Сетт, – вмешался Сэйзед. – Но они должны только собирать сведения. Им не следует ввязываться в военные действия, каким бы сильным ни было искушение.
Сетт покачал головой:
– Вот поэтому я и не вмешивался никогда в политические игры, которые так любили в Последней империи. Никто ничего не делает, но все очень заняты планированием!
– Есть много деликатных вопросов, лорд Сетт, – заметил Пенрод. – Терпеливый получает лучшую награду.
– Лучшую награду? – переспросил Сетт. – И что же получил Центральный доминион, выжидая? Вы терпели до тех пор, пока город не рухнул! Если бы у вас не оказалось лучшего рожденного туманом…
– Лучшего, мой господин? – спросил Сэйзед негромко. – Разве вы не видели, что она управляла колоссами? Разве вы не заметили, как она летела в небе, точно стрела? Леди Вин не просто «лучшая рожденная туманом».
Все замолчали.
«Я должен все время напоминать им про нее, – подумал Сэйзед. – Без лидерства Вин, без ее угрожающей силы этот союз развалится быстрее, чем за три удара сердца».
Нет, так нельзя. Он не мог удержать беседу в нужном русле, не мог помочь им в решении их разнообразных проблем. Только и мог, что напоминать про силу Вин.
Впервые в жизни террисиец чувствовал замешательство. Апатию. Какой смысл в разговорах? Разве в чем-то вообще есть смысл теперь, когда умерла Тиндвил?
Сэйзед стиснул зубы и попытался сосредоточиться.
– Ну хорошо, – согласился Сетт. – Я пошлю разведчиков. Провизия прибыла из Урто, Джанарль?
– У нас… есть некоторые проблемы с этим, господа, – забеспокоился молодой аристократ. – Похоже, что в городе есть вредители, подстрекающие народ к беспорядкам.
– Неудивительно, что ты так хочешь вернуться в Северный доминион! – упрекнул Сетт. – Собираешься отвоевать собственное королевство, а мое пусть гниет!
– Урто намного ближе, чем ваша столица, Сетт. – Джанарль вернулся к своему чаю. – Будет разумно закрепиться там, а потом обратить внимание на запад.
– Пусть императрица все решит, – предложил Пенрод.
Ему нравилось быть посредником – этим он как бы ставил себя над спорами, фактически приобретал власть, вступая между этими двумя.
«Эленд вел себя точно так же, – подумал Сэйзед, – когда появились армии».
Мальчишка куда больше смыслил в политике, чем казалось Тиндвил.
«Мне не следует думать о ней», – тут же приказал он себе и закрыл глаза.
Это было трудно. Все, что Сэйзед делал и думал, без нее казалось неправильным. Даже свет казался более тусклым, а рассуждения невнятными. Террисиец с трудом заставлял себя просто реагировать на королей, не говоря уж о том, чтобы отдавать им распоряжения.
И это было глупо: как долго Тиндвил присутствовала в его жизни? Всего лишь несколько месяцев. Сэйзед давно уже свыкся с мыслью, что его никогда не будут любить, и уж подавно не мечтал о любви Тиндвил. Он ведь не только не мужчина, а еще и бунтарь, которого не принимали в Террисе.
Разумеется, ее любовь казалась чудом. И кого же он поблагодарил за это благословение, кого проклял за то, что ее забрали? Сэйзед знал сотни богов. Он бы заявил им всем о своей ненависти, если бы от этого… был бы хоть какой-то прок.
Чтобы не сойти с ума, террисиец в очередной раз заставил себя вникнуть в происходящее.
– Послушайте. – Пенрод подался вперед, положив руки на стол. – Думаю, господа, мы неправильно оцениваем ситуацию. Нам следует не пререкаться, а радоваться. Мы в уникальном положении. С того момента, когда империя Вседержителя пала, десятки, а может, и сотни людей так или иначе пытались стать королями. Но у всех них не получалось обеспечить стабильность. Что ж, похоже, нас вынуждают сотрудничать. Я начинаю видеть в этом и положительную сторону. Я присягну в верности чете Венчер. Я даже примирюсь с эксцентричными взглядами Эленда Венчера на управление государством, если это будет означать, что десять лет спустя я все еще останусь у власти.
Сетт почесал бороду, на минуту задумался, потом кивнул:
– В твоих словах есть смысл, Пенрод. Может, в первый раз за все время, что я тебя знаю.
– Но мы не можем продолжать, не зная, что именно нам предстоит предпринять, – возразил Джанарль. – Нам требуется управление. Пережить следующие десять лет, я так понимаю, означает не закончить свои дни на острие ножа этой рожденной туманом.
– Совершенно верно, – согласился Пенрод. – Мастер Террисиец, когда императрица снова сможет приступить к управлению делами?
И опять три пары глаз уставились на Сэйзеда.
«Мне все равно», – подумал он и тотчас же ощутил укол совести.
Вин – его друг. И ему не все равно. Хоть сейчас и страшно тяжело. Террисиец пристыженно опустил глаза.
– Императрица еще не оправилась от серьезных последствий пьютерной гонки, – напомнил он. – Весь год она выкладывалась до последнего, а завершилось все отчаянным бегом к Лютадели. Леди Вин крайне необходим отдых. Думаю, нам не следует ожидать ее еще некоторое время.
Присутствующие кивнули и вернулись к обсуждению. Сэйзед, однако, задумался о Вин. Он недооценил ее недомогание и начинал переживать. Злоупотребление пьютером истощало ресурсы тела, и террисиец подозревал, что Вин уже на протяжении месяцев использовала этот металл, чтобы не спать.
Когда хранители откладывали про запас бодрость, они на некоторое время впадали в кому. За неделю, прошедшую после ее возвращения, Вин не проснулась ни разу. Оставалось лишь надеяться, что она скоро проснется, как это происходило с хранителем.
Армия колоссов ждала за городом, Вин явно продолжала ее контролировать даже во сне. Сколько это будет продолжаться? Пьютер мог убить, если человек слишком усердствовал.
Что случится с Лютаделью, если Вин не проснется?
* * *С неба сыпался пепел.
«Что-то часто в последнее время», – подумал Эленд, когда они с Призраком вышли из рощи и перед ними открылся вид на Лютадель.
– Видишь, – Призрак указал вперед, – ворота разбиты.
– Но лагерь колоссов – снаружи.
Так и было, да и армия Страффа находилась на прежнем месте.
– Там работают люди. – Призрак заслонил от солнца чувствительные глаза алломанта. – Похоже, хоронят трупы за городскими стенами.
Эленд помрачнел:
«Вин. Что с ней? Она жива?»
Следуя подсказке террисийцев, они с Призраком сошли с дороги, чтобы их не обнаружили городские патрули. На этот раз они изменили своей привычке и прошли часть пути днем, чтобы прибыть в город перед закатом. Скоро должен был спуститься туман, и Эленд ощущал усталость, потому что пришлось рано встать и долго идти.
