— Как та лошадь, не понесла?
— Шарахнулась в сторону, вот и все, — ответил Мартан, проверяя вооружение. Помимо луков и связок стрел с наконечниками из черного железа, на третьем сиденье лежали зарядные ящики с двумя десятками ракет. «Демон» имел две портативные пусковые установки, одна из которых была установлена позади угольного ларя, а другая — на скобе между местами Джастина и Гуннара.
— Подбрось еще лопату! — велел Джастин.
— Есть.
Когда «Черный Демон» выбрался на прямой участок глинистого проселка, Джастин увеличил скорость. Железные обода врезались в утрамбованную глину, сиденья раскачивались на тугих пружинах.
— Долго нам ехать до главного тракта на Фэрхэвен?
— Даже при нынешней скорости мы доберемся дотуда только к середине дня, — отозвался Гуннар. Некоторое время он молчал, и тишину нарушал лишь шум двигателя. Потом маг спросил: — Можешь ты понятно и вразумительно растолковать, за каким демоном мы вообще едем в этот самый Фэрхэвен? Что ты собираешься там устроить?
— Я ведь уже говорил — уравновесить гармонию и хаос.
— Каким образом? — не унимался Гуннар.
— Я попытаюсь принудить Белых магов собраться вместе, а когда они сконцентрируют хаос в одной точке, нанесу по ней удар с помощью чистой гармонии.
— Для этого и нужен воздушный шар?
Дорога стала забирать налево, и Джастин сбавил скорость. Двое человек, стоявших на бурой придорожной траве, так и остались с разинутыми ртами.
— Удивились! — рассмеялся Мартан.
— Наверняка вся округа уже полнится слухами о невероятной машине. Скоро все Белые маги в Кандаре пустятся за тобой в погоню.
— Многие, надо думать, уже пустились, — отозвался Джастин, одновременно зондируя чувствами ходовую часть. Все работало нормально, ни утечек, ни перегрева не было.
— Впереди люди, самое меньшее два десятка, — предупредил Гуннар. — Похоже, они понимают, что ты рвешься на тракт, и дожидаются у перекрестка.
— Кружной путь есть?
— Есть проселок, но он весь в колдобинах.
— Значит, готовимся к прорыву.
Остановив машину, Джастин поднял дополнительные броневые листы. Теперь они закрывали «Демона» со всех сторон, оставляя лишь пространство для обзора и бойницы. Затем инженер и Мартан надели тонкие железные шлемы с закрывавшими нос пластинами.
— Щели узковаты, — посетовал Мартан.
— Ты о чем?
— О бойницах. А еще жаль, что у нас мало ракет.
— Так уж и мало! Надо думать, мы взяли, сколько могли.
— Броня уже нагревается, — предупредил Гуннар.
— Ну так охлади ее небольшим ветерком. Мы и так привнесли сюда столько сумбуру, что местный ураганчик пройдет незамеченным.
— Тебе легко говорить.
Джастин снова привел машину в движение и вывернул на последний, прямой как стрела участок дороги, устремлявшийся к широкому мощеному тракту. Там на перекрестке машину поджидал конный отряд из четырех десятков солдат под командованием Белого мага. Над отрядом реяло малиновое знамя Хидлена.
Джастин покосился на угольный ларь, оценивая расход топлива и размышляя о том, нельзя ли топить и дровами.
— Стой! — потребовал командир отряда. Джастин сбавил скорость, но не остановился.
— Мы едем в Фэрхэвен, — возгласил он. — Разве дороги не открыты для всех?
— Для всех, кто признает благодетельную власть Фэрхэвена. А не для чародеев с Черного Острова.
— Надо остановиться, — шепнул Гуннар.
— Нет, — отозвался Джастин, — после остановки трудно набрать скорость. А проскочив перекресток с разгона, мы можем обогнать их.
— Белый маг концентрирует хаос!
Услышав предостережение Гуннара, Джастин увеличил скорость. «Демон» с ревом устремился вперед. Всадники попытались преградить ему путь.
— Идиоты! — прорычал Мартан, вскидывая лук. Огненный шар с шипением ударил в борт «Черного Демона», и пламя растеклось по тонкой гармонизированной броневой плите.
— Вперед!
Мартан выпустил стрелу, и одна лошадь налетела на другую.
— Дерьмо, стрелять неудобно! Обзора мало, а трясет почище, чем на палубе, — ворчал боец, не переставая, впрочем, выпускать стрелу за стрелой.
Джастин, ориентируясь с помощью чувств, навел пусковую установку на источник хаоса и произвел пуск.
Громыхнул взрыв. Солдаты разразились воплями и проклятиями. Джастин прибавил оборотов, и «Демон», устремившись на противника, заставил всадников рассеяться.
Однако новая вспышка пламени, ударившего в лобовую броню, почти ослепила инженера. Глаза его заслезились, дорога перед ним расплылась.
— Гуннар! — закричал он.
— Что?
— Держи руль! Правь машиной, я почти ничего не вижу!
Джастин сощурился, пытаясь восстановить нормальное зрение.
— Держу.
Ощутив на руле руки брата, инженер отпустил колесо и соскользнул с водительского сиденья. Гуннар, взяв управление на себя, стал сбавлять скорость.
— Не замедляй движения пока мы не оторвались! — потребовал Джастин.
— Я не такой хороший водитель, как ты, и на большой скорости могу заехать не туда. Но не волнуйся, мы не остановимся, пока они не скроются из виду.
— Они уже почти отстали, — сообщил Мартан. — Только один идиот скачет за нами как очумелый. Да еще норовит выстрелить.
Словно в подтверждение этих слов стрела клюнула Джастина в голову и застряла в тонкой пластине шлема. Мартин ответил на выстрел выстрелом.
— Дерьмо, в лошадь попал. Не самый удачный выстрел в моей жизни. Впрочем, теперь он от нас отстанет.
Внимание Джастина привлек повторяющийся стук, перемежающийся скрежетом.
— Что это? — спросил Гуннар.
— Сам не знаю. Я ничего не вижу. Не могу ни шлем снять, ни выдернуть эту чертову стрелу.
— Держись спокойно! — послышался сзади голос Мартана. — Сейчас!
Джастин напрягся.
— Получилось! — с облегчением выдохнул моряк. Джастин почувствовал, как с него снимают шлем. Мартан заметил: — Без этого железного колпака тебе бы конец, но без раны все равно не обошлось. Кровища так и хлещет — все лицо залито.
Когда Мартан стер тряпицей кровь, Джастин потянулся к ране и спросил:
— Почему так больно? Глубокая царапина?
— Не бойся, до кости не дошло. Но их стрелок свое дело знал, а арбалетная стрела бьет со страшной силой. Правда, насквозь она шлема не пробила, но вмяла пластину прямо тебе в голову. На этом месте лопнула кожа, вот кровь и хлынула.
Между тем глухой стук не смолкал, а скрежет становился все громче. Джастин сосредоточился на восстановлении внутренней гармонии. Боль несколько утихла, и зрение восстановилось, хоть видел он словно сквозь пелену.
