Внезапно Яльмар понял что эльфёнок прав. Он никогда не понимал берсерков, божественное бешенство всё время обходило его стороной. Страшила непонятность, неизвестность, невозможность объяснить. «Дайте мне цель, — всегда говорил он себе, — и уж я до неё доберусь». А что же делать, если есть одно движение без цели, ожиданье без конца, игра, в которой непонятно, за кого играть и как?
И не играть уже нельзя…
— Мне кажется, ты понимаешь, — словно бы прочтя его мысли, вдруг заговорил Телли, — Тебя пугает не опасность, и не я. Тебя пугает неизвестность.
— Почему он тебе помогает? — спросил варяг. Голос его хрипел.
Тил убрал с глаз прядь волос. Взглянул варягу в глаза.
— А почему помогаешь мне ты?
— Я?
— Ты, ты. Ведь я же не тянул тебя, ты сам вызвался идти со мной.
Яльмар не нашёлся, что на это ответить. Остервенело поскрёб в бороде. Тил невозмутимо уселся на камень, подобрал ноги под себя. Яльмар только сейчас заметил, что мальчишка бос, и теперь не мог оторвать взгляда от его ступней. Было холодно. По-настоящему холодно.
— Ну, я не знаю… — нерешительно промямлил он, кляня себя за эту нерешительность. — Мне казалось, кто-то должен идти с вами. Потому что Жуга и этот… Я же не могу помочь больному дварфу. А идти на ферму — с этим справится и Вильям. Надеюсь, что справится.
— Ты говоришь, что по моей вине ты сделался несвободен, — сказал Тил. — Но свобода есть и бесполезность тоже. Свободный дом — ничейный дом, кто захочет, тот в нём и поселится. А ты ведь не умеешь и не хочешь быть бесполезным. Не так ли, а? Яльмар Эльдяурссон? Это ведь ваша, людская черта — помогать друзьям, а иногда и недругам за просто так.
Варяг молчал, слегка ошеломлённый таким поворотом в разговоре.
— А кроме того, — безжалостно продолжил маленький эльф, — ты наверняка хотел ещё и присмотреть за мной, не выкину ли я какое-нибудь коленце. — Он усмехнулся, заметив, как Яльмар закряхтел и отвёл взгляд. — Хотел, хотел. Брось, Яльмар. Мир не делится только на друзей и на врагов, на чёрное и белое. Всегда есть сумерки, полутона и свет, который мы не видим… то есть, вы не видите. Незачем винить меня во всех бедах, ведь это очень просто — обвинить другого. Мы все упали в одну яму, и теперь нам надо сообща оттуда выбираться. Мы расстанемся, когда наступит срок, я обещаю, но сейчас я хочу сказать спасибо за то, что ты пошёл со мной.
Варяг долго молчал.
— Я всегда не мог взять в толк, — проговорил он наконец, — зачем вы, эльфы в былые времена подкидывали нам на воспитание своих детей?
— А-а, — Телли, глядя в сторону, чуть склонил голову набок, как будто прислушивался к голосам внутри себя. — Да. Ты правильно задал вопрос. Мы это делали затем, чтоб научиться сострадать, чтобы уйти от холода и равнодушия. Мы тоже не любим быть бесполезными. От долгой жизни устаёшь, наваливается скука. Пусть это больно, но для нас это великий дар — иметь друзей, детей… Любимых. Я слишком человек теперь, я не могу всё это объяснить. Но ты, наверное, и сам всё это поймёшь.
Он отвернулся и уставился на небо. Взгляд его бездонных чёрных глаз кошачьего разреза сделался задумчив и печален. Варяг, пусть на одно короткое мгновение, но почувствовал холодную тоску по призрачным мирам, которых он не мог увидеть. «Там нет Альфхейма, Лис» — вдруг вспомнил он свои же собственные слова. А где же он? Где та прародина народа эльфов, из которой они вышли и в которую потом ушли? Тил смотрел на звёзды так, как узник смотрит за окно своей темницы — с грустью и тоской от невозможности здесь больше пребывать и невозможности отсюда вырваться; и Яльмар снова ощутил, как чужд и как одновременно близок людям этот сказочный народ, для которого весь мир стал клеткой, который уже вышел за пределы понимания, и даже — за пределы бытия. Который вышел и ушёл… Куда?
В небытие?
В забытие?
Пред мысленным взором Яльмара возникли силуэты белых кораблей с высокими носами и парусами из самоцветных камней, наполненными звёздным ветром — тем самым, что едва не сбил с пути его корабль. И драконы. Да, драконы. Золотистые, большие, с всадниками на спинах… Варяг невольно оглянулся на костёр.
Единственным, кто мог бы отыскать обратный путь, был Рик.
Яльмар чувствовал себя так, будто обнаружил в борту своего корабля дыру, о которой раньше и не подозревал. Через мгновенье он поймал себя на том, что его губы сами шепчут строфы старой висы Хаувамаул:
Сохнет сосна одинокая в поле, отвалились кора и иглы.
Таков человек, никем не любимый.
Сколько он проживёт?
Телли повернулся к нему и долго молчал. Затем кивнул. Один раз. Текучим, пластичным, коротким, красивым движением.
«Зашиби меня Мьёльнир, — в смятении подумал Яльмар. — Жуга помогает ему просто потому, что они друзья. Он не сулил ему ни царства, ни всезнания, ни власти, ни горшка с золотом… Зашиби меня Мьёльнир, как же я сразу не догадался! Однако у чертёнка ловко получается приобретать себе друзей…»
— Тил.
— Что, Яльмар?
— Расскажи, на что похожи ваши корабли.
— На стрекоз. На облака. На латную перчатку. На сетку жемчуга на волосах красивой женщины. На раковину. На танцующую девушку. На птичье перо.
Яльмар сморщил лоб, соображая, затем вздохнул и расстроено покачал головой.
— Не понимаю. Не получается представить.
— И не получится, — ответил Тил.
Некоторое время они молчали.
— Зачем мы идём на Гейзер? — спросил наконец Яльмар. — Ты думаешь, это поможет твоему дракошке?
— Узнаем.
— Когда?
— Скоро.
Когда они вернулись, Арне занимался странным делом — нагревал в огне камни и бросал их в ведро. Над водой уже клубился парок, рядом лежали приготовленные для похлёбки мясо и мука.
— Яльмар, — вдруг позвал мальчишка, — скажи мне, этот ваш Хансен… ты давно его знаешь?
— Нет, не очень. А чего?
— Он взаправду чародей?
— А хрен его знает, — варяг задумался. — Жуга мне говорил про Герту, будто та неплохо смыслит в алхимии. И в магии. И в книгах. Я сам видел, как она заклятьями лечила. Он даже к ней в ученики одно время пойти собрался, только вот чего-то не заладилось у них.
Старательно отводя глаза, Арне бросил в воду ещё один раскалённый булыжник и помешал ложкой мутноватую мучную болтушку.
— А ты не знаешь, не нужны ему ещё ученики?
— Хочешь в обученье поступить? — догадался варяг.
— Хотелось бы. Хочется узнать побольше, как вокруг устроено, да и вообще. А неоткуда. Была одна книжка, да и ту отец сжёг. Сказал, от них одна морока.
— Это он так зря, — укоризненно крякнул Яльмар. — Хотя оно конечно, книги ещё никому ума не прибавили. Не знаю я, а врать не буду. Может, и возьмёт он тебя в подмастерья. Вернёшься, сам с ними поговоришь, с обоими… Ну что, готово что ли варево твоё? Давай, снимай. Жрать охота, сил нет.
