забыть всё, что знали о мире до этого момента. Они испытывали такое удивление, что все эмоции вмиг перегорели. Теперь ничто не повторит подобное впечатление, даже не посмеет заикнуться об этом. Грегор собрался с духом, вновь поправил шляпу и заговорил:
— Мы целую вечность искали тебя в этой дыре. Ты не ранен?
— Ерунда, — ответил Рамдверт, — Канарейка моя, подойди.
Кана с ужасом подошла к нему и встала рядом.
— Такое сейчас происходит во всём мире? — сухо вопросил Тайлер. Все его мысли были лишь об одном. Они роем гудели внутри костяной шкатулки. Временами заглушали прочие звуки.
Вылезший из чудовища устало пошатывался — снял единственную перчатку и выбросил её, потому что пришла в непригодность.
— Не везде… пока что. Сейчас только Оренктон, чтобы устранить помеху. А когда весь мир промаринуется, как следует…вот тогда — да.
— Тогда что же нам делать? Как бороться с подобным? — страх выдавал своё присутствие в голосе Каны, всё же не сводила с него взгляда в ожидании ответа.
— Сначала нужно добраться до перекрёстка. Вас там уже ждут, Лопатник ждёт в поле. Неподалёку есть целый экипаж. Даже конь сохранил свой рассудок, если можно так выразиться. Прошу, не спрашивайте, как так вышло. Вам нужно спешить к нему, если хотите поскорее убраться из Оренктона. — сняв свой шарф и завязав Канарейке глаза, что-то шепнул ей на ухо.
— Мы слышали — ворота закрыты. Без ключа их не открыть, — добавил Волчий брат, не расспрашивая о ждуне. Он попытался употребить ещё пилюль, только в большем количестве, однако ограничился одной.
— Ключик, отворяющий врата города чудес — у меня. Я не просто так оказался внутри этого кровоглота. Оно сожрало стражника, который хранил его. А дальше вы знаете.
— Я уже подумал, что ты взял пример с Вальдера. Он же любит прятаться во всяких бочках, — несвоевременно пошутил Грегор, но забыл добавить улыбку. — В кои-то веке… удача оказалась за нас, надо же.
— Кто с кого взял пример — можно обсудить, но позже. Сейчас это маловажно. А теперь возьми ключ.
— Теперь осталось добраться до ворот. Подожди, ты сказал, что ВАС ждут на перекрёстке. Что это значит? Куда отправишься ты? — потребовал ответ Грегор, сдерживая волну сокращений на лице, что было готово выразить его истинное отношение к сложившейся ситуации. — Оренктон мёртв, в нём нечего ловить. Больше нет нужды задерживаться.
— Ты знаешь, что это значит. В этом нет ничего похожего на судьбу Левранда. Не держись за это сравнение, оно уводит тебя с выбранного пути. Когда выберетесь из этой эмпиемы, не будет никакого предательства. Вы не станете теми отбросами, которые вонзили ему нож в спину. Не станете теми, кто ради золота накидывал петлю на шею своего защитника. Избавься от этих мыслей. Понимаю, это непросто, но разве отказаться от собственного имени — не сложнее? Убежден, ты сделаешь правильный выбор.
— Теперь я даже больше уверен что станем. Только мы не накидываем петлю на твоё горло, а просто позволяем тебе залезть в неё, — проговорил Грегор. В этот момент он заметил нечто чужое в услышанных словах. Они показались ему странными, будто пьяный Вальдер в ночи набросал их на пергамент, а тот просто заучил и повторил.
— Тогда скажу иначе. Я прошу вас выбраться из этого сожранного города и добраться до Перекрёстка. Делай то, что нужно, — сказал одетый в крылатую накидку, не дожидаясь ответа. — А теперь… мне остается найти этого любителя белых шарфов. Мы уже проходили через это, видели и похуже. И всё же …выбрались.
На расстоянии, примерно семнадцати шагов, появилась размытая тень. За ней послушно стоял гробовщик в скелетной маске, держал на руках безногое тело маленького мальчика с чесночными вязанками.
Тайлер оберегал Кану от нападения выжидающего врага. Те в любом момент могли сорваться с цепей страха. Да, Р’одум встали на место своих жертв, прочувствовали весь ужас собственного пиршества.
— Гробовщик? — произнёс мистер сломанные часы. — А перед ним…что это? Мы уже видели ранее такое же нечто …
Рамдверт улыбается, отходит от троицы.
— Мы снова встретились, — говорит он и делает лёгкий поклон. — Когда-то искал встречи с тобой, искал везде, а ты всё не приходила…
— Но потом сама нашла тебя. Как настоящая богиня явилась к истинно верующему, услышала его мольбы. Хотя… «богиня» — совсем неподходящее слово. Собирательная химера, рождённая поисками «отца», справедливости, смысла и защиты.
— А где же твоя сестра? Пусть она посмотрит на этот город. Пусть увидит дитя, которое держит Мастер.
— Ты же знаешь, она очень стеснительна и почему-то о ней вспоминают… только когда видят меня, — произнесла особа. Она держала в руке корзинку заполненную цветами, а её двуцветное платье медленно волновалось как траурная хоругвь. — И зря ты думаешь, что Жизнь рада этому кошмару. Нет, совсем… нет.
— Я никогда не видел Жизнь. Но всё же никогда не забуду о ней. Выкинув из памяти тьму, выкидываешь и свет. Все, что имеет начало, имеет и конец. — берёт её за руку, а плетеное изделие растекается, исчезает каплей, упавшей в море.
— Немногие способны по-настоящему принять такой расклад. Даже ты постоянно ускользаешь от моего дара, — Тут прикасается ладонью к её талии. — Танец? Сейчас? — вопрошает она с небольшим удивлением.
— Я приму его, только позже. Сейчас мне нужно время, надо закончить начатое.
— План, который вы, с Лордом Вальдером, мечтали осуществить — провалился. История Рэвиндитрэ повторилась. И повторится после вашего падения. Есть ли смысл продолжать?
— Повторился только результат, но не путь. Смысл многолик. Каждый пытается нарисовать свой узор на этих масках. Для кого-то смысл — быть и наблюдать за ростом травы. Кто-то находит его в продолжение рода, а кто-то во власти и богатствах. А я всего лишь хочу исправить ошибку, которую допустила безразличная пустота.
— Всего лишь? Просто воплощение скромности, — улыбаясь, произносит партнёрша по танцу. — Ты уже убил вопрос о смысле существования. Неужели хочешь лишить глаз и «Творца»? Знаешь, если кто-нибудь решит написать твою историю, в ней будет много неопределённости. Казалось словно едет на будто. Точно как если… Да ещё и дрёма Блуждающего Огня, что подчиняет волю своим сновидениям о пире Саккумбиевой ночи.
Троица молчит, наблюдает за своим проводником к великой цели, который вальсирует с клубами дыма. Они переглядываются, сохраняют молчание.
— Не забудь про Поветрие хронометра, — добавляет кавалер. — Да и вообще, зачем писать ещё одну мою историю? Я не так важен. Как по мне, лучше пусть пишут об остальных частях мира. Например, о героях, спасающих прекрасных принцесс. Или же о таких людях, как Левранд. Хотя… девицы и богачи, пришельцы
