— Ты лжешь! Заставить можно кого угодно.
— Проверь… Убить сможешь, заставить — нет.
Раф расслышал тихий смех Къяры, а потом в ее голосе послышалась угроза:
— Только учти, после этой проверки один из нас точно умрет.
— Думаешь, я не сумею вовремя остановиться, чтобы не дать тебе умереть?
— Тебе придется не останавливаться, чтобы не умереть самому.
— Что ты имеешь в виду?
— Только то, что сказала…
— Ты говоришь загадками.
— Тебе для чего голова? Подумай немного и найдешь ответ.
— Хочешь сказать, что если я сейчас постараюсь тебя заставить, то потом даже если ты согласишься, то согласишься лишь с целью убить меня?
— Я это не говорила… это сказал ты.
— Что тебе мешает сделать это прямо сейчас?
— Я не хочу тебя убивать… поэтому ради этого я не хочу соглашаться на твое предложение… а другой мотивации у меня нет.
— Что держит тебя? Что? Этот твой уродский облик? Ты привыкла к нему? Хорошо, я не буду возражать, если ты будешь им пользоваться… Если тебе это так дорого, я соглашусь, чтобы потом ты выглядела именно так.
— Нет, это не главное… Главное, что я ненавижу, когда меня заставляют хоть что-то делать. Я не терплю этого.
— Я не заставлял… Я уговаривал… и уговаривал долго.
— Схватить, похитить, запереть, а потом начать уговаривать, используя слова: должна, будешь, тебе придется и тому подобное. Я не выношу всех этих слов. Я никому ничего не должна, не буду, и ничего мне не придется.
— Слушай, я не менее упрям, чем ты. Поэтому или ты скажешь, чем я могу мотивировать твое согласие, и я постараюсь сделать это. Или я рискну и постараюсь тебя заставить, чтобы ты согласилась, хотя бы из желания убить меня. А дальше посмотрим, получится это у тебя или нет.
— Откуда я знаю, чем можно мотивировать мое желание согласиться с твоим предложением. Думай. Может у тебя и получится.
— Я сделаю это с тобой прям сейчас и в этом твоем облике.
— Это убьет меня, ты знаешь. Если именно это твоя цель, можешь начинать. Мне абсолютно все равно как умереть. Я не боюсь смерти.
— Ты невозможна… с тобой разговаривать сплошное мучение.
— Это ты не доволен ничем… Когда я молчу — плохо, говорю — еще хуже. Ты скажи, что хочешь. Я ведь могу и помолчать снова.
— Слушай, как с тобой разговаривают окружающие? Ты невыносима.
— Они не разговаривают, они лишь исполняют мои приказы. И если кому-то в голову приходит мысль, что я невыносима, эта мысль оказывается последней в его голове и выносить меня ему больше не приходится.
— Ты Владетельницей что ли была?
— Почему была? Пока ты меня не убьешь, я ей и останусь.
— Так вот почему ты упорствуешь… — дракон явственно фыркнул, — у тебя будет и дворец, и куча подданных, к которым ты привыкла, и ты будешь полновластной хозяйкой не только дворца. Я не буду тебя ни в чем ограничивать и ни к чему принуждать… Я могу даже оставить тебе тех, кто у тебя были. Лишь изменю чуть их сознание и оставлю тебе. Ты только скажи, что тебе надо? У тебя есть любовник? Я не трону его, ну почти не трону. Он останется с тобой и сможет доставить тебе радость. Что ты еще хочешь?
— Я ничего не хочу…
— И на мое предложение ты не согласна?
— Я должна захотеть его принять, а пока не хочу.
— Ты несносна… Хорошо, посиди тут, подумай… может и захочешь чего. Раны я тебе залечу и даже руки выворачивать пока больше не буду, а вот цепи, все-таки, вновь надену, до следующего моего прихода. Мне ведь все равно: будешь ты тут без меня разговаривать или нет. Зато я буду уверен, что ты не попытаешься сбежать.
— Дело твое, надевай, — безразлично отозвалась Къяра.
И Раф ощутил, как его амулет отозвался на волну магии дракона и вновь услышал звяканье цепей. Он отошел вглубь коридора и замер. Буквально через пару минут дверь распахнулась, и из нее вышел дракон. Он захлопнул дверь, задвинул на ней внешний засов и удалился, в раздражении помахивая хвостом, словно рассерженный леопард.
Раф дождался, чтобы дракон совсем скрылся в переходах дворца, так что даже шаги его были уже не слышны, осторожно отодвинул засов и вошел внутрь, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Къяра стояла посередине достаточно большой камеры, опустив голову. Распущенные волосы полностью скрывали лицо. Брючный костюм был залит кровью и весь изодран. Цепь, пропущенная через блок на потолке и закрепленная на вороте у боковой стены, стягивала за спиной руки. Сейчас она была спущена так, что не мешала пленнице ровно стоять, но не позволяла ни сесть, ни тем более лечь. И было понятно, что несколько поворотов ворота легко могут это изменить это как в одну, так и в другую сторону. Ноги Къяры тоже опутывали цепи, но уже прикрепленные к полу.
Заметив, что дверь приоткрывалась, Къяра подняла голову и, качнув ей, откинула назад волосы. Потом чуть сдвинула брови, словно сосредоточенно обдумывала что-то, после чего на ее лице появилась легкая улыбка. И, обернувшись к тому месту, где стоял Раф, она иронично спросила:
— Так проведать пришел или диадему догадался принести?
— Увидела? — удивился Раф, сбрасывая капюшон и расстегивая плащ.
— Дверь же не просто так открывалась… тебя я не видела, но проверила и почувствовала.
— Как ты думаешь, он сможет тоже почувствовать?
— Вряд ли… если только, как и передо мной, дверь перед ним не откроешь.
— Что ж это хорошо, — Раф улыбнулся, — но будем надеяться, что видеться с ним нам больше не придется. Я принес тебе диадему.
Он достал диадему и протянул ее Къяре.
— Может, надеть поможешь? Как ты мог заметить, руки у меня скованы…
— Конечно, — Раф подошел к ней и осторожно надел ей на голову диадему, — Удобно или как-то поправить?
— Нормально, — Къяра замерла на несколько секунд, и диадема на ее голове вдруг начала становиться прозрачной пока не исчезла совсем, Къяра усмехнулась, — а так еще лучше…
— Тогда снимай цепи, открывай арку, и пойдем.
— Нет, Раф, я не могу здесь открыть арку, поэтому уходить тебе придется самому… У тебя есть веревка и крючья?
— Есть. А ты что, тоже полезешь по скале?
— Нет, Раф, я вообще никуда не пойду… я должна остаться, чтобы убить его.
— Ты с ума сошла? Зачем тебе это?
— Иначе он убьет всех… он не остановится, пока не убьет. Это цель его жизни. И от меня он не отстанет. Только в следующий свой приход, чтобы завладеть мной, он уничтожит на своем пути все. Его не остановит ничто и никто… кроме меня, — Къяра грустно усмехнулась, — Так что тебе придется идти одному.
— Я не оставлю тебя!
