– Это… ты?
В ее «ты» заключалось очень многое; весь мир, все сущее, вместе с бездной и небесами, заключались в ее словах.
Сказал ей ангел:
– Нет. Нет, Нинель, которую прежде называли Соблазн и Королева Синего Тумана, о невиновная убийца, ты ошибаешься. Воспоминания еще вернутся к тебе, и ты вспомнишь лицо того, с кем спутала меня; я же, о Нинель, всего лишь одно из его творений и один из его учеников.
Сказала Нинель:
– Я… я не понимаю. Почему ты называешь меня убийцей?
Сказал ангел:
– Потому что ты была причиной смерти моего создателя. Но вины твоей нет в этом, Нинель, ты не желала его смерти и не знала ни о чем, и поэтому я также называю тебя невиновной.
Сказала девушка:
– Страшны твои слова.
Сказал ей ангел:
– Может быть, ты полагаешь, что я пришел для того, чтобы развеселить тебя?
Помолчав, негромко сказала Нинель:
– Кажется, что нет.
Сказал ангел:
– Тебе угрожает опасность и, повинуясь велению долга, я обязан защитить тебя. Для меня ты не ценна; и я, и мои собратья полагаем, что лучше, если бы тебя не было б вовсе; но ты была ценна для того, кого мы чтим, и поэтому мы будем оберегать тебя, пока сумеем. Но, оберегая от того, кто охотится за тобой, мы не станем оберегать тебя от правды, и если не тот, кто охотится, но правда убьет тебя, значит, такова твоя судьба – и, может быть, это будет лучшим исходом. Выслушай то, что я расскажу тебе, Нинель, и не задавай вопросов, если можешь обойтись без них, ибо время, которым мы располагаем, не так уж велико. Я расскажу тебе о том, кем ты была прежде, и кем был наш создатель, любивший тебя так, как способны любить лишь немногие. Его звали Каэрдин, он был старше богов и могущественнее их, но его могущество не происходило из какого-либо внешнего источника, это не была сила или стихия, которая явлена, но сила, которая стоит за всем, что явлено и, вместе с тем, эта сила не принадлежит сущему. Это не пустота и не отрицание, не бездна, не хаос и не безумие. Также можно сказать об этой силе, что она сокрыта в сердце, но сказать так – значит не сказать ничего. Это – внутреннее состояние всего, это нельзя увидеть извне, но этого и невозможно достичь, разъяв предмет на части. Душа человека заключается в сердце, но, разрезав сердце, найдешь ли ты душу? О Нинель, знай, что у Сущего также есть свое сердце, но это не то, чего можно достичь посредством заклинаний или земляных работ, а ведь сила Каэрдина была схожа с этим сердцем. Впрочем, сказать «схожа» означает солгать, но у меня нет слов, чтобы в полной мере выразить то, что не имеет имени. Я могу произнести все слова и назвать это всеми именами, и произнесенное будет правдой в такой же степени, в какой будет ложью. Это то, из чего истекала сила Каэрдина, это то, что было его могуществом, то, чем он повелевал, это то, что было им самим – оно не имеет имени и смысла, и вместе с тем оно заключает в себе все имена и является единственным смыслом и сутью. Лишь двое были причастны к этому, ибо лишь их высокое происхождение позволяло им воспринимать вещи не кажущимися – так, как видим их все мы – но видеть подлинную действительность, лишенную каких-либо форм и цветов, лишенную имен и самого времени. Замени слово «видеть» словами «пребывать» или «являться» – не будет никакого различия. Они оба некогда были Элами, равные, но разные, неразрывно связанные друг с другом, но никогда не встречавшиеся здесь, на поверхности вещей, в мире явленном. Один из них тот, кто сотворил нас – Каэрдин, хранитель Сущего, садовник, бережно лелеявший древо времени. Второй – тот, кто еще только должен был родиться, спаситель, тот, кто должен был собрать плоды древа времени, посаженного Каэрдином. Даже среди смертных о его приходе существовали предсказания; бессмертные же называли его Судьей Стражей. Изначально природа этих двоих была нетленной, а могущество – не знающим ни пределов, ни ограничений, ибо от их силы берет свое начало все, что питает все существующее, и жизнь и смерть; и ты, и я, о Нинель, существуем лишь потому, что дыхание Элов течет через нас.
Элы не разделены между собой, как не разделена вода морей и рек, но Каэрдин и Судья Стражей не были только источником, что дает бытие всем мирам. Ибо для того, чтобы осуществить должное – взлелеять древо времени и собрать его плоды, сохранить мироздание и вознести его в иное состояние, в состояние, что выше всех совершенств – для того они должны были войти во время, стать такими же, как мы – смертными и уязвимыми. Как сложилась бы судьба Судьи Стражей, мы не знаем, ибо он так и не был рожден, но о Каэрдине я могу рассказать. До начала времен он был всемогущ, как всякий Эл, но когда заструилось время и он вошел в этот поток, то стал не сильнее любого смертного. Он был вынужден постигать грамоту и колдовство, учиться фехтовать, бороться с голодом и усталостью. Впрочем, в отличие от смертного, он не был обязан стариться или умирать от старости. Прошли века и тысячелетия, он научился многому и, хотя и не стал полностью тем, кем был прежде, но приблизился к этому. Он стал одним из тех, кого называют Обладающими Силой, хотя и особенным Обладающим. Его называли Повелителем Затмений, но эта Сила была лишь дверью, через которую он входил в то, что было его подлинной Силой. Ибо ни другие Обладающие, ни боги не могли творить того, что мог он.
…Затем ангел рассказал ей о том, как была сотворена Соблазн и как Кадмон поссорил небо с землею, как впервые встретила она Каэрдина и как потом, когда Кадмон, оказавшись во власти Адского Князя, погиб, Каэрдин вступил в Преисподнюю и, повергая в прах всех, кто осмеливался встать на его пути, захватил дворец Баалхэаверда – но слишком поздно, ибо Баалхэаверд и Леонардо уже открыли Дверь в Ничто и бросили туда женщину, ради которой Каэрдин затеял эту войну. Рассказал ангел о том, как вошел в эту Дверь Каэрдин и как говорил затем с Добрым Богом, который, меж тем, был всего лишь маской на лице Ничто. Рассказал ангел о заключенной сделке и о последствиях ее, и о том, как Каэрдин, ставший последним из смертных, лишенный всей своей прежней мощи, отвергнутый возлюбленной, стал жить дальше, не жалуясь на судьбу, пребывая в тоске, но не в отчаянии. Потом ангел вернулся назад и поведал о мече Каэрдина: как был сотворен этот клинок, как, поразив Стражей мира, отправился к истокам времени, как был у самих истоков перекован Каэрдином и подчинен ему, как служил ему от начала мира до тех пор, пока не была заключена сделка с Добрым Богом, как получил освобождение в тот миг, когда Каэрдин, согласно сделке, вынужден был начать все с самого начала. Рассказал ангел и о том, как клинок пришел к своему прежнему хозяину и выпил его душу.
Ровный голос ангела заглушал звуки дождя и ветра. Ставни раскачивались из стороны в сторону, в комнату проникал ночной холод, иссушавший слезы Нинель. Слова ангела были бесстрастны, он не испытывал к Нинель ни ненависти, ни сочувствия. Нинель узнала, что Клинок погубил уже многих из его народа, ибо они, умеющие управляться с временем и легко путешествующие от одной ветви древа времени к другой, оставались единственными, способными уберечь Нинель от ищущего взгляда Клинка. О том, как велась эта война, ангел рассказал немногое, но и сказанного было достаточно, чтобы понять, что средства, используемые в этой войне и сам ход ее вряд ли могут быть постигнуты разумом смертного. Ибо речь шла о ткани времени и способах управления этой тканью, о проникновении внутрь ее и о разделении непрерывной линии не на различные отрезки, но расщепление ее так, как будто бы эта линия могла обладать какой-либо толщиной, и о прочих подобных вещах. Единственное преимущество противостоящих Клинку заключалось в числе, и они могли действовать сообща, но Клинок скоро свел на нет это преимущество, устраняя своих противников одного за другим. Их осталось немного, последние барьеры, отделяющие Нинель от Клинка, вскоре падут, ибо существуют только две возможности: либо Клинок переиграет немногих оставшихся в управлении временем, и войдет в реальность, где пребывает Нинель, либо он сначала уничтожит их, и лишь затем войдет в эту реальность.
