Я видела, как моя личная охрана, все-таки следовавшая за мной в отдалении, лихо изрубила в капусту пару дюжин сидевших в засаде лучников, несмотря на их яростное сопротивление и помеху в виде целой стаи каких-то уродливых и лохматых летучих мышей, как из лагеря мчались на подмогу наши… Как Линга, прокатившись пару километров на загривке шипастой твари, напоминавшей гибрид крокодила, носорога и еловой шишки, загнала ее в глубокую, заметенную снегом яму и там добила после непродолжительной борьбы, отыскав-таки уязвимое место под нижней челюстью… Как друзья пытались прорваться на злополучную поляну, что-то крича, но невидимая черта, вдруг отделившая меня от остального мира, была непреодолима для них, а мне даже пальцем пошевелить не удавалось… Потом упала вязкая темнота, оглушив и ослепив до полной потери чувств.
Возвращение в реальный мир никак нельзя было назвать приятным. Дышалось почему-то через раз, мутило, сердце билось где-то в глотке, в голове гудело, во рту жгло, и сильно саднило раненое плечо, из которого никто не потрудился вытащить наконечник стрелы. В довершение всех неприятных новостей обнаружилось, что я стою навытяжку с руками, туго связанными сзади, в полный рост примотанная к толстому столбу. Я облизнула пересохшие губы и невольно скривилась — вкус категорически не понравился. Видимо, мне что-то влили в рот, пользуясь бессознательным состоянием. Вопрос: кто и зачем?..
Ответ обнаружился бы намного быстрее, будь мои сенсоры в рабочем состоянии, но ни один из них не откликался. Подозреваю, что причиной тому было неведомое пойло, так что пришлось пользоваться стандартным человеческим набором. Когда в глазах перестали мельтешить разноцветные круги, я смогла разглядеть, что нахожусь в просторном помещении, напоминающем придорожную забегаловку, только народу в ней было маловато. Шестеро качков, одетых почти одинаково, сидели у дальнего стола за картами, еще один ворошил кочергой дрова в пылающем камине. Видна была его спина, обтянутая потертой кожей длинной безрукавки, да спускавшийся до лопаток хвост русых волос.
— Что за … … …?!
На большее меня не хватило — в пересохшем горле словно ворочался угловатый ком грубой наждачной бумаги. Сидевшие за столом даже не обернулись на мой хриплый возглас, но их товарищ неспешно поднялся и подошел ближе. Не обращая внимания на мои попытки высказаться, он так же неторопливо проверил узлы на веревках, поправил повязку на плече и, взяв со стола кувшин, выплеснул мне в лицо литра три ледяной колодезной воды. В голове сразу прояснилось, немного попало в рот, но… надо ли говорить, насколько бурной была моя реакция на это хамское действо?! Впрочем, на стоявшего передо мной мужчину затейливая гневная тирада никакого впечатления не произвела.
— Закрой рот, — негромко посоветовал он абсолютно бесстрастным голосом, — и лучше сама, иначе я просто заткну его кляпом. Причем церемониться не стану — с тобой и так слишком уж много хлопот.
— Какого … … …?!
Он вроде бы слегка взмахнул рукой, словно муху отгонял, но от хлесткого удара у меня зазвенело в голове, перед глазами снова поплыли разноцветные круги, а по мокрому подбородку заструилась кровь из разбитой губы.
— Повторять не буду. — Неприветливый собеседник шагнул еще ближе.
Теперь я могла рассмотреть его в деталях: гладко зализанные назад волосы, заостренные уши, в мочке одного из них качается тяжелая вычурная серьга странной формы; правильные, но чересчур жесткие черты лишенного всякого выражения лица, и глаза… От стылого взгляда этих мертвых, пустых глаз меня мороз продрал по коже, бросило в дрожь, а слова застряли в горле…
— Тебя приказано доставить живой, — так же тихо продолжал мужчина, глядя куда-то поверх моей головы, — а вот насчет «здоровой» и «целой» разговора не было. Поняла?
Инстинкт самосохранения без труда взял верх над пакостностью характера. Я с трудом сглотнула и молча сплюнула кровью на пол.
— Умница. — В бесцветном голосе по-прежнему не было и намека на эмоции. — Во дворце наговоришься. Там тебя уже заждались, да и собеседники будут не нам чета.
Подельники, с интересом наблюдавшие за развитием диалога, поддержали реплику одобрительными смешками. Спасибо, утешил, чтоб тебе … …!!! Нужен мне ваш дворец со всеми его дворнягами, как ежу стоп-сигнал на пояснице! Но делать нечего, придется дожидаться — хоть чего-нибудь…
Время тянулось медленно. Я успела измучиться от ноющей боли в опухшем плече и неудобной позы, к тому же снова стали донимать горечь и сухость во рту. Насколько можно было понять из отрывистых фраз, которыми время от времени перебрасывались мои похитители, обратная переброска задерживалась из-за остальных подельников, почему-то задержавшихся в процессе обхода дозором окрестностей. Потом они перешли на незнакомый мне язык, а я вообще впала в полузабытье…
Внезапно все встрепенулись и зашевелились, а один привстал и ткнул пальцем в полузамерзшее стекло.
— Вот и наши!
Двое, подхватив оружие, вышли наружу, а у меня в голове словно что-то взорвалось горячим фонтаном, включив сенсоры все разом и обрадовав присутствием поблизости знакомых объектов.
— Гостей принимаете?
Спокойный голос Дина, прозвучавший от порога, произвел эффект разорвавшейся бомбы. Четверо картежников одновременно вскочили, повалив лавки и перевернув стол, и ринулись к принцу, а недружелюбный блондин уже стоял сзади, прикрываясь мною как щитом.
— Полегче на поворотах! — Моей шеи недвусмысленно коснулось острое лезвие длинного кинжала.
— Отойди от нее! — Даже при тусклом свете прогоревшего камина было видно, как мерцают фиолетовым глаза Дина.
— Подойди и отгони, если хочешь! — по-прежнему бесстрастно предложил оставшийся в живых, не обращая внимания на колоритную картину, раскинувшуюся прямо перед нами.
Двоих воинов пригвоздили к бревенчатым стенам «клыки дракона», по самую рукоять ушедшие в ямки у основания накачанных шей, а головы третьего и четвертого, припав щеками к затоптанному и залитому кровью полу, вдумчиво созерцали копчики бывших собственных тел.
— Выйди и сражайся как мужчина! — Лезвие черно-серебристого меча описало в воздухе мерцающий полукруг.
— Еще чего! — Что-то похожее на пренебрежительную усмешку промелькнуло на каменном лице. — Я не наемное мясо, а мастер тонкой работы!
— Тогда хоть поздоровайся с товарищем по цеху, ведь столько лет не виделись! — Глубокий, чуть хрипловатый голос, прозвучавший за спиной, заставил дрогнуть руку моего пленителя — острое лезвие ощутимо кольнуло меня в шею.
