— Да ну? — Рули стояла, с беспокойством глядя на Нону. Это было больше, чем она могла вынести. — Скорее всего, они не сказали тебе, чтобы ты и не думала возвращаться...
— Я собираюсь наружу. — Нона направилась к выходу из пещеры. — Как только это начнется, вы...
— Нона, их же двенадцать! — Джула последовала было за ней, но тут же остановилась, словно увидела что-то новое на месте Ноны. Возможно, какого-нибудь дикого зверь с глазами, похожими на дыры в ночи, и руками, полными старой крови.
— У тебя, может быть, и есть... — Рули нахмурилась, глядя на руки Ноны, — невидимые кинжалы… Но у них мечи, ростом с тебя! И мы не в темном, туманном лесу! Не иди!
— У меня есть Путь, Рули. — Нона слабо улыбнулась.
— В монастыре ты тоже имела Путь, — сказала Рули. — Но давай будем честными... ты не очень-то хорошо с ним справляешься. Ара гораздо лучше. А Гесса — она уже знает о нитях больше, чем Сестра Сковородка! Но разве не в этом весь смысл желания Шерзал заполучить корабль-сердце? Так далеко от него даже Святой Ведьме трудно дотронуться до Пути. А твоя безмятежность… ну… никуда не годится. — Рули опустила глаза. — Извини.
— Я отказалась от безмятежности. — Нона улыбнулась. — Это была не я. Но я поставила новый рекорд на меч-пути...
— Меч-пути? — спросила Дарла. — При чем тут, черт возьми, меч-путь?
— Новый рекорд? — спросил Рули. — Ты прошла его? Ну... — Она оглядела пещеру: Таркакс лежит в луже собственной крови, Ара и Зоул парализованы, Клера связана и ошеломленно смотрит поверх кляпа. — ...поздравления?
— Я использовала жир, — сказала Нона.
— Что?
— Жир, который ты мне дала. Я все делала неправильно. Я двигалась все медленнее и медленнее и падала все быстрее и быстрее. Это неправильно. Это не для меня. Поэтому я сделала то, что делаю, чтобы добраться до Пути. Я побежала по нему. Я счистила смолу с ног и смазала подошвы. Меч-путь идет все время вниз, за исключением небольших участков, и к тому времени, когда ты добираешься до них, ты уже двигаешься достаточно быстро, чтобы пройти.
— А как же штопор? — Рули подняла на нее глаза, моргая.
— Если бежать достаточно быстро, то можно проскользнуть по внутренней поверхности. — Нона усмехнулась. — Это замечательно. Все подходит. Все выборы, все балансирование происходят на бой-скорости и имеют смысл. Я сделала это за тридцать делений!
— ТРИДЦАТЬ делений? — Рули ахнула. — Это невозможно.
— Не так быстро, как Сестра Сова, — сказала Нона. — Но я все равно рада.
— Мне на это наплевать, — сказала Дарла. — Как эта дурацкая игра может помочь против того, что снаружи? — Она махнула мечом в сторону склона.
— Это не просто игра, — сказала Нона. — Мы делаем это не просто так.
— Равновесие и время, — сказала Джула.
— Хунска идет по меч-пути ради этого. Но квантал делает это, потому что он тренирует ум для Пути. У меня было… Внезапно я увидела все по-новому. — Нона снова повернулась к дневному свету.
— Эпифания, — выдохнула Джула.
— Эпифания. — Сестра Чайник научила Нону этому слову, но она не находила его на губах, когда хотела. Эпифания. Видеть мир заново с новым пониманием. Когда загадочные картинки Сестры Сковородка вдруг обретают смысл, и ты видишь шишку вместо дыры, а молодую женщину — вместо старой дамы. То же самое произошло и с Клерой. Нона сделала шаг назад и в одно мгновение увидела ее предательство, ясно и целиком. Новая картина не стерла старую — шишка все еще была дыркой, но теперь она была и шишкой; старая дама все еще была молодой, но теперь она была и старой. Клера все еще была ее другом, но теперь — врагом.
И еще Нона увидела, что может рассказать правду. Горькая пилюля Сестры Яблоко… Только одно мешало ей расспросить Клеру о метательной звезде и распутать всю эту историю — ее собственное нежелание говорить об Амондо и лесе, в котором она стояла, одетая в кровь, явленная миру как чудовище, жаждущее убийства. Одна правда за другой, и они бы не стояли в этой пещере. Но сама эта правда, как и большинство других, оказалась слишком горькой, чтобы губы могли ее произнести.
Эпифания? Она увидела себя. Девятилетняя девочка, в волосах которой запеклась кровь шести королевских солдат. Она увидела похитителя детей, Гилджона, как он одной руке держит вожжи Четыре-ноги, и гремящую по переулку повозку с клеткой на ней. Она увидела Серого Стивена, наклонившегося к ней. Мать плачет. Она смотрела на это воспоминание так долго, так много раз… Неужели это возможно? Посмотреть на это по-другому?
— Ты думаешь, что сможешь идти по Пути сейчас? — спросила Рули. — Даже здесь?
— Да, — ответила Нона. — Мне просто нужно как следует разозлиться. — Ярость смогла зашвырнуть ее на Путь в монастыре, рядом с корабль-сердцем. Ярость бросит ее на него и сейчас — достаточно сильная ярость. И на этот раз она не будет пытаться замедлится, не будет пытаться тормозить, чтобы остановиться и восстановить равновесие. Она наберет скорость, побежит по Пути и заберет всю силу, которую он ей даст. И овладеет ей. Все, что ей было нужно — это ярость. Она потянулась к ней... но там, где когда-то пылал огонь, остался лишь тлеющий уголек. Неужели мать действительно спасла ее?
— Оставайся здесь, — сказала Дарла, глядя вниз. — Тебе не обязательно туда идти. Или... мы можем рассеяться и убежать.
— Нет, — ответила Нона. Если они побегут, Дарлу поймают первой.
— Мы можем подождать, — сказала Джула. — Яд закончит действовать, Таркакс сможет сражаться и...
—
