тьмы мог выпрыгнуть нож и вонзиться в нее, и история Гессы будет закончена, втянута в великую историю Предка, как капля дождя в океан. Она должна просто подождать монахинь.
Невидимые нити, пробегающие сквозь пальцы Гессы, говорили, что Йишт не так уж близко... но пришла ли она одна, или в черном туннеле ее поджидал кто-то из сообщников, молчаливый и готовый перерезать горло?
Со вздохом Гесса зашаркала по полу туннеля, дюйм за дюймом, фут за футом. Она протрет юбку насквозь.
— Если я выживу, Сестра Швабра убьет меня.
Она продолжала идти в темноте, зная, что находится примерно в том месте, где Йишт чуть не задушила Нону.
Несколько минут спустя она сидела, глядя на вход в низкий туннель, соединявший ее проход с тем, где рыла Йишт, когда Нона нашла ее. Из дыры свисала веревка с узлами, очевидно, натянутая, когда монахини спустились вниз, чтобы посмотреть, в чем дело. Без нее у Гессы не было бы ни малейшего шанса подняться туда. Но даже с ней ей пришлось дотронуться до Пути, чтобы влить в руки достаточно сил для подъема. Через минуту она уже лежала в соединительном низком проходе, тяжело дыша. Она предпочитала не прикасаться к Пути: его энергия тревожила ее и наполняла мечтами о силе, которые в лучшем случае неуклюже вписывались в ее упорядоченный разум. Более тонкая нить-работа подходила ей гораздо лучше. Ей нравилось работать так близко к Пути, но не позволять его силе властвовать над собой. По-своему нить-работа была столь же мощной, как и Путь-хождение, ближе к чудесам, которые Настоятельница Стекло совершала без насилия или угроз. Путь-хождение было ближе к грубым и жестоким методам Таксисов — не то чтобы они были уникальны среди Сис в этом отношении.
Легкое натяжение нити Йишт показало, что та уже близко, но сосредоточена на какой-то задаче. Гесса почти видела ее, высоко в восходящем разрезе, который она сделала за долгие недели раскопок. Она опять копала, но время от времени останавливалась, чтобы прикоснуться к камню, превращая его во что-то менее стойкое, что легко падало под взмахами ее кирки.
Гесса никогда еще не получала таких сильных и подробных впечатлений через нить. Она уставилась на свою руку, где переплетались нити. Интересно. И тут она почувствовала его. Пульс корабль-сердца, бьющийся в нитях, бьющийся во всем, даже в самом камне. Сгорая от нетерпения, она поползла дальше по узкому проходу, видя, как окружающее пространство заполняется деталями, поскольку корабль-сердце вливало в нее силу. Она видела нити, оставшиеся после ухода других людей. Ноны, Йишт, трех монахинь, которых могла бы опознать, если бы выбрала их нити и осмотрела. К тому времени, когда она добралась до входа в более широкий проход, усыпанный щебнем, Гесса начала видеть нити в самих скалах, их родословная уходила назад через эоны в древние моря или огни земли. Она даже видела нити вод, которые когда-то бежали здесь, вырезая эти туннели, нити, которые вели к рекам и океанам, вверх, в небо, и вниз, чтобы просочиться через темную почву и бежать в тайных реках.
Гесса покачала головой, прогоняя видения и сосредоточиваясь на своей задаче. Теперь она понимала, что Йишт ускоряет свое продвижение. Камень-работница использовала свою марджал-силу, которая помогала ей в раскопках, но по мере того, как она приближалась к корабль-сердцу, его аура усиливала ее таланты, и она могла прокладывать туннели еще быстрее.
Теперь Гесса поняла, почему рядом с корабль-сердцем и в туннелях вокруг него нельзя было установить никаких нить-предупреждений, как это было сделано с ножом ной-гуин, который спрятала Нона. Биение корабль-сердца вздымалось волнами, не стесненными толщей камня, и могло смыть любую подобную работу. Уцелели только истинные нити, и никакое переплетение не могло выжить долго в таких условиях.
Еще одна веревка свисала с дальнего конца туннеля, закрепленная на железном штыре, вбитом в трещину в стене. Одной из монахинь, пришедших на разведку, не хватило атлетизма, чтобы проделать это путешествие без посторонней помощи. Значит, никакой Красной Сестры.
— Нона! Нона!
Нона качнула головой, захлебнувшись, ледяная вода стекала с ее лица.
— Где?..
— Они снова собираются снаружи. — Джула наклонилась вперед, держа в руке флягу с водой. Над ней крыша пещеры покрылась красными волнами и тенями, солнце уже скрылось за гребнями гор.
— Ты упала… ты лежишь здесь уже целую вечность, бормочешь... мы думали, что тебя достал корень сегрена... или черное лекарство... или и то и другое.
Нона повернула голову и посмотрела в сторону входа. Там стояла Дарла, в капюшоне, довольно хорошо заполняя тюленьи шкуры Таркакса, тулар в руке.
— Она позволила им увидеть себя, чтобы они не подумали, будто мы убегаем через задний туннель, — сказала Рули.
Нона попыталась встать, стряхивая с себя последние мысли Гессы.
— Здесь нет заднего туннеля! — сказала Джула, сердито глядя на Рули. — Мы уже посмотрели.
— Давай поднимем тебя, — Рули подхватил Нону под руку.
— Подождите! — Нона выкрикнула это достаточно громко, чтобы отвлечь внимание Дарлы от склонов. — Я была с Гессой... то есть видела то, что видит она. Йишт снова в монастыре. Она пытается украсть корабль-сердце. Гесса попытается остановить ее.
— Йишт? О чем ты говоришь? — Дарла протопала вперед, перешагнув сначала через Таркакса, а потом через Ару. — Откуда ты это знаешь?
— Как Гесса может остановить ее? — Рули.
— Ее же убьют! — Джула выглядела потрясенной.
Нона села.
— Она думает, что сможет это сделать. Она больше не боится. Вот почему меня здесь не было. Мы соединяемся только тогда, когда с одним из нас происходит что-то действительно плохое.
— Черт побери, тогда она должна была бы следить за нами! — фыркнула Дарла. — У нас тут снаружи двенадцать видов плохого.
Нона нахмурилась.
— Среди связанных нитями совпадений не бывает, — повторила она слова Сестры Сковородка. Монахиня сказала им,
