И Сестра Сало подойдет вместе с остальными, — закончила Рули.
— Иди. — Зоул удалось вложить в одно слово немного тепла. Она все поняла. Если ты хочешь победить, несмотря ни на что, ты должны принести сражение к врагам. Нужно застать их врасплох.
— Я должна... — но что-то темное и огромное потянулось, схватило ее, и прежде, чем Нона успела закрыть рот на последнем слове, она ушла.
Нону выдернули из ее тела так быстро, что она едва успела почувствовать, как начала падать. Она ничего не видела, даже темноты, не чувствовала ничего, кроме притяжения и стремительного движения. Затем, в одно мгновение, она снова погрузилась в себя. Она увидела мощеный двор, справа — Зал Сердца, слева — Собор Предка, возвышающийся над блоком дормиториев… Нона была влита в чей-то череп, но не в свой собственный. Она оперлась на костыль и сделала еще один прихрамывающий шаг. Гесса!
Мысли Гессы приливом закружились вокруг Ноны, грозя утопить ее. Нона кричала, что ей надо идти, кричала, чтобы ее отпустили обратно в пещеру, но Гесса просто сделала еще один шаг, как будто ничего не слышала.
Гесса знала, что это будет Йишт. Тем не менее, обнаружив, что ворота в подземные туннели не заперты, она почувствовала холодный ужас. Она разделяла с Ноной каждый мучительный миг, когда Йишт крепко обхватила ее руками за шею. Возможно, сдавлено было горло Ноны, но легкие Гессы тоже горели, пытаясь сделать вдох, который не мог прийти.
— Почему ты думаешь, что можешь вернуться? — прошептала Гесса. Это не имело никакого смысла. Неужели эта женщина хочет умереть?
— Что мы здесь делаем? — Генна обхватила себя руками, защищаясь от лед-ветра, который теперь был слабее, чем в конце своего правления, но все еще мог нести жало.
— Тебе нужно пойти к настоятельнице. Скажи ей, что Йишт снова проникла в подземные туннели. — Пока Серый Класс находился в походе, Гессу поместили в Красный дормиторий.
— Настоятельнице? Ты с ума сошла! Она меня убьет. Сейчас середина ночи. — Обычное настроение Генны не улучшилось, когда Гесса разбудила ее щипком и уговорила выйти в ночь, несмотря на ее протесты.
— Скажи ей, что Йишт вернулась. Если ты этого не сделаешь, она действительно убьет тебя! Это серьезно, Генна. Смертельно серьезно.
— Сиськи Предка! — Генна сплюнула на землю и побежала в сторону дома настоятельницы. — Лучше бы ты оказалась права, Хромоножка!
Гесса повернулась к воротам и вздохнула. Она взяла нити всех вещей Йишт, которые принесла ей Нона. Кровь, волосы, одежда, засапожный нож. И каждая яркая и извивающаяся нить туго натянулась в ее сознании, передавая бессильную ярость женщины, когда она тряслась на запад в своей бочке. Гессу пугала не глубина этой ярости, а то, как она была холодна.
Гесса толкнула ворота, и они распахнулись, туннель за ними зиял темной пеленой, поглощая свет ее фонаря. Она снова вздохнула и начала долгий и мучительный спуск по лестнице.
Никто из них и представить себе не мог, что Йишт осмелится вернуться после того, как ее усилия будут раскрыты. Гесса не могла сказать, как именно ей удалось ускользнуть от Серых Сестер, патрулировавших окрестности монастыря, но теперь эта женщина столкнется с Красными Сестрами. Должно быть, она сошла с ума, если думает, что сможет добраться до корабль-сердца, не говоря уже о том, чтобы убежать с ним.
Нити начали дрожать, когда Гесса попыталась уснуть этой ночью. Вибрация была настолько слабой, что она не могла отделить ее от собственных переживаний. Два дня назад Нона видела нечто ужасное. Смерть и мертвецы. Каким-то образом в это дело была замешана Сестра Чайник, но Нона слишком ожесточилась, чтобы бояться; что бы ни случилось, этого было недостаточно, чтобы установить полную связь между ними. Тем не менее, в ту ночь Гесса была потрясена и не смогла уснуть.
Этой ночью, несмотря на дрожь нитей, истощение унесло Гессу в сон. И нити вырвали ее из кошмара, дернув так сильно, что боль на несколько мгновений заполнила ее зрение искрами.
У двери в комнату Тени Гесса остановилась и оперлась на костыль.
— Что она здесь делает? Почему именно этот проход? — Гесса знала, что усилия Йишт были раскрыты. Монахини входили и выходили из гостевых покоев весь вечер того дня, когда Серый Класс ушел в поход. Они должны были обнаружить шахту и выставить охрану, пока принимались меры по защите корабль-сердца и вызову Шерзал по этому поводу.
— Что я могу сделать? — Гесса покачала головой и пошла дальше по туннелю, чувствуя себя неловко на неровной поверхности. — Если падение — это самое худшее, что со мной может случиться... — Она говорила вслух, чтобы придать себе смелости. Перед ней змеились в темноту нити, ведущие к Йишт.
Еще десять ярдов, и нити ушли в трещину в стене, такую низкую, что Гессе пришлось бы бросить костыль и ползти. «Как же она...» — но, конечно, несмотря на то, что трещина была настолько тесной, что испугала Нону, послушницы доказали Йишт, что она пролезет через нее.
Гесса опустилась на грязный пол и встала на все четыре. Или, скорее, на все три — ее иссохшая нога только волочилась. Она повернулась и поползла назад, в трещину позади себя. Она толкала за собой фонарь, молясь, чтобы он не упал, молясь, чтобы она не застряла, молясь, чтобы Йишт уже была схвачена и не пробиралась обратно через те же самые проходы.
Расстояние до туннеля побольше составляло около двадцати ярдов, но на то, чтобы протиснуться до него, ушла целая жизнь, и, когда Гесса наконец выползла, она легла на спину, задыхаясь и дрожа. В самом узком месте Гесса заметила, что камень был убран, оставив странные гладкие выемки, расширяющие проход.
— Значит, камень-работник. — Редчайший из основных талантов марджала. Очевидно, Йишт обладала уникальными талантами.
Гесса подняла фонарь повыше. Шахта в крыше туннеля вела к закрытому досками входу. Она посмотрела вниз по туннелю. В любой момент из этой
