Снаружи, в городе, ажиотаж и восхищение перед предстоящим событием были просто запредельны. Но вот внутри всё было иначе.
Особенно в одном из них. В семейном клане Дуан. Атмосфера там была такой удручающей, как-будто на носу был не турнир, а чьи-то похороны. Как только Патриарх семейства узнал о будущих событиях, то в ярости уничтожил всю мебель в своей комнате. Заперся в зале, усевшись у камина и придавался алкогольному возлиянию до тех пор, пока туда не вошёл его старший сын. Пришёл поиграть в шахматы.
— Почему ты смотришь на доску, словно это нарисованная картина, — говорил хозяин дома, двигая по игральному полю белую фигуру.
— Я просто вижу ситуацию и делаю, что могу, — ответил тот, принимая ход своего отца.
На улице уже начинало темнеть. Беззвучно плывущие по поместью слуги задёрнули шторы, осветив зал духовными камнями. Всё, чтобы не мешать этим двоим играть, а они так к этому привыкли что даже не замечали их работы.
— Не всегда то, что очевидно сейчас, может принести тебе пользу в будущем, — говорил патриарх, делая очередной ход. — Это не картина, это река. Делая ход ты должен точно представлять, куда тебя вынесет её течение…
— Вы говорите это всегда, когда мы играем, — улыбнулся тот.
— И ты каждый раз это слушаешь, но никак не понимаешь, — отстранённо ответил Патриарх, посмотрев на своего старшего сына. — Что думаешь о турнире?
— Жду не дождусь, — улыбнулся тот.
— Как я и думал, — просто кивнул его отец, едва заметно опустив голову.
— Отказаться всё равно нельзя, — продолжил его сын. — И я уверен, что смогу хорошо себя показать.
— Духовный Альянс это не просто секта, — хмуро сказал его отец. — За любую награду от них придётся заплатить, ты это понимаешь?
— Конечно, отец, — кивнул тот. — Мне придётся чем-то пожертвовать, но я готов!
— Чем-то пожертвовать… — почти простонал тот. — Готов…
— Вот бы главный приз забрать, — ухмыльнулся тот, представив в голове образ Имперской Принцессы, падающей в его руки. — За такое и жизнь отдать не жалко…
— Болван… — почти закатил глаза его отец. — Выброси её из головы, ты не имеешь права о ней думать.
— И это вы тоже не в первый раз говорите мне, отец, — хмуро прошипел его сын, мизинцем толкнув по шахматному полю чёрную ладью.
— И ты снова отказываешься меня слушать, — кивнул тот. — Ты думаешь, что этот приз выставили для таких как ты? — Гневно спросил он. — Имперская Принцесса неприкосновенна для любого из нас, и ты это знаешь!
— Это всё чушь, — так же гневно ответил тот. — Я ничем не хуже остальных! Если я смогу победить, то кто скажет мне что-то против?!
— Ты всегда был таким… — голос его отца стал очень тихим и спокойным.
Его сын на самом деле был не плох. Он был сильным, был талантливым. Да, не идеальным. У него было много проблемных черт, но именно вот эта, именно эта черта была самой ужасной. Именно она губила его, сжигала изнутри.
Не врождённая черта, появившаяся в его разуме несколько позже. В тот день, когда он, его отец, привёл в дом ещё одну женщину, сделав её второй женой. Родилась тогда, но укрепилась, когда ребёнок этой женщины пробудил свой дар. В тот день он окончательно стал таким, и его отец просто ни мог ничего с этой чертой поделать.
— Я ничем не хуже других, — проговорил тот ещё раз. — И мой возраст, и моя сила, всё идеально подходит. Мне нравится Принцесса, почему я не могу за неё драться?
— Потому что никому из нас нельзя к ней даже приближаться! — Громко ответил его отец.
— А вот тому ублюдку… было можно, — прошипел тот почти дьявольским голосом. Поднял голову, чтобы взглянуть на своего отца и тут же голову отвернул. — Мне не победить вас, — сказал он. — Давайте закончим партию.
Их разговор снова окончился ничем, и это случалось ни один раз, и даже ни два.
Поднявшись с кресла, он вышел из зала, оставив там своего отца в одиночестве, и тот даже бровью не повёл. Просто наполнил свой бокал очередной порцией вина и вылил его в глотку, посмотрев на огромную картину, висящую над камином, на стене.
Посмотрел на женщину, которая взирала сверху вниз с портрета и грустно улыбнулся, опустив взгляд на шахматную доску.
Вытянул руку, коснулся указательным пальцем белого ферзя, а затем медленно, легонько, почти ласково его толкнул.
Фигурка королевы покатилась по доске и он передвинул палец, опрокинув вслед за ней фигурку белого слона. Сначала одного. Левого, а затем таким же тычком и правого.
— Никого не осталось, значит…
В окружении пешек, на игральной доске остался стоять только белый король.
Смотря на него, смотря на пустующую доску, он много о чём думал. Много кого проклинал.
Просто сидел вот так.
Пил.
Напивался так сильно, что даже не сразу заметил, как валяющегося на игральной доске слона коснулись чьи-то пальцы.
Чья-то рука схватила его и подняла на ноги, возвысив над доской.
Подержала на весу и просто выбросила в сторону, подняв с доски нового слона, но теперь чёрного.
А затем опустила. Вернула на доску, поставив против всё ещё стоящего на игральном поле короля.
— Шах.
Глава 17
Кто это был?
Глава поместья слишком долго так сидел, он пропускал за алкоголем час за часом. Тут были слуги, но никто из них не посмел бы так дерзко вырвать его из этого состояния. Даже его сын не посмел бы совершить такую дерзость.
Тем более, он этого человека не увидел. Не почувствовал. Да, он был пьян. Да, он был в собственных мыслях, но эта странная рука, поднявшая фигуру на игральной доске была совсем рядом. Значило ли это, что она могла просто убить его, и он бы даже этого не понял?
С каких это пор глава одного из четырёх кланов был таким слабым?
Только осознав, что рядом с ним есть кто-то более ужасный чем он, Патриарх клана мгновенно протрезвел.
Поднял голову и увидел человека, который уже сел напротив него, продолжая играть эту некогда оборванную партию.
Он видел его. Видел эту маску, которая закрывала даже глаза. Но не мог почувствовать за этой маской человека. Там не было силы, была лишь пустота, скрытая либо огромным различием в силе между ними, либо каким-то очень высококлассным артефактом.
Патриарх клана не был глупым, он знал, что правда всегда была гдето посередине, ведь человек перед ним как-то в этот клан вошёл. Он точно не был слабым.
Вместо громкого ответа, вместо демонстрации своей силы и опрометчивых решений он просто передвинул фигурку короля. Сделал ход на поле, ответил на угрозу по правилам того, кто эту угрозу навязал.
А человек в маске снова коснулся фигурки чёрного слона.
На поле были пешки. Была ладья, которой можно было развить эту атаку, но человек вновь двинул вперёд именно эту фигуру.
Фигуру слона, замену той, которую хозяин поместья совсем недавно опрокинул.
Патриарх клана тоже это понял. Желая проверить намерения противника он тут же двинул вперёд пешку с правого фланга. В открытую, в прямую объявляя королю противника, что тот теперь в опасности.
Но кажется, что человека перед ним это совсем не волновало. Вместо спасения своих он вновь взялся за чёрного слона.
Патриарху тут же всё стало очевидно. На другие фигуры — плевать. Этот человек здесь не для игры в шахматы, он тут чтобы угрожать.
Не медля ни секунды, он тут же двинул в сторону ладью и спрятал за ней свою главную фигуру.
Почему именно он? — думал патриарх семейства. Почему именно слон? Почему именно эта фигура? Почему именно так, почему сейчас?
Противнику за этой странной партии действительно не было дела до других. Он контролировал только одну фигуру. Спасал от атаки только её и двигал вперёд только её. Уничтожал помехи, вгрызаясь в других и преследуя по полю только одну фигуру.
Видя то, как этот человек жестоко преследует его, у патриарха семейства на лбу выступил пот.
Ещё никогда он не играл в шахматы в такой манере, да ещё и, по ощущениям, ставкой в которых была его жизнь.
