Мы с Домовушкой отправились в ванную, ликвидировать последствия магического удара. Ну, последствия были незначительные – маленькая плешь на макушке у Домовушки, да пару подпалин на моем хвосте. Так что справились мы быстро.
Домовушка уже закручивал кран живомертвой воды, когда до нас из квартиры донеслись какие-то звуки – вроде бы кто-то ходил, и кто-то вроде бы громко говорил. Женским голосом. Очень визгливо.
— Должно, Леонидия проснувшись, — сказал Домовушка. — Ворон что-то такое обронил давеча, что ей спать всего-ничего осталось. Ну да вот и ладненько, а то младенчик, дитятко наше, свет-Егорушка изголодался, поди!
Но это была не Лёня.
Это была совершенно чужая тетка.
И не одна – за руку эта тетка держала молодого человека.
У меня даже мелькнула мысль, что парень откликнулся на наше объявление. То есть что это – потенциальный жених нашей Лады, явился выполнить ритуал поцелуя. И – пан или пропал – или остекленеть, или сорвать банк, пробудить Ладу и стать мужем наследницы Светелградского княжества.
Да только вот причем тут эта тетка?
Но это я только долго вам рассказываю – на самом деле мысль эта мелькнула в моей голове, и сразу же пропала. Потому что тетка тянула парня за собой, а сама шастала по нашей квартире, заглядывала во все углы и кричала:
— Я же тебе говорила, я же говорила, что она шлюха! Я давно ее выследила! А не фиг было жениться бог знает на ком – подобрал бомжиху беспаспортную! Нет бы мать послушать! Вот, полюбуйся – убедился?
Это они добрались наконец до самой маленькой комнаты, где стояла кровать. А на кровати, как вы конечно помните, спала Лёня. И Ратибор – рядышком.
— Вот! — кричала тетка, — полюбуйся на свою женушку! Ты мне не верил! Ребенку еще месяца не исполнилось! А она уже отправилась шляться!
Лёня проснулась, захлопала удивленно глазами, потом пискнула:
— Мамочки!.. — и потянула на себя одеяло. Одеяло не тянулось, потому что его придавил Ратибор (он-то спать продолжал). Лёня взвизгнула:
— Ой, кто это? — и покраснела.
Молодой человек постепенно пунцовел, пока не стал цвета свежесваренного борща.
— И в самом деле, кто это? — спросил он. — И что ты здесь делаешь? И где мой сын?
— Это еще неизвестно, чей это сын! — заверещала тетка. — Очень я сомневаюсь, что это твой сын! Это неизвестно чей ублюдок!
— Да как вы смеете! — завопила Лёня. — Да как у вас язык поворачивается!
— Ну, тварь наглая! Вы только посмотрите, она еще смеет!.. Да ты!..
Тут пошел монолог совершенно непечатный (а Ворон еще удивлялся, откуда мальчик набрался нехороших слов!), и тетка вцепилась Лёне в волосы. Лёня, визжа, попыталась ее отпихнуть, но ей мешал Ратибор – по-прежнему спящий. И связанный к тому же.
Молодой человек – как мы (да и вы, наверное) уже догадались, муж нашей Лёни, – попытался женщин разнять.
В результате они все: и этот парень, и его мама, и Лёня, и даже Ратибор рухнули на пол. Получилась такая небольшая, но очень активная куча мала, причем Ратибор рухнул сверху. И продолжал спать. Крепок гипноз оказался!
Вы спросите, а что мы все делали в это время?
А ничего – ну что мы могли сделать?
Ворону, чтобы загипнотизировать кого-нибудь из них (и только одного в отдельно взятый промежуток времени) нужно было встретиться с этим человеком взглядом, а я, честно говоря, истощил свой наличный запас магионов. Поэтому мы только стояли и наблюдали, то есть это мы с Домовушкой стояли – в коридоре, спрятавшись за дверью, а Ворон азартно подпрыгивал на спинке кресла.
Наконец он не выдержал:
— Эй, ты, маг-недоучка! — закричал он мне, — действуй давай! Что глазеешь? – Ворон, волнуясь, забывает о своем пристрастии говорить наукообразно.
— Не могу, магионов нема! — огрызнулся я.
— Потоками работай! Поля используй!
Это, я вам скажу, высшая математика магии – поля и потоки. Одно дело – прикопить у себя магионов и плести из них сетки, решетки и так далее. И совсем другое дело — ловить в воздухе независимые потоки и направлять их в нужном направлении. Или поля – одним полем я еще могу работать, экран выставить, к примеру. Но несколькими, да еще изгибать их – это только Лада умела, да и то с трудом. И со шпаргалкой.
О! Мудрая мысль явилась в мою голову – шпаргалка! Я вроде бы сегодня пытался выучить заклинание трансформирования, там как раз потоки используются; правда, я не очень хорошо помнил, что там куда и как, ну да была ни была, авось пронесет; я мяукнул:
— Расступись, чтоб не задело! — и приступил.
Ух, как это было трудно!
Эти самые потоки свободных магионов вертелись, как червяки, и совершенно не желали направляться. Я их пытаюсь отправить по параболе, а они, гады, улетают по гиперболе. А когда я им, сволочам, задаю вектор, а они быстренько начинают колебаться синусоидами. И бантиками завязываться.
Семь потов с меня сошло, пока кое-как, с грехом пополам, я произвел операцию трансформации: от кучи малы остались два человеческих тела – одно спящее, другое визжащее (почему-то визг этот был на очень низких тонах, почти что в инфразвуковом диапазоне), и куча одежды.
Я еще успел порадоваться за Домовушку – он, бедняга, всегда переживает, как бы при трансформировании не получился кто-то слишком крупный или слишком хищный, вроде льва или зубра. А раз одежда не разорвалась, а просто упала, значит, трансформировались маленькие звери. Или птицы. Или насекомые.
Но тут куча одежды зашевелилась, и из нее выползла здоровенная змеюка. Из породы кобр – потому что у нее был капюшон, и она этот самый капюшон как раз раздувала. Я вообще-то раньше кобр только на картинках и видел – в книжке про Рики-Тики-Тави.
Уж и не знаю, откуда силы взялись – вот только что я, совершенно измочаленный и обессиленный, закончив головоломную операцию по трансформированию, рухнул, образно выражаясь, как пустой мешок. С уверенностью, что магией я смогу заниматься не раньше, чем через месяц, да и то после ежедневного усиленного и высококалорийного питания.
Однако при виде этой кобры я молниеносно отреагировал: подпрыгнул, в полете ухватил толстый поток магионов и захлестнул им змеюку за горло – над самым капюшоном. Змея закхекала, капюшон ее слегка съежился.
— Домовушка, неси что-нибудь! Банку какую-то, самую большую, какая есть! Да быстрее, долго я ее не удержу! — заорал я.
Визг в инфразвуковом диапазоне на мгновение прекратился, а потом снова зазвучал.
Домовушка, надо отдать ему должное, обернулся в полминуты. Вместо банки он прикатил бочонок – он в этом бочонке обычно огурчики солил.
Кое-как мы с Домовушкой и Вороном запихали извивающееся, мечущееся в разные стороны тело кобры в бочонок. Сверху осталась торчать голова – я боялся отпустить поток магионов.
