— Я не толкал ее, — сказал он своей матери, уже не впервой.
— О, нет, — сказала она. — Она упала в колодец. Твой отец рухнул с лестницы. Забавно, что люди вокруг тебя так и падают.
Она скривила губу.
Джаред подумал о Кэми, внезапно ставшей такой ужасно реальной. Он обнимал ее в колодце, он точно знал ее размеры. Она была настолько мала, что он мог бы раздавить ее.
— Я так и знала, что мы не должны были привозить тебя, — сказала мама. — Линберны построили этот город на своих крови и костях.
— Это было их первой ошибкой, — сказал Джаред. — Они должны были построить город на рок-н-ролле1.
Дядя Роб рассмеялся бы, а тетя Лиллиана улыбнулась бы своей холодной улыбкой. Мать посмотрела на него, и он видел, что ее губы дрожат от усилия, когда она пытается справиться со своим страхом.
— Этот город сделает тебя только хуже, — прошептала она. — Быть Линбернами, значит причинять друг другу боль. Быть Линбернами, значит причинять боль всем.
Джаред отвернулся, чтобы не смотреть на свою мать. Он смотрел на шторы, бархатные занавески, который казались черным в полумраке, загораживая всю яркость, пытающуюся проникнуть снаружи.
— Прогони ее.
Глава 8
ПОКА ОНА МОЛЧИТ
Кэми услышала звук шагов возвращающейся Розалинды и отскочила с порога, убрав руки за спину, стараясь выглядеть так, будто восхищается погодой.
Розалинда выглядела еще более нерешительной, чем раньше.
— Он не хочет тебя видеть, — сказала она едва слышным голосом. — Ты ему здесь не нужна.
Это странно, когда чья-то мама тебе грубит, даже если она всего лишь передает чье-то сообщение. Кэми вздрогнула.
— Хорошо, — сказала она неуверенно.
Она переждала минуту, ожидая, что Розалинд извинится или как-то объяснится, но та всего лишь стояла на пороге, глядя на Кэми своими бледными глазами.
«Какого черта, Джаред?» — потребовала ответа Кэми.
Джаред был так же молчалив, как и его мать. Кэми склонила голову и отступила. На пути вниз по дороге, она повернулась на звук шагов и подняла глаза на лицо Розалинды.
— Не возвращайся, — прошептала Розалинда и исчезла, хлопнув дверью Ауример Хауза.
Пораженная Кэми застыла.
Как она посмела? Как посмел Джаред?
Ее собственная мать не смогла держать Кэми в отдалении от Джареда, не сможет и его. Она никому не позволит оторвать от себя часть своей души. Она не позволит прогнать себя.
Кэми пробежала обратно к началу дорожки и обогнула поместье сзади, открывая незапертые ворота, ведущие в сад. Они возвышались над ней, изображая искусно выкованных женщин с цветами, спадающими с их волос, но легко распахнулись от ее прикосновения. Она споткнулась, войдя в сад. Когда-то он был одним из тех садов, за которыми ухаживают садовники. Дуги и прямоугольники из растений все еще были различимы, но весь порядок тонул в ярком изобилии маков, георгинов и васильков. Насыщенно-красные ромбики индийской сирени распускались сквозь темные суки тисового дерева, чтобы захватить в объятия свадебную осеннюю вишню.
Кэми чуть не упала, споткнувшись о пустой ствол дерева, теперь укутанный красными лентами амаранта. Она пробиралась сквозь сад до тех пор, пока не оказалась позади здания. Вообще-то, Кэми и не пришлось вычислять, какая из комнат принадлежала Джареду. Она точно это знала, потому что там были задернуты занавески, и она чувствовала, как он злится за ними.
Кэми прошагала сквозь пену маргариток к полуразвалившейся стене, которая, вероятно, когда-то была частью крепости, но сейчас представляла собой нагромождение камней, усеянное остроконечными желтыми цветами. Она нагнулась, тщательно осматривая дикий садовый беспорядок у ее ног, и выбрала камушек. Огромный камушек. Кэми отвела руку назад, тщательно прицелилась и бросила его.
«Камушек» разбил оба стекла и пролетел сквозь занавеску.
Раздался скрип распахнутой настежь старой оконной рамы, и в проеме появились голова и плечи Джареда.
— Внимай, — сказал он сухо, — что за камушек в его окне?
Кэми прокричала ему в ответ:
— Оно — восток, и в нем Джульетта — дура.
Джаред прекратил цитировать Шекспира и потребовал:
— И что, по-твоему, ты делаешь?
— Бросаю камушек. Эм… и я заплачу за окно, — защищаясь, сказала Кэми.
Джаред исчез, и Кэми уже приготовилась снова кричать, когда он появился с зажатым в кулаке камушком.
— Это — не камушек! Это — булыжник.
— Возможно, твое поведение вселило в меня некоторые негативные чувства, побудившие выбрать слегка большеватый камушек, — признала Кэми.
Взгляд Джареда стал немного мягче. Но не его голос.
— Я тебе жизнь спас, а ты мне окно разбила!
— Ты дал мне от ворот поворот, словно я какой-то там страховой агент, — сказала Кэми, — а меня это не устраивает. Спускайся. Нам надо поговорить.
Джаред снова на нее посмотрел, а затем вместо этого перевел взгляд на землю под окном.
— Ладно, — сказал он внезапно. — Я спущусь.
Он опять посмотрел на нее, и на его лице появилась тень веселья, но еще не совсем улыбка.
— Не сломай еще что-нибудь, пока я до тебя доберусь, — сказал он, и в его тоне прозвучало что-то такое, больше похожее на голос в ее голове.
На секунду у Кэми промелькнула мысль, что все может быть нормально. Но в тот момент, когда Джаред вышел через заднюю дверь, она поняла, что все неправильно. Он встал перед ней, сжав руки в кулаки. Он был действительно высоким, слишком высоким, а его плечи были намного больше, чем просто широкими. Она занервничала, просто смотря на него, ощутив, как все ее мышцы сжались от явного физического дискомфорта. Вот он, здесь, ее самый давний и самый близкий друг, а она не может сдержать желание, чтобы он не существовал.
— Видишь? — тихо сказал Джаред. — Тебе не стоило приходить.
— Это неправда, — сказала Кэми. Их глаза встретились, и они оба вздрогнули. Кэми уставилась в пространство повыше плеча Джареда и сглотнула ком, вставший в горле.
— Просто все это странно, — слабо прошептала она.
— Нет. Серьезно? — горько рассмеялся Джаред.
— Я имею в виду, что это странно только сейчас. Все, что нам требуется, — привыкнуть, — сказала Кэми, стараясь говорить, как можно убедительнее. После стольких лет разговоров с ним она знала, что в таких ситуациях, как эта, Джаред слишком сильно путается в чувствах для того, чтобы действовать. Что означало, что она должна контролировать свои собственные эмоции и придумать план того, как вытащить их.
— Нам нужно разбираться с этим понемногу за раз, — заявила она, отворачиваясь от него, и отошла к одной стороне полуразрушенной стены.
