— А что я могу для тебя сделать? — с искренним желанием загладить свою вину ухватился я за так кстати подвернувшуюся ниточку.
— В смысле? — ошарашенные глаза рабикана взирали на меня с нескрываемым изумлением.
Для меня было главное, что уже без явной обиды.
— В прямом. Что я могу сделать такого, чтобы ты меня простил? Пожалуйста, позволь мне загладить свою вину.
Он снова опустил голову, уставившись куда-то вниз, где он копытцем теребил мелкую травку.
— Да что ты можешь сделать… — совершенно беззлобно сказал он. — Обещай больше не говорить мне таких слов!
Большие темные влажные глаза поднялись на меня, ожидая ответа.
— Ты извини, я ведь не со зла. Я действительно не знал, что ты это не специально.
— Вы все не знаете, а вот почему-то осуждаете, — резонно заметил тот.
— Да я вообще такой… непутевый. Всегда я делаю выводы, не собрав достаточно фактов. Вот и получаются у меня неприятности на мою зад…
— Эй! Ты только не наговаривай на себя-то! А то сейчас я буду тебя успокаивать, — оскалил ровные зубы в улыбке жеребец.
— А что, она действительно была лишь иллюзией? — воспользовавшись перемирием, задал вопрос, который мучил меня все время. Я очень боялся услышать ответ, но не спросить просто не смог.
— А ты как думаешь? — лукаво отвертелся лес.
— Я не знаю, что думать, — честно признался я.
— Понимаю, — снова улыбнулся конь. — Только знаешь, тут не все так просто. Вот ты отказался, а ведь равно можно было согласиться.
— И что, действительно начал бы все с самого начала?
— А почему тебя это удивляет? Не веришь? Уж придется, многие соглашались, знаешь ли.
— И как?
— Что как? Как у них потом сложилось? Да не знаю, кое-что действительно исправили, а что-то наоборот напортачили. Тут, видишь ли, нельзя все предвидеть. Невозможно прожить жизнь так, как ты представляешь идеальным. Всегда будут какие-то факторы, которых ты не сможешь учесть, о которых просто не будешь знать…
— А вот ты бы согласился, если бы тебе кто-то предложил нечто подобное?
— Что? Изменить свою жизнь? Не знаю… — рабикан на секунду задумался. — Наверное, все-таки нет. А зачем?
— Ну, там, стать, допустим, человеком… или еще кем-то. Никогда не хотел?
— Я просто об этом не задумывался. А что я получу, если стану кем-то, способным на передвижение? Научусь срать, как ты выразился? Зачем?
— Получается, что она была настоящая… — скорее утвердительно, чем вопрошающе произнес я.
— Для тебя — да, — так же тихо подтвердил лес. — Для кого-то другого — могла быть иллюзией. Все воспринимают по-разному. В любом случае, считай так, как тебе больше всего нравится. Нравится считать, что она не фантом — пожалуйста! Не хочешь верить во все происходящее, считаешь, что это лишь галлюцинации — никто тебя переубеждать не будет! Как ты сам к этому относишься, так и есть на самом деле, — заключил рабикан, тоже о чем-то задумавшись.
Видимо, слова этого загадочного коня возымели эффект, и действительно помогло — я стал воспринимать произошедшее, как настоящее. Мне ведь так хотелось вновь ее увидеть, поговорить с ней… Так почему нет?! Вот, товарищ Мейрон, была у тебя возможность и увидеть, и поговорить… и остаться с ней…
С другой стороны ведь не зря я даже не подумал в тот момент, что это могло быть что-то вроде галлюцинации! Тогда я имею полное право считать, что передо мной было не видение, имею право в это верить. Нет, я ХОЧУ в это верить! ХОЧУ, чтобы она была настоящей!
— А почему ты — рабикан? Это как-то связано с моими мыслями или ассоциациями? — оживился я.
— Нет. Просто я никогда не видел этого мифического животного, а оно мне очень нравится. Я бы хотел завести у себя в лесу… ой, в себе, конечно!.. завести рабикана.
— А оно действительно лишь — миф?
— Не знаю. Говорят, стада этих копытных обитают где-то далеко к югу, почти у самого побережья.
— Я тоже никогда не видел настоящего рабикана, но очень хотел бы, — мечтательно произнес я. — А кем еще ты можешь стать?
— Тебе не нравится конь?
— Да нет. Просто интересно.
— Могу стать даже бесплотным объектом. Духом, например, или еще кем.
— Тогда можно тебя попросить? Не обидишься?
— На тебя — нет, — решительно сказал он. — Проси.
— А можешь становиться по очереди моими знакомыми?
— Могу, только зачем тебе? Еще вспомнишь кого, расстроишься.
Я задумался.
— Хорошо, Лодаллесом можно не становиться. А всех остальных я уж переживу как-нибудь.
— Ну, ты сам попросил, — предупредил конь и сей секунду «превратился» в отца.
Демоны Семи Кругов! Вылитый Корн! Я зааплодировал. А это кто у нас появляется? Сестра? А, вот, теперь четко видно, что это Карлуна. Да… красавица.
Перебрав таким образом вся мою родню, лес перешел на друзей, не забывая, впрочем, случайных знакомых, вроде того же самого Стеллина, или Т’Ибара, а еще он смог восстановить из моей памяти всех наемников Розара…
А в один прекрасный момент пере моим взором появилась соблазнительная девушка… и обнаженная.
— А кто это? — не понял я.
— Как кто? — удивился лес. — Это же я, Арая! — произнесла девушка, шуточно танцуя стриптиз.
Дьявол! А когда это я успел полюбоваться ею голой? Вот убей не помню! А тем временем я все сильнее приковывался взглядом к гибкому стану… к изящной шее… движениям рук… полуоткрытым алым губкам… распахнутым глазам…
— Эй, друг! Ты не увлекайся! — произнесла она и сразу же стала меняться в облике, превращаясь… в Рива.
Рив! Мать твою! Я же за ним в этот гребаный лес отправился! А теперь лясы тут с этим самым лесом и точу! Но… Бесы, о чем я только думал! Ему же тоже должно было привидеться нечто подобное, что случилось со мной… а ведь он мог и согласиться, я ужасом подумал я.
— Нет, Мейрон, — стал успокаивать меня лес, вновь ставший рабиканом. — Не думай об этом. Даже если он согласится, значит так будет надо.
— А он согласится? — не своим голосом спросил я.
— Не знаю, — честно ответил тот.
Я схватился руками за голову Если он может согласиться, значит… значит, у него в жизни случилось что-то куда серьезнее и больнее, чем у меня.
— Я могу тебе показать… — начал конь, но я опередил его. Я понял, что он хочет мне предложить: рассказать, что привидится Риву, или что с ним произошло такого, о чем он до сих пор молчал. Но я пресек всякие попытки еще на подходе:
— Нет, не надо. Он мне ничего не говорил, а значит, он не хочет, чтоб я знал. Значит, так надо. Если Рив захочет, пусть сам расскажет.
— Я тебя понимаю, Мейрон. Но Рив не расскажет. Никогда…
