У метро жизни было больше, там уже были люди, но их было как-то мало, и у всех на лицах читался один вопрос: что случилось? В толпе я успокоилась.
- Доктора! Здесь есть врач? - закричал кто-то. Побежала на крик.
В будке дежурного по станции сидела пожилая женщина, она была уже мертва, на синеватом лице застыла гримаса ужаса.
- Ей не помочь, - сказала я мужчине, который звал врача. Он тряс женщину, но ее голова только безвольно болталась.
- Что с ней?
- Она сильно испугалась… Видите, губы синие… Сердце отказало.
Все люди, молча, отдалились от будки.
- А что делать? Куда звонить?
- В полицию, наверное… или лучше в скорую… - ответила я.
- У меня есть номер похоронного бюро! - выкрикнул кто-то.
Мужчина занялся последним путем дежурной по станции.
Внизу прогремел поезд. Какие-то молодые люди уже перепрыгнули через турникеты, и пошли вниз. Я пробила билетик и спустилась следом, но зайти в поезд не успела: двери закрылись прямо перед моим носом. Поезд долго стоял на одном месте, молодые люди подтягивались на поручнях в пустом вагоне. Вдруг поезд задрожал, что-то загремело. Я отошла подальше за колонну.
С хвоста состава к голове через все вагоны неслась жуткая тварь похожая на змею и человека одновременно. Тварь ворвалась в вагон с молодыми людьми. В этот момент поезд тронулся. Я не видела, что произошло, только крики ужаса, донеслись до меня. В предчувствии того, что случится, я отвернулась.
Люди постепенно спускались на станцию. Новый состав пришел через десять минут. Машинист его был напуган. Я не стала разжигать панику и рассказывать, что видела что-то. Все вошли в вагон. Обычно бывает так, что каждый старается сесть так, чтобы рядом не оказалось никого, теперь же все сели в один вагон, плотно прижавшись, друг к другу. Мы доехали без приключений, не считая того, что при въезде в тоннель на наш вагон сверху приземлилось нечто, погнувшее потолок. Некоторые лампы погасли, и в тоннеле мы ехали в темноте. Тварь осталась за пределами вагона.
На следующей станции в наш вагон забились люди, с каждой станцией, в вагоне прибывало людей. Пусть наш вагон был темным, пусть уже было не продохнуть, но люди инстинктивно стремились друг к другу, предчувствуя опасность.
Выйдя из метро, я ничего не поняла. Наверху снова была жизнь, ничем не хуже прежней, такая же, как была. Ходили автобусы, люди ничего не замечали. Я как могла быстро добралась до доктора.
Ван Чех молча открыл дверь, молча закрыл за мной и молча же проводил в гостиную.
- Что происходит, доктор? - спросила я.
- Началось, - туманно ответил ван Чех и глубоко задумался, сидя в кресле напротив меня.
- Что началось? - тревожно спросила я.
- Ничего хорошего не началось уж точно. Я просто не знаю сам до конца, но понимаю, что ничего хорошего нам это не принесет. Давай просто сложим два и два, соберем все факты, которые у нас есть. Начнем с тебя.
- С меня? - сжалась я, - Я ничего не знаю.
- Ты когда лечить начинала, тоже так говорила, - огрызнулся ван Чех, ему было совсем не до шуток.
- Ну… Слизь… она появилась из картины, - доктор кивал в такт моим словам, на меня не глядя, - Мне снилось, что Виктор встал, коснулся этой слизи и исчез… Только потом я поняла, что это был не сон. Викторов было много и каждый по-своему одет, вел себя соответственно, только моего Виктора там не было. Так вот… Она стали плотными и улетели с балкона.
- Улетели? - доктор выгнул бровь.
- Да, улетели.
- Они же плотные, как они могли улететь? Хотя… - доктор махнул рукой, - кого я спрашиваю, а главное о чем! Они могли что угодно. Ночью-то уж точно. Дальше.
- Больше как-то и ничего.
- Совсем? Как ты выбралась из квартиры?
- Я… под солнечными лучами все исчезло. Я даже на кастрюльке опыт провела.
- А я-то думаю-гадаю, где ты задерживаешься, - вяло шутил доктор.
- Под прямыми солнечными лучами слизь исчезла. У меня есть очень темное место в коридоре, там все осталось. Я даже солнечным зайчиком воспользовалась, чтобы проделать себе тропинку.
- Может ли солнечный зайчик быть прямым лучом света? - философски ввернул ван Чех, раздувая крылья роскошного носа и поглаживая усы, - В принципе это не важно, главное, что солнечный зайчик работает.
- Странно, но поток слизи не потек в другие комнаты, а в коридоре свернул, вышиб дверь… и в других квартирах двери целы, а дверь у лифтов снова с петель.
Доктор заинтересованно посмотрел на меня, его круглые голубые глаза несколько раз крупно моргнули.
- То есть ты намекаешь на то, что слизь еще и интеллектом не обделена? - спросил он.
- Я? С чего бы?
- Погоди. В других комнатах у вас никто не живет?
- Нет.
- А в тех квартирах?
- По-моему тоже никого… - догадываясь, сказала я.
- С другой стороны, пока мы не докажем, что слизь способна выбивать двери в жилые помещения, моя гипотеза не доказана, - пробурчал ван Чех.
- Это полбеды. Но твари, которые появляются на улицах…
- Твари?
- В метро сегодня одна такая чуть не,… а может и сожрала, нескольких молодых людей… А потом еще одна прыгала по крыше нашего вагона.
Доктор сглотнул. По тому, как он был собран, я понимала, что дело совсем плохо.
- Так. Теперь что мы имеем с моей стороны, - спустя пять минут начал доктор, - Я в полной убежденности, что вещих снов не бывает,… был… до сих пор. Навязчивый сон о портрете стал преследовать меня месяца три с половиной назад. Одно и то же, из раза в раз: слизь, больные касаются ногами и пропадают, а потом в свете фонаря из нее прут разные… - доктор вздохнул, - Собственно, это все. Из твоих и моих наблюдений мы можем сделать несколько выводов: касаться слизи нельзя, а солнечный свет спасает от слизи. Судя по тому, что ты рассказываешь, больных слизь поглощает и меняет на их болезнь. Виктор расслоился, как был расслоен в свое время. Многие бредят чудищами, особенно алкоголики.
Только теперь вот какой вопрос. Как вернуть все на свои места?
- А что это такое происходит? - спросила я.
Доктор лишь выразительно посмотрел на меня, и все стало ясно. Тут же я удивилась, как спокойно все воспринимаю, как будто так и должно быть. Да, было страшно в метро, но, в общем и целом сейчас, пока есть цель, спасти Виктора, эмоции мои под контролем.
Но если мы с доктором, уже привыкшие к чудесам Пограничья спокойны, то какой хаос должен стоять на улице?! Пока ван Чех думал, я прислушалась к улице. Было тихо, опять ни птиц, ни даже гудящих автомобилей.
- Здесь всегда тихо, - откомментировал ван Чех, - глядя на меня исподлобья, - Вот лучше подумай на такую тему. А почему именно сейчас? Что послужило причиной? Почему именно сегодня ночью Пограничье прорвало и как его прорвало? Я вот что пытаюсь понять.
