— Вот почему ты великий маг, — откликается Рейса, уронив руку. — И вот почему многие люди следуют за тобой. У тебя есть и мечты, и чувства, но ты не даешь ни тому ни другому подчинить себя.
Однорукая воительница спускается по трапу и направляется к своей раненой дочери. Тирел крутит штурвал, и Доррину приходится ухватиться за поручни. «Молот» берет курс на гавань.
— Что будем делать дальше, мастер Доррин? — спрашивает капитан с явным желанием разговорить и отвлечь юношу.
— Усовершенствуем конструкцию да построим новый корабль. И Черный Город. Чего еще желать?
— Хвала Тьме, что ты не родился Белым, — бормочет Тирел.
Доррин обращает незрячие глаза в сторону Найлана. Где-то там его ждет Лидрал.
Помешкав у двери, Доррин стучится. Стоящая рядом с ним Лидрал молчит.
— Заходи, мастер Доррин, — приглашает Рилла, открывая дверь и отступая.
— Зашел вот узнать, как поживают Кадара с Лерсом. Мне пришлось покинуть их в большой спешке.
— Знаю, ты спешил преподать урок этим Белым недоумкам. Мы все видели с крыльца — и как один корабль загорелся, и как остальные дали деру через Залив.
— Что, и Кадара? — удивляется Лидрал.
— Нет, ее бы я не выпустила. Но она заставила меня трижды пересказать все, что мне удалось углядеть.
Доррин осторожно нащупывает дорогу и заходит в дом.
— Ты... не... — рука Риллы тянется ко рту.
— Тссс! — шикает он. — Ей ни слова.
Держась за руку Лидрал, Доррин входит в спальню.
Кадара лежит в постели. Рядом, в колыбельке, спит ее сын
— Рилла сказала мне, что, не окажись тебя рядом, Лерсу бы не выжить... И что спасая его, ты рисковал проиграть сражение, — говорит молодая мать.
— Это преувеличение. Время у нас было, — бормочет Доррин, опуская голову.
— Ты ведь должен быть честным, правда? Чего бы это тебе ни стоило?
— Да. В... большинстве случаев.
— А стало быть, ты должен рассчитывать все, даже... Ладно, неважно. Я знаю, что ты не... но это так трудно!
Ощущая ее гнев и неизбывную боль, Доррин касается плеча Кадары.
— Равновесию нет дела до наших чувств. Но я все еще могу их испытывать, и мне по-прежнему больно.
— Вот почему ты велик... — отзывается Кадара, нежно поглаживая младенца. — Вот почему Брид мертв, а на тебя все смотрят с почтением. Ты ухитряешься придерживаться гармонии, не растеряв своих чувств.
— Ты обо мне слишком высокого мнения. Я всего лишь стараюсь делать то, что должен, — говорит Доррин.
Голова его по-прежнему раскалывается, колени дрожат.
— Ты устал, верно? — спрашивает Кадара.
— Да.
— Я тоже. Лидрал, отведи его домой. И... Доррин...
Доррин обращает невидящий взор в ее сторону.
— Спасибо за сына. Брид тоже поблагодарил бы тебя... И я надеюсь, что твое зрение скоро восстановится.
Доррин не может сдержать ухмылки.
— Зря ты надеялся меня одурачить. Лидрал, отведи его домой и уложи спать.
Лидрал выводит его в коридор, а потом, уже на крыльце, говорит:
— Ты отдал людям слишком много. Кадара права, тебе необходим отдых.
— А как насчет тебя?
— У меня есть ты, — звонко и счастливо смеется Лидрал. — И не только ты. Мне повезло больше, чем Кадаре. Думаю, у нас будет дочь.
— Откуда ты знаешь? Даже я не могу сказать заранее.
— Откуда, откуда... Будет дочка да и все тут, — она жарко и страстно целует его в губы. — Пойдем, тебя нужно накормить и уложить. Не надо было заходить к Кадаре, ты еще слишком слаб.
Вечерний ветерок овевает их прохладой. Пройдя примерно две сотни локтей по направлению к дому, Лидрал неожиданно восклицает:
— Ох, Тьма!
— В чем дело? — спрашивает Доррин, не видящий ничего, кроме белых вспышек.
— Отец твой заявился, будь он неладен. Отдохнуть, и то не даст!
— Ничего, — вздыхает Доррин. — Это мы как-нибудь переживем.
— А у нас тут Черный маг, — объявляет Фриза, как только они входят. — Взаправдашний маг! И говорит, будто он — отец мастера Доррина. Это правда? А мы и не знали, что мастер Доррин волшебников сын.
— Это правда, — отзывается Доррин, заходя на кухню.
— Мерга! — окликает Лидрал кухарку. — Принеси хлеба с сыром, да чего-нибудь горяченького, пока Доррин не свалился. Доррин, садись. Вот сюда.
Она выдвигает стул.
— Я, наверное, не вовремя? — мягко спрашивает Оран.
— Нет, все нормально. Просто мне нужно подкрепиться. День выдался нелегкий.
Хлеб, сыр и горячий сидр помогают унять дрожь в коленях и уменьшить головную боль.
— Зачем ты явился? — спрашивает Доррин.
— Узнать, как ты справился с Белыми, и поговорить с тобой. Похоже, твой корабль хорошо себя показал.
— Это верно, — соглашается Доррин. — На самом деле мне не было нужды подниматься на борт. Тирел с Килом и сами могли сжечь весь Фэрхэвенский флот, — при этих словах боль усиливается, и он поправляется: — Нет, сразу бы им этого не сделать, пришлось бы вернуться за ракетами. Но мне думается, что десяток судов, подобных «Молоту», способны отвадить кого угодно от намерения устраивать нам блокаду и препятствовать свободе торговли.
— А почему они сами не могут построить такие же корабли?
— Потому что для них, так же как для щитов и ракет, требуется черное железо, а мастера хаоса не могут иметь дело с металлом, закаленным гармонией. Если начинить порохом что угодно, кроме черного железа, любой Белый маг взорвет заряд на расстоянии. Однако, — тут Доррин пожимает плечами — все, кто обходятся вовсе без магии, например, норландцы или хаморианцы, запросто могут использовать вдобавок к парусам паровые котлы с низким давлением. По правде сказать, я уже познакомил их с этим устройством.
— Как? Зачем?
— Затем, что мы получим в обмен много нужных товаров. Без торговли с восточными державами нам пока не обойтись Ее необходимо расширять. Лидрал сейчас составляет список наших самых насущных нужд.
— Но разумно ли это?
— Полагаю, что да. Во-первых, никакое изобретение нельзя хранить в тайне вечно, а раз рано или поздно о нем все равно узнают, так почему не извлечь из этого выгоду? А во-вторых они смогут использовать только обычное, негармонизированное железо, а котлы из него способны выдерживать лишь невысокое давление. Для скоростных судов они не годятся, и при попутном ветре хороший парусник легко обгонит такой паровик. Но в штиль или при входе и выходе из порта паровая машина может стать неплохим подспорьем.
— А ты уверен?
Доррин вздыхает, даже не стараясь скрыть раздражения.
— Я сам пытался обойтись без черного железа, но это невозможно. Чтобы обычный котел не взорвался при давлении, необходимом для того, чтобы развить скорость хорошего парусника, его надо сделать слишком толстым и тяжелым, а значит, скорости все равно не видать. Может, в других мирах — скажем, на планетах ангелов — самые совершенные машины могут обходиться без магии, но у нас их возможности обусловлены силами Равновесия.
