Высота была впечатляющая. У Шилы закружилась голова, но она заставила себя на четвереньках перебраться по широкому карнизу за дормер, и по наклонной крыше поползла к шпилю. Известняковые лепестки на шпиле, названия которых Брант не помнил, не внушили ей доверия, но нечего было и думать обматывать веревку вокруг шпиля — слишком толстый он был у основания, слишком скользкая была крыша. Шила завязала веревку на лепестке тройным узлом и подергала ее. Веревка держалась. Что-то вспомнив, она тремя яростными движениями оторвала от рубашки кружевной воротник и, наложив его на веревку, схватилась и выпрямила ноги.
До карниза она съехала благополучно.
Где-то она читала, может в детстве, что при спуске и подъеме вдоль или по отвесным стенам следует стараться не смотреть вниз. Она и не смотрела. Только миновав карниз и повиснув над мостовой, до которой было футов эдак восемьдесят, она вспомнила, что Брант велел сначала посмотреть, нет ли там кого, внизу. Она посмотрела. Внизу никого не было, зато она сразу поняла, почему смотреть не следует. Она едва не закричала.
Поймав веревку босыми ногами, она попыталась сделать на ней полу-петлю, просунув между ступнями, и таким образом ослабить нагрузку на руки. Получилось. Получилось бы лучше, если бы ноги не были босые. Она начала медленно съезжать вниз. Рукам было больно, и кружевной воротник скоро вырвался и куда-то упал, но она съезжала. Она не знала, сколько футов оставалось до земли, когда она вдруг, не отпуская веревки, полетела вниз — развязался узел на лепестке. Она поняла, что сейчас либо будет больно, либо она умрет.
Ни того, ни другого не случилось. Ее поймали за талию и за подмышки, и упали вместе с ней, под нее, а затем перекатились вместе с ней набок. Она хотела уже было поблагодарить спасителя и испугаться, когда заметила, что отпускать ее не собираются. Спаситель встал и поднял ее на ноги рывком, взяв за предплечье и за волосы.
— Вот убилась бы к лешему, что с тобой потом делать? — спросил Фокс.
* * *
Брант сидел у расширенного лаза, отдыхая. Вдалеке раздавались неравномерные редкие удары лома, завернутого в материю. Потом лом вдруг загремел глухо и до Бранта донесся вскрик Нико, сопровожденный коротким ругательством. Нико вообще ругался редко, борясь за чистоту ниверийского языка.
Брант встал и пошел смотреть, не умирает ли Нико. Нет, Нико не умирал, он только прыгал на одной ноге, держась за нее обеими руками, шипя и морщась.
— Ну-ка, выпрыгни оттуда, — сказал Брант.
Нико запрыгал вон из углубления, уступая Бранту место. Время было очень позднее — далеко за полночь. Брант взялся за кирку и хрястнул ею в известняк. Кирка прошла насквозь.
Не веря себе, Брант несколько минут подряд в остервенении терзал известняк, отбивая большие куски и не обращая уже никакого внимания на боль в ладонях. Отверстие ширилось. Скорее же, скорей, говорил он себе.
Когда отверстие увеличилось настолько, что можно было просунуть голову, Брант запалил лучину от факела и бросил ее внутрь. После этого он заглянул внутрь сам.
Каменная коробка с деревянным топчаном и дверью явилась его яростному взору. Пробитое отверстие находилось на уровне колен, если стоять в коробке. Окон не было. Пол был каменный. Одна из камер? А сколько их таких здесь?
Внимание его привлек какой-то предмет на полу, возле топчана. Брант зажмурился и вытащил голову из отверстия. Взяв кирку, он молча принялся за работу снова. Через четверть часа, пока Нико обследовал поврежденную ногу, он расширил лаз настолько, что в него можно было проползти. Брант поднял факел и кинул его в лаз. В коридоре стало темнее, чем бывает ночью.
— Эй, — сказал Нико. — Ты бы, того… другой бы факел запалил сначала.
Но Брант не слушал. Он протиснулся в отверстие и встал на ноги. Подняв факел, он подошел к топчану и поднял предмет.
Это была обыкновенная лента для волос. Лента как лента. Мало ли, сколько женщин в Астафии носят ленты. Мало ли, сколько женщин прячет у себя в подземелье старина Фалкон. Может, ему нравится. Может, он сексуальный маньяк.
Он сунул ленту в карман. Рука его нащупала кожаный мешок в том же кармане. Он вынул его машинально, чтобы глянуть на светящийся кубик.
Кубик не светился.
Брант поднял факел и швырнул его обратно через лаз, после чего он еще раз заглянул в мешок. Сомнений не было — кубик не светился.
Брант вылез из каменной коробки. Нико, захватив факел, ушел, но недалеко. Ориентируясь по отсветам, один раз упав, Брант догнал его.
— Нашел, чего искал? — спросил тактичный Нико, понятия не имевший, что именно ищет здесь Брант, зачем долбает стены киркой, но думающий, что это Бранту для чего-нибудь да нужно.
— Да, — сказал Брант. — Но мы, кажется, опоздали. Пойдем посмотрим, что там делается на свете белом.
На свете белом шел мокрый снег. Несмотря на это, и несмотря на поздний час, на улицах наличествовало какое-то непонятное движение. Люди куда-то спешили — не ночные грабители, не ранние фермеры, а просто люди, разных сословий и возрастов, обыкновенные, которым в это время полагается спать и видеть сны о том, как они вдруг разбогатели и ходят пьяные и веселые.
Брант снова проверил кубик. Нет, света не было. Он сравнил ленты — ту, которую нашел, с той, что была продета сквозь поммель.
— Храм, — сказал он. — Храм Доброго Сердца. Бегом.
Они побежали, Брант быстро, Нико хромая и прося обождать.
Двери Храма были открыты настежь. В Храме толпились люди. У всех у них был такой вид, как будто они собрались в далекий поход по спешному делу и зашли сюда только на минуту и из-за этого неловко себя чувствуют. Брант прошел в служебные помещения, а Нико, сказав, что он останется поговорить с людьми и выяснить, что происходит, присел на одну из скамеек в главном зале, недалеко от алтаря, положил голову на руки, и уснул.
Дверь в кабинет Редо оказалась незапертой. Брант вошел и ничего не увидел — было темно. Наощупь он прошел к ящику со свечами, наощупь нашел огниво.
Редо лежал распростертый на полу посередине кабинета. Брант кинулся к нему и присел рядом. Редо дышал, но хрипло и с усилием. Брант бросился к столу, схватил кувшин с водой, и прыснул Редо в сине-черное от синяков и засохшей крови лицо.
Редо открыл один глаз. Второй открываться отказался, заплыл.
— Что с вами? — спросил Брант. — Вы видите меня? Слышите? Где Шила?
Редо закряхтел, застонал, и принял, не без помощи Бранта, сидячее положение.
— Шилу увезли, — сказал он сипло. — Фокс и охрана.
— Вы им сказали, где она прячется?
— Еще чего, — сказал Редо, поводил языком во рту, и выплюнул передний резец. — Сами нашли. Нашли, увезли, а потом Фокс вернулся, чтобы мне об этом сообщить. Ну, не специально для этого. Ему нужно было отпустить двух заблудших, которые меня тут держали.
