Сказал — и вышел. А Эррилин остался в кресле сидеть, и вид у него при этом был далеко не на вчерашние двадцать.
* * *
Кое-какие мысли по поводу — на чем мы полетим — у меня были. Точных сведений об уровне развития местного воздухоплавания мне, конечно, никто не сообщал. Зато я видел, чего в замке под чутким руководством Рудольфа Вельта соорудить пытались. Вельт этот, хоть и не летчик, а зенитчик, до войны в аэроклубе поучаствовать успел, вот и здесь загорелось ему чего-нибудь эдакое соорудить. Тоже мне… Отто Лилиенталь. Построили они, нельзя же не сказать, летало. И оно, как говорил рядовой Петренко, «таки летало и гордилось». Правда, больше ничего путного делать не умело.
Колин всю дорогу от ветки, где завтракали, рассказывал, как его двоюродный братец однажды на орле прокатился. Очень красочно рассказывал: и про ветер в лицо, и про ощущения захватывающие, и восторг несравнимый… только вот когда его братец во второй раз с орла съехал, потому как за перья толком ухватиться не мог, руки скользили, я уже не выдержал.
— Стоп! — говорю. — Сколько раз всего за полет этот твой родич с орла падал?
— Четыре, — с мечтательным таким видом отвечает эльф. — Чувство свободного полета, прежде чем орел иновь подхватывал его, было…
— Спасибо, достаточно.
Может, думаю, пегас и в самом деле еще не худший вариант?
Эх, У-2 бы нам, а еще лучше — ЯК-6, «дугласенок». Четыре пассажира штатно, ну а где четыре, там и пятый уместится, было б желание. Требования к посадочной минимальные — к партизанам летал, а там аэродромы известно какие…
Ладно.
Зато когда мы пришли, я еще одну важную вещь понял. Эльфы — существа не только возвышенные и романтичные, а кое в чем очень даже рациональные, не хуже гномов.
Дело в том, что пришли мы как раз к той ветке, откуда начинался водопад. Имелись на ней небольшое озерцо и рядок ангаров типа «конура собачья». И в ангарах этих…
Сначала я решил, что это просто пеликан. Гигантский, само собой. Потом присмотрелся внимательнее… нет, чего-то не вытанцовывается. Что перьев в помине нет, это еще ладно — может, линька у них или просто разновидность такая. А вот пасть зубастая, как у хорошего крокодила…
И тут я вспомнил, где и когда точно такую же зверюгу и и дел. В школьном учебнике зоологии, на картинке. Обитала зверюга на Земле в незапамятные времена, конкретно — в мезозойскую эру и звалась птеродактилем. В переводе на русский — крылатый ящер, крокодил с крыльями. У нас эти зверушки ледникового периода не перенесли, вымерли как класс, а здесь, судя по всему, сохранились. пережиток прошлого… с зубками в палец длиной.
Вот семерка этих крокодилов в конурах и сидела.
— Вас, что ли, везти надо будет?
Занятно — я думал, заведовать этими крокодилами эльфа поставят. Во-первых, потому, что зеленые они, а во-вторых, как-никак, гидроаэродром этот на верхушке дворца эльфийского короля базируется.
Оказалось же, гном. Весь в кожаном и ремнях, словно комиссар с Гражданской, только на голове шапочка ручной вязки, с цветочками. И очки — либо наши летные, либо слизаны один к одному.
— Нас, почтеннейший, — говорит Ариниус, глядя при этом на крокодилов так, словно они уже у него чего-то ценное отгрызли… бороду, к примеру, или колпак. — Надеюсь, вам уже сообщили, куда именно нужно будет лететь?
— А то, — задорно так отзывается гном. — У нас все по правилам. Уже и план полетный составили. Сейчас предсказатель погоды сводку выпишет, и можно будет начинать вьючить!
Я на крокодилов посмотрел… потом на мешки наши… особенно на мешок Фигли, который самого гнома по объему раза так в три превосходил, а по весу, так и во все пять. Да и у меня — «ППШ» с патронами, пистолет, гранаты… плюс эльфы нам полезного снаряжения подкинули: плащи маскировочного окраса, костюмы лохматые, типа Колиного, еще кое-чего по мелочи… про Дарин меч я уже просто молчу.
— Товарищ летчик, — окликаю, — вопрос один есть. Как у твоих подопечных с грузоподъемностью дело обстоит?
— Намана обстоит, — «успокаивает» меня гном. — Мы хоть и не драконы, но тоже кой-чего могем. Полсотни ластов каждый мой зубастик запросто утащит.
В ласте, сколько я помнил, кило три наших было. Считай, на круг выходит полтораста… ну, жить можно. Это если данный оптимист не врет. Ну а если его зверюга в полете возьмет, и ласты эти склеит?
— Всего пятьдесят ластов? — обеспокоенно спрашивает Фигли. — Маловато будет.
— Намана.
— Кому «намана», — ворчит наш гном, — а кому и лететь.
— А я, думаешь, вам отсюда на прощанье платочком махать буду? — ухмыляется «летун». — Не боись, друже, усе учтено. Разуй глаза и глянь, сколько зубастиков видишь?
— Ну, — с неохотой бурчит Фигли, — семь.
— Угадал, гы. Али грамотный, счету обучен? Интересно, думаю, он это из-за полета предстоящего такой… шутник или постоянно? Если второе… ох, не люблю я подобных шутников.
Фигли, похоже, от них тоже да-алеко не в восторге.
— Да уж… — скрипит зубами. — Обучен изрядно. Получше многих.
— А раз обучен, так и считай. Один крокодил для меня, пять для вас… а седьмой, воо-н тот, пятнистый, в дальней конуре, он для кого, по-твоему? А? Вот на нем-то наш излишек, гы, и запорхает.
Фигли, не говоря ни слова, ухнул свой мешок на пол, прошел к дальнему от нас ангару, присел на корточки и начал тамошнюю зверюгу разглядывать пристально.
— Запорхает, говоришь? — недоверчиво говорит он. — А с чего у него цвет такой облезлый, словно старая покраска проступать начала?
— Есть такое, — охотно признается гном. — Это все из-за болезни. Бедолага два месяца от еды отказывался, в спячку впасть пытался.
— Что-о-о?
— Да не волнуйся ты так. Сейчас он вполне нормальный зубастик, вчера четверть оленей туши заглотал как миленький.
— Но-о-ормальный?! — Фигли, кажется, понемногу вскипать начинает, на манер чайника. — Эта плешивая туша — но-о-ормальный?!
— И потом, — словно не слыша его, говорит «летун». — Коли зубастик в самом разе не до конца отъелся… ведь не хочешь, чтобы заместо вещичек он кого-нибудь из твоих приятелей уронил? А?
— Никого он не уронит! — рычит Фигли. — Потому что я сейчас пойду прямиком к королю Эррилину и там…
— Никуда ты не пойдешь! Свершилось!
Я едва-едва вздох радостный сдержал.
Командир в отряде должен быть. Один. С непререкаемым, как говорит старший лейтенант Светлов, авторитетом.
И когда сейчас Дарсолана гнома срезала — вроде бы и негромким, но хорошим таким, правильным командирским голосом, я чуть от радости не подпрыгнул и не заорал: «Молодец, Дара!», — что есть глотки.
