— Приветствую и вас, Высший Палач, — лишь благая богиня знает, чего стоит Амелии не выдать волнения. — Не знаю, удастся ли положить конец вражде Храмов…
— Удастся, — убежденно произносит древний старец рядом с королем. Низенький, щуплый, длинный нос с бородавкой опущен. Старик неуловимо напоминает кладбище ненастными осенними сумерками — такой же унылый и в то же время зловещий. Кажется, вот сейчас возьмет, да и рассыплется от ветхости. Но Амелию не проведешь — Верховная жрица Исмины способна отличить безобидного старичка от сильнейшего мага. Левдаст говорил, самого старого среди Палачей зовут Зосимой. — Если не удастся, будет плохо всем.
— Палач Лиангхара Зосима Атарг, — усмехаясь, представляет старца Мелхиседек. Амелия радуется, что угадала. — Он стал Палачом еще до моего рождения, но Высшим Палачом не станет никогда. Знаете, почему? Не умеет рисковать и принимать необычные решения, идти против всех. Еле убедил его отправиться сюда, чтобы не остался без надзора. Еще начнет дурить…
Зосима никак не реагирует на шуточку короля. А Амелия убеждается: этот человек никогда не говорит, что думает, в глаза. И способен таить злобу десятилетиями, чтобы однажды ударить насмерть. Не стоит, ох не стоит королю с ним шутить… Впрочем, если ему и правда девяносто восемь, может и не успеть.
Наконец, к пристани причаливает еще лодка. С нее сходят несколько статных, изысканно и в то же время просто одетых женщин. Лалика, еще недавно рассаживавшая гостей на полянке и находившая, что сказать каждому, быстро подходит к женщинам и склоняется перед одной из них, коснувшись правой рукой изящной босой ступни. Лицо жрицы освещает добрая улыбка, она поднимает Лалику и произносит:
— Пора начинать. Лали, тебе присутствовать необязательно. Главное дело — в городе. Если не справишься ты, не справится никто.
— Как прикажите, Дарящая Любовь, — произносит Лалика и, не тратя ни мгновения, отправляется к пристани. А Амелия не может отделаться от мысли, что Дарящая наслаждение чем-то нешуточно напугана, только умело скрывает страх и нежелание покидать Храм. «Если она столь же смелая, как и красивая, Дарящей Любовь с ней повезло» — думает Верховная.
Теперь внимание Амелии приковано к Дарящей Любовь — той, кто созвала невиданный на Мирфэйне совет Храмов. Имени у Дарящей Любовь нет: при Посвящении в главы Храма, совершая на алтаре перед изваянием богини церемонию священного брака с Богом-Мужем, будущая Дарящая Любовь приносит в жертву богине и свое прежнее имя. С этого дня все именуют ее только по титулу…
Главная амритианка оказывается невысокой, миниатюрной женщиной лет сорока, на тонких, загорелых руках блестят массивные золотые браслеты. Она кажется удивительно хрупкой, ранимой, но серые глаза смотрят прямо и твердо. Взгляд человека, знающего, почем фунт лиха…
Лодка с Лаликой отплывает. Амелия хмыкает. Интересно, нравится ли Дарящей Наслаждение быть «святой блудницей»? Впрочем, от взора Верховной жрицы Исмины не укрывается, как едва заметно вздрогнули тогда плечи Лалики. Ох, не «дарить жизнь и любовь» она идет, и не все так безоблачно в славном граде Медаре…
— Приступим к обсуждению, — без обиняков начинает Дарящая Любовь. — Нам удалось собраться, что само по себе дело невиданное. Такого не было никогда, и, уж поверьте, еще долго не случится. Несомненно, наши имена попадут в историю… Впрочем, в историю мы уже попали, давайте думать, как из нее выпутаться…
Смешки, несущиеся по острову, кажутся вялыми, дежурными. Так стараются польстить неумным шуткам хозяина вежливые гости. Впрочем, шутку никто глупой не считает: просто присутствующим не до смеха. Но кое-чего Дарящая добилась. Возможно, впервые в жизни собравшиеся жрецы разных Храмов ощутили себя единым целым, противостоящим общей беде. Дарящая Любовь явно мечтает, пользучясь правами хозяйки, пригласившей гостей, главенствовать в намечающемся союзе. Что ж, похвально… но только если не за счет благой богини.
— По сообщению Мелхиседека Атарга, присутствующего здесь, над нашими Богами и самим Миром нависла угроза, противостоять которой по отдельности Храмы не смогут. Высший Палач, расскажите, в чем сущность угрозы и что, по-вашему, надлежит делать.
Мелхиседек встает, крупная ладонь с блестящими на пальцах золотыми кольцами приглаживает щегольскую бородку. И уверенно пересказывает все, что Амме уже знает от Левдаста. Только добавляет, что у иномировых сил есть человекоподобные воплощения, называющие себя Вестниками, которые действуют в Мире, спокойно проникают за Стылые Холмы и способны в нужном месте подавить магию.
— Уже сейчас, по нашим данным, жрецы Аргишти не могут сдерживать натиск.
— Мы держимся, — возражает Верховный Судья Аргишти Вальтер Миллимет. Низенький, сморщенный лысый старичок с по-лисьи хитрыми, глубоко посаженными глазками. Чем-то он похож на Зосиму, разве что не столь уныл. Наоборот, его неуклюжее чувство юмора изрядно надоедает подчиненным, вынужденным его терпеть и делать вид, что фривольные шуточки старца нравятся. По мнению Верховной жрицы Исмины, он больше походит на старого пройдоху, чем на величайшего из ныне живущих судей и законников Мирфэйна, тем более — на могущественного мага. — И продержимся, сколько сможем, но это очень трудно. Все, что сказал мой… хмм… коллега — правда, но кое-чего не знает и он. Служители Единого, по сути, ведут войну в союзе с Вестниками. За армейскими офицерами и нашими жрецами в Васте и Вейвере развернута настоящая охота. Ее ведут священники и проповедники Единого, возглавляемые Вестниками. Мы потеряли уже несколько высших жрецов и многих рангом пониже. Проповедники из Рыцарской Земли и Озерного края подстрекают народ к беспорядкам, натравливают на жрецов и правительство, предвещают конец света и призывают громить «язычников». Пытаются мешать оборонным мероприятиям. Есть основания полагать, что они причастны к вспышке эпидемии в Нехавенде…
— Это война? — уточняет Воевода Аргелеба Фредегар. Амелии не раз доводилось видеть жрецов бога-воина, они всегда были мускулистыми и высокими, способными прошибить кулаком нетолстую стену. Но Фредегар неуловимо напоминает Миллимета и ростом, и сложением. Впрочем, Амелия знает достаточно, чтобы понять: он должен быть много опаснее здоровяков, чтобы стать главным в их Храме. — Почему бы не ударить по их логовам? Баталия воинов нашего Храма, если поддержат ствангарцы, способна уничтожить монастыри Озерного края. Ствангар мог бы навести порядок и в Рыцарской Земле, тем более, что когда-то она была частью Империи.
Но Миллимет наверняка думал об этом. Думал и пришел к неутешительному выводу:
