Он качает головой:
– Я не о том, – его ладонь накрывает одеяло над моим сердцем. – Я спрашиваю про это…
– Кирилл.
Его глаза становятся испуганными.
– Ли, прости… я не хотел… ну не плачь, Ли! – он сам готов разрыдаться, а я с удивлением чувствую, как по щекам бегут горячие дорожки.
Рана в боку отозвалась резкой болью, когда я сел в постели и притянул к себе младшего брата.
– Тише, Кириллка. Все в порядке… Это просто израненное сердце глупого жреца. Раны и порезы затянутся и не будет так больно. Просто это случилось слишком неожиданно, да я сам не совсем понимал, что чувствую, пока не увидел все это и не понял… Тише… с твоим глупым старшем братом все будет в порядке… Главное, чтобы ТЫ простил меня…
Он сжал мои плечи чуть отстраняясь и серьезно посмотрел на меня.:
– Я… ты пришел все равно за мной… а то, что из этого получилось… ты же сам не знал… а я бы все равно выжил… не знаю точно, что там произошло на том алтаре, никак не могу вспомнить и чувствую, что пока не надо вспоминать, но… Это не последнее твое сражение с Растином… вы как отражения друг друга, живущие каждый своей жизнью, и оба чувствуете, что так не должно быть, отражение обязано повторять лишь то, что показывает оригинал… и тот из вас, кто останется в живых – им и будет. Настоящим.
– Кир, – тихо прошу я. – Братик… может ты все же побудешь еще немного ребенком?
Он медленно качает головой:
– А я и есть ребенок. От этого мне не уйти… как и у вас со Жрецом Роя есть второй выход, если вам не удастся справиться с простейшим путем выхода – устранением помехи… ПЕРЕРОСТИ это…
– Это будет нелегко…
Он смотрит пристально, и очень неуютно под его взглядом… а ведь там на алтаре… кажется я начинаю догадываться, что именно произошло… я слишком часто встречался с богами, чтобы этого не понять… в глубине синих глаз, на самом дне холодными ручьями плескалась плененная сила. Он чуть отстранился:
– Ли… – голос звучал глухо. – Что ты теперь будешь делать?
– Я? – я отпустил его и коснулся щек, вытирая непрошеные слезы. Криво усмехнулся. – Отращивать волосы… я привык к своей косе знаешь ли…
– Ты знаешь о чем я спрашиваю, – сверкнула синева легким раздражением.
– Посмотрим, – я пожимаю плечами. – Кир… неужели ты думаешь, что все вот так просто? Разбили сердце и рана неизлечима? Вопрос в том, а разбилось ли оно – сердце это проклятое?
– Что? – он удивляется искренне. – Но…
Я не удержался от порыва, протянул руку и взъерошил такие же темные как у меня волосы:
– Кир, не заморачивайся пока… ты сам сказал, что ребенок… а еще, ты как и я мужского пола… и Рой тоже… а все мужчины по мнению женщин те еще глупцы в некоторых вопросах и… поверь мне, братишка, они в принципе правы.
Он возмущенно вскинул глаза, а я улыбнулся:
– И неправы одновременно… ведь женщины тоже весьма глупы в некоторых вопросах. Так что мы друг друга стоим… и не важно люди мы или боги… это касается всех.
– Ты… – он запнулся и покачал головой. – Мейдок сказал, что рана затянется уже к вечеру окончательно, – резко перевел разговор мой младший брат. – Надо передать Кириану, что все в порядке… а то он не смог остаться, и уже в Мирейе, но очень волнуется. Если бы Криса не надо было оттаскивать от твоей постели, сам бы наверное не смог уйти.
Я усмехнулся. Маленький мудрец.
– Лиани? – в дверном проеме стоит Кэртис. – Пришел в себя?
Я смотрю на него и улыбаюсь:
– Спасибо, Тис… если бы не ты…
Он удовлетворенно улыбается:
– Не представляешь, какую выгодную сделку я заключил благодаря тебе…
– Представляю, я слышал ваш договор с Роем. Поздравляю тебя и весь клан.
– Лиани, – оборотень отводит глаза, словно боясь смотреть на меня. – Кхм… тут… кое-кто хочет поговорить с тобой…
Я вздохнул:
– Так пусть войдет…
Но Кэртис задумчиво качает головой:
– Нет… Она не может войти. Она смогла пройти до самой крепости… но сюда Тьма её уже не пустила…
И я сам не заметил как опустил глаза… как в душе что-то дернулось, потому что в руках Кэрт теребил зеленую ленту… ту самую с которой началась наша дружба, ту самую, которую я добыл самой первой для Лейлы…
Тихий голос оборотня вспорол тишину комнаты.
– Она просила сказать тебе, Лиани… "Пожалуйста."
Я вздрогнул, словно услышал, как ОНА произносит это слово… Пожалуйста…
Она прекрасна… так, что больно. И она совсем не такая, какой я видел её в прошлом…
Сейчас передо мной стояла пленительная женщина в синем длинном платье, которое мягкой тканью текло по её фигуре, скрывая и подчеркивая одновременно. Длинные рукава, расширяющиеся к запястьям подчеркивали узкие длинные ладони с нервными пальцами. А глаза… как у лани. Хоть и все такие же зелено-серые.
– Лилиан… – тихий шепот растворяется в воздухе. – Я опять сделала это… совсем так же как с Лайлом… Это больно – предавать…так же наверное больно, как быть преданным…
Я покачал головой и устало опустился на бревно, на краю поляны. Кора не жалавшего сдаваться, хотя и упавшего дерева, приятно нагрелась под солнечными лучами, и под пальцами все еще ощущалось биение токов жизни в нем.
– Госпожа моя, – наконец, заговорил я, не поднимая глаз. – Скажи мне, боги могут приказывать своему сердцу?…
– Нет, – горький ответ.
– Тогда почему ты считаешь, что предала меня? Или Лайла? Или… себя?…
Я поднял глаза и улыбнулся, не чувствуя радости от того, что Она смотрит на меня такими прекрасными, широко раскрытыми глазами.
– Потому что… – она запнулась… – Потому что ты имел право знать… ведь я давно знала. Что… ты рано или поздно полюбишь меня. Ты УЖЕ любил меня, когда мы встретились впервые, просто не разобрался еще в этом. А в тот момент, когда понял… я должна была рассказать тебе раньше о… Рое…
– Должна, – согласился я. Та история с Годосом, я всегда думал, что что-то там не просто все. И то, как смотрел Рой на Сирена тогда в таверне… но я сам не желал видеть правды и потом… я – смертный. Твой жрец… а не бог…
Шелест ткани, когда она двинулся вперед… я буквально чувствовал его.
– Ли… – шепот. – Ли…
– Госпожа моя, – я взглянул на неё снизу вверх. – Не надо жалеть меня или себя… мы оба полюбили… вы очень давно, превратив любовь в ненависть, но основа осталась, причиняя вам боль. Я полюбил по меркам богов не так давно, но… я не собираюсь обвинять тебя в чем-то, Лейла… я все еще остаюсь твоим жрецом… и пусть все уже не будет как прежде, но не изменился именно факт того, что ты моя богиня. И моя неприязнь к Рою приобрела дополнительный, но весьма существенный фактор. Мы не сможем больше быть так непосредственны как были раньше… что-то изменилось навсегда, но… так ли это важно, госпожа моя?
