Денна резко обернулась ко мне, ее взгляд внезапно стал подозрительным.
— Почему ты об этом спросил?
— Извини, что перебил тебя, — сказал я, проглатывая яблоко. — Сначала закончи свою историю, а потом я тебе все расскажу.
— Я тут уже много наговорила, — возразила она. — А ты даже не упомянул, почему оказался в этом городке.
— Магистры в Университете услышали некие странные слухи и послали меня сюда выяснить, правда ли это, — ответил я.
В моей лжи не было ни неловкости, ни колебаний. Я даже не планировал ее, она вырвалась сама. Пришлось принять молниеносное решение — я не мог взять и сказать ей правду о поисках чандриан, не мог вынести мысли, что Денна посчитает меня больным на голову.
— Университет занимается такими вещами? — спросила Денна. — Я-то думала, ваша компания только и делает, что сидит за книгами.
— Некоторые так и делают, — признал я, — Но когда мы слышим странные вести, кому-то приходится ехать и выяснять, что случилось на самом деле. Когда люди становятся суеверными, они начинают смотреть на Университет и думать: «Кто еще у нас тут водится с темными силами, которых лучше не трогать? Кого бы нам запихнуть в большой красивый костер?»
— И ты часто этим занимаешься? — Денна помахала оставшейся половинкой яблока. — Расследуешь такие дела?
Я покачал головой:
— Просто попал в немилость к магистру, и он постарался, чтобы я вытащил короткую соломинку на эту поездку.
Неплохая ложь, особенно для полной импровизации. Она даже продержится, если Денна задумает навести справки, поскольку в ней есть частичка правды. Когда требует необходимость, я становлюсь величайшим лжецом. Не самое благородное из искусств, но весьма полезное. Оно тесно связано с актерством и рассказыванием историй, и я научился всем трем от отца — а уж он-то был великим мастером.
— Ты по горло набит конским дерьмом, — буднично сообщила Денна.
Я застыл, завязнув зубами в яблоке. Потом разинул рот, так и не откусив, но оставив белые отпечатки зубов на красной кожуре.
— Извини?
Она пожала плечами:
— Если не хочешь говорить мне, ладно. Не ври из желания успокоить меня или произвести впечатление.
Я глубоко вдохнул, поколебался и медленно выдохнул:
— Я не хочу тебе лгать о том, почему я здесь. Но беспокоюсь, что ты обо мне подумаешь, если я скажу правду.
Глаза Денны были темны, задумчивы и непроницаемы.
— Ну ладно, — наконец сказала она с почти незаметным кивком. — В это я могу поверить.
Она откусила от яблока и начала жевать, разглядывая меня в упор. Ее влажные губы были даже краснее яблока.
— Я услышал кое-какие слухи, — наконец сказал я. — И я хочу знать, что здесь случилось. Это все, правда. Я просто…
— Послушай, Квоут, прости меня. — Денна вздохнула и провела рукой по волосам. — Мне не следовало давить на тебя. Это и правда не мое дело. Я знаю, как это: иметь тайны.
В эту минуту я чуть не рассказал ей все: всю историю о моих родителях, чандрианах, человеке с черными глазами и кошмарной улыбкой. Но вдруг побоялся, что это может показаться отчаянной выдумкой ребенка, пойманного на лжи. Поэтому я выбрал путь труса и промолчал.
— Так ты никогда не найдешь свою настоящую любовь, — сказала Денна.
Ошарашенный, я выпал из своих размышлений.
— Прости, что?
— Ты ешь серединку яблока, — рассмеявшись, пояснила она. — Ты обгрызаешь его по бокам, а потом сверху вниз. Никогда раньше не видела, чтобы так ели.
— Старая привычка, — отмахнулся я, не желая рассказывать ей правду. Правду о том, что в моей жизни бывали времена, когда я радовался и серединке яблока, если удавалось ее добыть. — Что ты имела в виду до того?
— Разве ты никогда не играл в эту игру? — Она показала огрызок своего яблока и взялась двумя пальцами за черенок. — Задумываешь букву и поворачиваешь. Если выдерживает, задумываешь другую букву и поворачиваешь снова. Когда черенок отрывается… — ее как раз оторвался, — ты получаешь первую букву имени человека, которого полюбишь.
Я посмотрел на крошечный кусочек, оставшийся от моего яблока. Слишком мало, чтобы взяться и повернуть. Я откусил остатки и бросил черенок.
— Похоже, я обречен вечно жить без любви.
— Вот ты снова перешел на семь слов, — с улыбкой сказала Денна. — Ты замечаешь, что все время это делаешь?
Почти минуту я пытался понять, на что она намекает, но, прежде чем успел ответить, Денна продолжила.
— Я слышала, что яблочные семечки вредны, — сказала она. — В них есть мышьяк.
— Кумушкины сказки, — ответил я. Это был один из десяти тысяч вопросов, которые я задавал Бену, когда он путешествовал с труппой. — Там не мышьяк, а цианид, но его недостаточно, чтобы повредить человеку, разве что съесть целое ведро.
— А-а. — Денна задумчиво рассматривала огрызок своего яблока, потом начала его есть сверху вниз.
— Ты рассказывала мне о том, что случилось с мастером Ясенем, перед тем как я грубо тебя перебил, — подсказал я так деликатно, как мог.
Денна пожала плечами.
— Не много осталось рассказывать. Я увидела огонь, подошла поближе, услышала еще больше криков и шума…
— А огонь?
Она поколебалась:
— Синий.
Во мне поднялось некое темное предчувствие. И возбуждение: я наконец подобрался ближе к ответам о чандрианах — и страх от мысли, что я так близко к ним.
— Как выглядели те, кто напал на тебя? Как тебе удалось спастись?
Денна горько усмехнулась.
— Никто не нападал на меня. Я увидела силуэты на фоне огня и побежала как ошпаренная. — Она подняла перевязанную руку и коснулась виска. — Наверное, я врезалась в дерево и потеряла сознание. Пришла в себя только в городе, сегодня утром. Это вторая причина, по которой мне надо было вернуться, — продолжала она. — Я не знаю, вдруг мастер Ясень все еще поблизости. Я не слышала, чтобы кто-нибудь в городе говорил о найденном лишнем теле, но не могла задавать вопросы, не вызывая подозрений…
— А он такого не потерпит, — понимающе поддакнул я.
Денна кивнула.
— Не сомневаюсь, что он превратит это еще в одну проверку, чтобы посмотреть, как хорошо я умею держать рот на замке. — Она многозначительно посмотрела на меня. — Это значит…
— О, я постараюсь хорошенько удивиться, если мы кого-нибудь найдем, — сказал я. — Не волнуйся.
Она нервно улыбнулась.
— Спасибо. Я просто надеюсь, что он жив. Я целых два оборота потратила, чтобы завоевать его. — Она выпила последний глоток из моей бутылки и отдала ее мне. — Давай пойдем все осмотрим.
Денна неуверенно поднялась на ноги, а я краем глаза наблюдал за ней, засовывая бутылку обратно в сумку. Я работал в медике уже полгода; Денна ударилась левым виском достаточно сильно, чтобы получить синяк под глазом и кровоподтек за ухом под волосами. Ее правая рука висела на перевязи, и по тому, как она держала спину, я догадался, что у нее сильно ушиблен левый бок, а то и пара ребер сломана.
