Если она наскочила на дерево, то дерево это было очень странной формы.
Но все же я не стал заострять на этом внимание. Не стал на нее давить.
Как я мог? Я слишком хорошо знал, как это: иметь тайны.
Ферма выглядела совсем не так ужасно, как могла бы. Амбар превратился в груду золы и досок, между ним и обугленной ветряной мельницей стояло пустое корыто для лошадей. Ветер пытался повернуть ветряк, но на нем осталось только три лопасти, и он просто качался: туда-сюда, туда-сюда.
Трупов не было — только глубокие колеи, оставленные в дерне колесами повозок, приезжавших увозить тела.
— Сколько людей было на свадьбе? — спросил я.
— Двадцать шесть, считая невесту и жениха. — Денна рассеянно пнула обугленный кусок бревна, наполовину торчащий из пепла около останков амбара. — Хорошо, что здесь обычно к вечеру идет дождь, иначе вся эта сторона горы была бы сейчас в огне.
— Были здесь какие-нибудь злостные враги? — спросил я. — Семьи-соперники? Другой соискатель руки и сердца, ищущий мести?
— Конечно, — легко согласилась Денна. — Маленькие городки — рассадник всего такого. Люди здесь будут пятьдесят лет помнить любую обиду вроде: «Вишь, шо ихний Том сказал про нашу Кари». — Она покачала головой. — Но убивать — вряд ли. Это были самые обычные люди.
Обычные, но зажиточные, подумал я про себя, обходя фермерский дом. Построить такой дом могла только богатая семья: фундамент и нижняя часть стен были сложены из прочного серого камня, и углы верхнего этажа, деревянно-штукатурного, также укреплял камень. Однако стены просели внутрь, чуть не обваливаясь, а зияющие провалы окон и двери обрамляла темная сажа. Я заглянул в проем и увидел, что серый камень стен закоптился дочерна. Среди останков мебели и обугленных досок пола валялись черепки глиняной посуды.
— Если твои вещи были внутри, — сказал я Денне, — то считай, что они пропали. Я, конечно, могу войти и поискать…
— Не глупи, — возразила она. — Тут все вот-вот рухнет.
Она постучала согнутым пальцем по косяку. Он отозвался глухо и пусто.
Заинтересовавшись странным звуком, я подошел посмотреть, поддел косяк пальцем, и длинная щепка величиной с мою ладонь отвалилась почти без сопротивления.
— Труха какая-то, а не дерево, — сказал я. — Столько денег потрачено — зачем скряжничать на косяках?
Денна пожала плечами.
— Может, это от жара?
Я рассеянно кивнул и продолжил бродить вокруг, осматривая все, что попадалось на глаза. Наклонившись и подобрав обугленный кусок дранки, я едва слышно пробормотал заклинание. По моим рукам пробежал краткий холодок, и на другом конце щепки вспыхнуло пламя.
— Такое не каждый день увидишь, — заметила Денна. Ее голос был спокоен, но это было деланное спокойствие, словно она очень старалась выглядеть невозмутимой.
Сначала я даже не понял, о чем она говорит. Простая симпатия вроде этой была настолько обычна в Университете, что я даже не подумал, как это выглядит для непосвященных.
— Просто небольшое обращение к темным силам, которых лучше не трогать, — беспечно заявил я, держа горящую дранку. — Значит, вчера вечером огонь был синим?
Она кивнула.
— Как пламя угольного газа. Как лампы, которые попадались мне в Анилене.
Щепка горела обычным живым оранжевым пламенем. Ни следа синевы, но прошлым вечером огонь вполне мог быть синим. Я бросил щепку наземь и затоптал ее башмаком.
Что-то тревожило меня, но я не мог уловить это. Я снова обошел дом и решил войти внутрь и оглядеться.
— Пожар на самом деле был не так уж силен, — сказал я Денне. — Так что ты оставила внутри?
— Не так уж силен? — недоверчиво сказала она, выходя из-за угла. — Да все в труху превратилось.
Я показал:
— Крыша не прогорела, только около трубы. Это значит, что огонь не слишком повредил второй этаж. Что там было твоего?
— Немного одежды и лира, которую мне купил мастер Ясень.
— Ты играешь на лире? — Я был удивлен. — Сколько струн?
— Семь. Я только учусь — Она издала короткий невеселый смешок. — Училась. Для деревенской свадьбы я достаточно хороша — но и только.
— Не трать себя на лиру, — сказал я. — Архаичный инструмент, никакого простора для развития. Не то чтобы я осуждал твой выбор инструмента, — быстро добавил я. — Просто твой голос заслуживает лучшего аккомпанемента, чем тебе сможет дать лира. Если ты ищешь прямострунный инструмент, который можно носить с собой, выбирай полуарфу.
— Ты очень мил, — сказала она. — Но я ее не выбирала. Мастер Ясень выбрал. В следующий раз раскручу ею на арфу. — Она посмотрела вокруг и вздохнула: — Если он еще жив.
Я заглянул внутрь сквозь одно из закопченных окон — и рама рассыпалась, когда я оперся на нее.
— Это тоже прогнило, — сказал я, вертя в руках кусок дерева.
— Именно. — Денна схватила меня за руку и оттащила от окна. — Все здесь только и ждет, чтобы обрушиться. Не стоит заходить внутрь. Ты верно сказал: это всего лишь лира.
Я позволил увести себя.
— Тело твоего покровителя может быть там, наверху.
Денна покачала головой.
— Не тот он человек, чтобы вбежать в горящее здание и попасть в ловушку. — Она сурово посмотрела на меня. — И вообще, что ты собираешься там найти?
— Не знаю, — признался я. — Но если я не войду внутрь, то не представляю, где еще искать ключи к тому, что здесь действительно произошло.
— А кстати, что за слухи ты слышал? — спросила Денна.
— Не много, — сказал я, возвращаясь мысленно к тому, что сказал человек с баржи. — Группа людей убита на свадьбе. Все мертвы, разодраны, как тряпичные куклы. Синий огонь.
— На самом деле они были не разодраны, — заметила Денна. — Судя по тому, что я слышала в городке, здесь хорошо поработали ножом и мечом.
Я не заметил в городке никого, кто носил хотя бы нож на поясе. Самыми вооруженными были фермеры в полях: у них имелись серпы и косы. Я оглянулся на просевший дом, твердо уверенный, что упускаю нечто важное…
— Так что, ты думаешь, здесь произошло? — спросила Денна.
— Не знаю, — сказал я. — Я ожидал, что вообще ничего не найду. Ты же знаешь, как слухи раздуваются до невообразимых размеров. — Я огляделся. — Я бы списал синий огонь на сплетни, если бы ты не была здесь и не подтвердила это.
— Другие люди видели его прошлой ночью, — сказала она. — Все еще тлело, когда они приехали за телами и нашли меня.
Я оглянулся, в нарастающем раздражении, все еще чувствуя себя так, словно что-то прохлопал, но никак не мог понять, что именно.
— А что думают в городке? — спросил я Денну.
