Так, сейчас будут бить, причем больно и долго.
— Да ты чё пацан-то нормальный. — Сказал жилистый. — Ну, дай глянуть… — Цепко ухватил мой рюкзак, потащил к себе.
Ну, деваться некуда. Это не метро, тут ближайшая станция в получасе минимум, вот из вагона парочка сутулых личностей быстренько эвакуировались в тамбур, тетки ещё раньше дернули, а кто-то поленился, остался на месте, и просто сделал вид, что ничего не видит. Бить меня долго можно, да мне и недолго хватит. Тут Костика-то нет. И Че-Зет тоже нет, Че-Зет дома остался.
Нападать-то не так страшно! Что сержант, что Валерий Алексеевич, пока на них нападаешь, то они парируют и тебя не бьют, а как только снижаешь активность, так сразу и получаешь. Ну, проверим, насколько тренировка соответствует реальной жизни… На фиг рефлексии. Начинаем.
— Чё тут такое… — Жилистый расстегнул рюкзак, поглядел внутрь. Ничего там такого не было, конечно, тонкая брошюрка какая-то из института завалялась, пустая мелкая фляжка, перочинный нож, которым я кольцо перекусывал, фонарик с динамо-машинкой. Рюкзак-то вот жалко, я такой давно искал, с кучей отделений и ремешками… Золото, кольца-то золотые на самом виду, в кармашке, как только откроешь!
— Ну хламье всякое, а ещё Дункан МакЛауд! А где твой меч, это, что ли? О, а это что?
Эх, сейчас я горько пожалею, что не уделял тренировкам достаточно много времени.
— Да плеер это, классный, скажи? — Я потянулся к рюкзаку, и таки поймал момент, когда они расслабились.
Выкрутиться из захвата толстого проще простого, это только со стороны-то кажется, что он такой большой да сильный. А на самом деле знатно получает локтем в лицо, у меня как раз на куртке нашивки кожаные хорошие, да и локти я тоже набивал, как и колени. Долго перед грушей стоял, колотился в неё как припадочный, и все ж таки выколотил себе умение больно бить.
Жилистый ждал этого удара, и сразу провел мне прямой в челюсть, да не учел он, что удар-то ставится по груше в спортзале, и перед грушей ты стоишь, ногами работаешь, животом тоже. Если сидя, то лучше бить ногой в голень, как раз хорошо получится. Упор под попой есть, противнику деваться некуда особо, целишься и бьешь, красота просто. Но руками-то… Уметь надо. А тут смазано получилось, как лапкой погладил. Да время надо, чтобы рюкзак мой сбросить, себе руки освободить. В результате удар медленный, а я заблокировал его бьющую руку, протянув на себя, схватил сзади за шкирку и как мог впечатал в морозное стекло. Жаль, что не сильно, хотелось бы нос расплющить, да не получится. Эээ… Друг, какой же ты жилистый-то? Ты худой просто! Как глиста. Что же ты так слабо трепыхаешься?
Прижавшись как можно ближе к толстому, чтобы он не мог меня ударить или смять, я резко оттолкнулся от стены, сбрасывая его на пол. Толстый даже понять ничего не успел, как он уже валялся на полу, сжимая лицо ладонями.
Про третьего я забыл совсем, а вот он-то нет. И сидел я как раз для него удобно очень. Телескопическую дубинку я никогда до того не видел, а вещь-то полезная до жути оказалась. Вжик, разложилась, вжик, летит мне в голову. Поймал за бьющую руку, кое-как отклонился.
В это время завозился жилистый, попытался вырваться, толкнул меня… Ну, мне только того и надо, оторвал его от стекла, швырнул на третьего. Легкий он оказался, как раз мне повезло, ещё не успел себе на пивке пузо отожрать.
Вскочил на ноги сам, схватил рюкзак, перескочил через сиденье и дальше по коридору в тамбур.
За мной загрохотали шаги, кто-то опомнился. По фиг, главное, до вагона доскочить, а там милиция… А вот в милицию-то мне как раз и нельзя! Я ж на них, получается, первый напал. Доказывай потом, что я не верблюд. А если уж эти кольца найдут, которые в крови все, что тогда-то?
Нет, попадаться мне никак нельзя!
Блин, от золота этого одни неприятности!
Развернувшись в тамбуре, я встретил первого меня догнавшего пинком ноги в низ живота. Ну-ка, на-ка! Толстый как на стену налетел, на уровне пояса. Тело ещё вперед летело, а вот ноги уже назад, бил я со всей дури.
— Ой, вбил, вбил! — Заохали тетки на лавке. — Ой, что делается… Ой, ироды…
Лишь бы милицию не вызвали, а так пусть дальше охают.
Тело, развалившееся в проходе, задержало моих преследователей. Да и что там преследователей-то осталось, два человека! Ещё одного положу, а второго можно уже будет и самому по электричке погонять как следует.
Захлопнул двери тамбура, и дальше рванул по электричке.
— Погодь, парень. — Крепкий, плотно сбитый мужик выступил мне навстречу. — Погодь, не гони… — Он покопался в кармане, вынул трубку со связкой ключей, вставил в дверь и резко повернул. — О, готов. Вот и все.
— Э? — Удивился я.
— Ключ это. — Он показал трубку. Круглая, а внутри треугольный вырез. С другой стороны в дверь влепились две рожи. Тот самый жилистый, дернул дико ручку, дверь затряслась, но не поддалась. Второй оттеснил его в сторону, и вцепился буквально взглядом мне в лицо, запоминая.
Ну запоминай, запоминай. Встретимся в следующий раз, я тебе вообще голову проломлю, ублюдок!
— А ты что встал-то? — Спросил плотный. — Пошли, дальше перейдем. Станция через двадцать минут. Пусть через платформу побегают, хе-хе-хе…
И он двинулся между сидений. Я пристроился за ним, догнал.
— Слушай, спасибо, от души…
— Да ничё, нормально. Видел я, как они к тебе достали, курил в тамбуре. — Он походя подхватил с одного сиденья барсетку. — Спасибо, Жанна Павловна!
— Не за что, Сереженька! — Льстиво как-то улыбнулась старушка в синем вязаном платке.
Тезка, надо же.
— Пошли-пошли! — Обернулся и поторопил меня Сергей.
Во второй тамбур мы вышли, Сергей снова запер двери, прошли пару вагонов, и остановились около одного, конечного.
— Не догонят. — Сказал Сергей.
— Почему так?
— Да на фиг ты им нужен? Тебе куда?
— Мне б до Москвы…
— Ого, далековато тебя занесло…
— Почему помог-то?
— А что, нельзя? — Сергей улыбнулся широко. — Странные вы, москвичи… Вижу, троица уродцев к тебе привязалась, ты их хорошо так раскидывал, аж посмотреть приятно! Ну и решил пособить человеку хорошему…
— Спасибо, Серег, я должен буду, с меня…
— А, брось ты, сказал же! Тебя как по имени-то?
— Сергей.
— Тезка, значит? Ну, и то хорошо…
Электричка дернулась, стала тормозить.
— Следующая станция… — Динамики зашипели, и смолкли. Электричка замедлила ход, я по привычке потянулся наверх, к поручню, встретил там пустоту и быстро схватился за край спинки скамьи.
Двери с шумом распахнулись, в тамбур зашли люди, несколько человек, стряхивая снег с одежды.
