— Правосудие, ваша милость, — напомнил горожанин. — Я прошу, чтобы вы дали слово выслушать меня беспристрастно, даже если в разговоре будут затронуты близкие вам люди — но не только в этом случае.
— Хорошо, — кивнул барон. — Я обещаю тебе правосудие. Ты хочешь рассказать о преступлении или тебя кто-то притесняет?
— Я хочу рассказать о преступлениях, — кивнул горожанин. — И начать я хочу со смерти рыцаря Арне, сына графа цур Вилтина.
— Ты знаешь, кто его убил? — против воли заинтересовался барон.
— Да, — кивнул Лонгин. — Моя жена.
Он немного помолчал, с кривой улыбкой глядя на удивлённое лицо барона.
— Поэтому я и прошу вас о правосудии, ваша милость, — объяснил он. — Моя жена — белая волшебница и не думала повредить бедному юноше. Она использовала против него свою магию, которая поражает только проклятых… Нет закона, который запрещал бы убить оборотня.
— Оборотня?!
— Юный Арне был смертельно ранен семь лет назад, — пояснил горожанин. — Чтобы залечить его раны, ведьма Магда сделала его оборотнем. Недавно несчастный рыцарь попал под действие белой магии моей жены. Она, к сожалению, не знала, что, снимая с юноши проклятье, заставит раны открыться.
— Кто-нибудь может это подтвердить? — нахмурился барон.
— Ведьма Магда, — отозвался горожанин, всё ещё криво ухмыляясь. Его можно было понять: Магда пропала и где искать её — неизвестно. — Полагаю, кто-нибудь в ваших краях… знахарь, скорее всего. И, разумеется, о ране всё известно вашему шателену. Вы ведь знали… о его второй шкуре?
Отвечать на эту шпильку барон не стал.
— Твоя жена не должна покидать пределов страны, — сказал он сухо. — Ты прав, нет закона, который бы осуждал её действия… если они таковы, как ты описываешь. Но граф цур Вилтин…
— Я потому и прошу вашего правосудия, — отозвался Лонгин. — И, кроме того…
Он нервным движением потёр руки и переглянулся с отцом Сергиусом. Тот ободряюще кивнул.
— Видите ли, ваша милость… — заново начал горожанин. — Правосудие не может быть чем-то, что обещано в запертой комнате в обмен на сведения, которые вам так нужны… правосудие должно работать всегда, кто бы его не вершил.
— Не понимаю, к чему ты клонишь! — прервал его барон.
— Магистр Лонгин хочет предложить вам кодекс, которому должны будут подчиняться волшебники и ведьмы, — объяснил отец Сергиус. — Кодекс законов, который будет регулировать отношения между людьми, которые…
— Неодарённые, — вставил Лонгин.
— Между неодарёнными и волшебниками.
— Если этот кодекс будет принят в Тафелоне, — вкрадчиво произнёс Лонгин, — применение магии будет караться, если приносит вред, и награждаться, если приносит пользу, и оборотень будет так же защищён законом, как и любой другой… рыцарь.
— Я подумаю, — пообещал барон. Мысль была… интересная. Но что-то не давало барону покоя. Имя… ситуация… он недавно приехал и ещё не вник во все дела даже в своих владениях, не говоря уже обо всей стране.
— Видите ли, — снова потёр руки горожанин, — я хотел бы… придать законный статус Серой пустоши, интересы которой я имею честь представлять. Дело в том, что с недавнего времени эти земли принадлежат мне.
— По какому праву? — нахмурился барон.
— По праву сильного, — слегка развёл руками горожанин, — по тому же, по какому ваш зять занял Дитлин. Видите ли, ваша милость, я победил волшебников Чёрной башни и теперь она моя.
— Я разговаривал с магистром Лонгином после его победы, — вмешался отец Сергиус, — и убедил его взвалить на себя это бремя.
От барона не укрылось, что волшебник поморщился. Видно, бремя оказалось тяжеловато.
— Братство Помощи ссудило магистра деньгами, — продолжил пояснения легат, — и это позволило остановить грабежи, которыми славилась Пустошь. Теперь мы надеемся проложить дорогу с юга, с перевала за Сюдосом, на север, а также есть кое-какие мысли о дороге с запада на восток. Сейчас, когда волшебники согласились оказывать путникам всяческую поддержку…
— Но за Пустошью земли оборотней, — нахмурился барон.
— Да, земли оборотней, — кивнул легат, — а за ними живут язычники, к которым иногда вторгаются нагбарцы, а ещё дальше — богатые и обширные земли, но до них мало кто добирается. Увар, капитан отряда, служащего вашему зятю, рассказал много интересного о тех краях.
Увар… барон что-то о нём слышал. Кажется, это тот наёмник, который по приказу Вира присоединился к самозванцу, а после скрылся… ну да, в самом деле на востоке. Действительно интересно… а ещё интересней то, что рассказывал Вир… земли оборотней, а за ними земли язычников…
— Увар, — усмехнулся волшебник. — Что же… тогда я хочу рассказать об ещё одном преступлении.
— Говори, — коротко приказал цур Фирмин.
— Убит рыцарь Крипп цур Лотарин.
Барону не нужно было подсказок, это имя он отлично помнил. Отец Магды. Вздорный человек.
— Надеюсь, на этот раз не твоя жена? — изволил пошутить барон.
— Нет, ваша милость, — улыбнулся на шутку Лонгин, — его убил Увар, его собственный зять… муж старшей дочери рыцаря… насколько я помню, они повздорили из-за приданого.
— Ты неплохо осведомлён, маг. Откуда тебе известно?
— Мне рассказал об этом Вилмос, сын Криппа. Он единственный из мужчин уцелел тогда.
— И чего же ты хочешь? Наказать Увара?
— О нет, ваша милость, не думаю, чтобы вы стали наказывать человека, который принёс вашему зятю победу. Я лишь хочу, чтобы за мной остался Лотарин, который Вилмос унаследовал, а после передал мне в дар.
— Ты принял в дар рыцарские земли?!
— Почему бы и нет, ваша милость? — хладнокровно спросил волшебник. — Я бы и не брал, но юный Вилмос так настаивал… договор составлен по всей форме… и ни я, ни мои люди не претендуют на рыцарское звание. Только на земли.
— Да зачем они тебе?! Тебе мало Серой пустоши?
— Серая пустошь, ваша милость — проклятая земля, где ничего не растёт, зато… м-м-м… не буду вас утомлять… словом, случается множество удивительных и опасных вещей. Наши ученики не представляют себе, как их колдовство или магия будут отзываться в м-м-м… обычных землях. Мне удалось установить, что магический фон… м-м-м… впрочем, вам это будет неинтересно. Одним словом, близость Лотарина к Серой пустоши привела к тому, что… м-м-м… колдовать там сложнее, чем где бы то ни было. Я полагаю, нам удастся это сохранить… и таким образом Лотарин станет идеальным местом для проверки новых заклинаний и зелий.
Закончив эту тираду, в ходе которой он то и дело поглядывал на отца Сергиуса, маг снова потёр руки. Теперь, кажется, торжествующе.
— А люди, которые живут в Лотарине?! — рассердился барон.
— О, им будет не тяжелее, чем тем, кто живёт возле, скажем, Ранога. В конце концов, среди заклинаний есть и полезные, а пятерых ведьм достаточно, чтобы вылечить всю скотину даже в такой инертной… прошу прощения… глухой к колдовству местности, как Лотарин. Взвинчивать подати мы не собираемся.
— Я вижу, ты всё продумал, — отметил барон.
— Вашего возвращения ждали, ваша милость, — поклонился волшебник. Что-то было неправильное и в поклоне, и в интонациях этого человека… Как будто он играл какую-то роль, ему не свойственную.
— Отцу Сергиусу твои начинания кажутся полезными, — кивнул барон на легата. — Но ты можешь мне назвать хоть одну причину, по которой я должен согласиться на столь многие перемены?
— Охотно, ваша милость, — снова поклонился волшебник. — Мне известно, куда ушла ведьма Магда, и я могу вам это открыть.
— И ты рассчитываешь, что за эту услугу я должен буду…
— Нет, ваша милость, — дерзко перебил барона волшебник. — Я рассчитываю, что вы поймёте, что всё, что я предлагаю, послужит на благо Тафелона… что же касается сведений… я бы сказал, что это дружеская услуга, но не осмеливаюсь оскорбить вас… примите их в дар как доказательство чистоты моих намерений.
Он немного помолчал и добавил:
— Мне удалось подчинить Белую башню… их магия позволяет увидеть в зеркале друга… или врага… кроме того, мы сейчас совместно работаем над способами закрыться от подобного поиска… и над тем, как обойти подобную защиту. Я полагаю, закон, который заставит магов записывать, кто и зачем к ним обращался, будет весьма полезен… сегодня, я узнавал, никаких записей не ведётся. Я уже не говорю о налогах и вкладе в благоустройство города, которые пока с волшебников не требуются вовсе.
