Барон смерил волшебника задумчивым взглядом. Тот спокойно выдержал это и снова потёр руки.
— Вижу, ты много разговаривал с отцом Сергиусом, — усмехнулся барон. — Говори, что тебе известно.
Волшебник выпрямился, расправил плечи. В светлых глазах сверкнуло тёмное торжество.
— Прежде, чем я перейду к вопросу о том, куда делась из ваших владений ведьма… которой вы оказывали милостивое покровительство… я должен сделать ещё одно признание.
Барон насторожился. Лонгин словно сбросил какую-то маску, которую невесть зачем надел и… что? Нацепил новую? Стал самим собой? По его голосу было ясно: он в курсе личных дел барона и мог бы многое рассказать… кому угодно. Опасный и неприятный человек. От такого надо или избавляться или держать к себе как можно ближе.
— Говори, — нетерпеливо бросил барон.
— Вскоре после вашего отъезда ко мне обратилась ваша дочь, её милость Нора цур Фирмин. Полагаю, теперь мы должны говорить о ней «её высочество герцогиня»?.. Она попросила научить её… чёрной магии, ваша милость. Так никогда не делается: человек не может быть и властителем, и магом… однако она была настойчива и я был вынужден согласиться. Если пожелаете, я привезу контракт, который она подписала… вы сможете сами убедиться, что в нём нет ничего порочащего ни её, ни вашу честь… ваша милость.
Это был хороший удар, барон не мог не признать. Договор, подписанный рукой Норы! Что эта девчонка удумала?! И волшебник хранит его где-то в тайне… да, он хорошо подготовился к разговору. Даже интересно, что он начал не с него, а ведь этот аргумент был самым главным.
— Отец Сергиус, — продолжил Лонгин, кивая на легата, — заверил меня, что в занятиях её милостью Норой магией нет ничего противоречащего заветам церкви. Разумеется, после того, как в Тафелоне будет принят кодекс, регулирующий занятия магией и отношения между волшебниками и неодарёнными, действия Норы будут не только разумны, но и полностью законны. Сейчас против неё говорит только обычай — как ваш, так и наш.
Барон сдержал усмешку. Волшебник считает его туповатым рыцарем, раз так подробно раскрывает свои намерения. Но такое заблуждение может быть на руку… а может и нет.
— Чему ты её учил? — спросил цур Фирмин.
— О, ничему, что могло бы бросить на неё тень… мне пришлось подтянуть вашу дочь по квадривиуму… она безобразно забросила занятия, выйдя замуж… несколько мёртвых языков, без которых невозможно ни прочесть книги, которые я рекомендую, ни составить своё заклинание… немного теории… вынужден вас огорчить, ваша дочь проявила прискорбно мало интереса к теории… что до практики… видите ли, моя метода включает в себя длительную и планомерную подготовку… однако её милость способна видеть на расстоянии, превышающем человеческие возможности… любопытное заклинание с использованием перемены векторов при преломлении воздуха… есть аналогичное заклинание, усиливающее слух… я надеюсь, она сумеет вывести его самостоятельно при минимальной подсказке с моей стороны… видите ли, моя метода предполагает постепенное развитие у ученика самостоятельного мышления… я лишь направляю, а они…
Отец Сергиус кашлянул. Лонгин вздрогнул и потёр руки.
— Боюсь, я утомил вас своими рассуждениями, — сделал он небрежный жест. — Словом, занятия вашей дочери ни в коей мере не могут её унизить.
— Я видел их, — вставил отец Сергиус, — и могу подтвердить.
Барон нахмурился. Он не любил, когда его загоняли в угол.
— Так вот, — сменил тему волшебник. — Ведьма Магда. Насколько я знаю её и её спутника… он говорил о севере, но это, конечно, обманный ход. Мне говорили, у вас есть карта… ах, да, вот она.
Лонгин повёл рукой и крышка стола, под которой скрывалась карта Тафелона, сделалась прозрачной.
— Сюда, — указал он на восток. — Это единственное разумное направление в их случае.
— Спутника?.. — спокойно спросил барон. Лонгин понимающе улыбнулся.
— Я не рассчитываю, что вы поверите мне на слово, ваша милость, — произнёс он с большим сочувствием. — Но могу вас заверить, что Магда очень не хотела уходить… но если бы она осталась, она лишилась бы дочери навсегда.
— Но кто был её спутником? — мягко спросил отец Сергиус.
— Разумеется, её названный брат, — отозвался волшебник, задумчиво водя пальцем по ставшей прозрачной крышке над картой. Было видно, что дальнейший разговор стал ему неинтересен. — Что?.. Ах, да! Магда… Видите ли, среди… тех, кто, надеюсь, недолго ещё будет оставаться вне закона, часто… случается, что мы заменяем кровное родство, с которым нам пришлось порвать, названным. Человек, который увёл Магду с собой, заменил ей брата… старшего брата, которого у неё никогда не было. Он много помогал ей… и спас её дочь, рискнув ради неё жизнью и здоровьем. У нас принято слушаться своих старших братьев.
Что-то в его словах смущало барона… лгал ли волшебник? Сказать было трудно. Определённо что-то не договаривал. Но какой ему резон защищать Магду? Лонгин тем временем повернулся к отцу Сергиусу.
— Гляди, — уже не чинясь, предложил он, тыча в какую-то точку на востоке карты. — Вот здесь, по краю… если сдвинуть глубже, нам придётся фиксировать расположение ловушек, а это пере… кхм… испортит всю систему, уж поверь мне. Зато здесь мы можем, как дополнительную помощь, защищать путников от дождя и снега… собственно, они у нас никогда не идут. Поперечная дорога, конечно, сложнее… я пока подумаю, что с ней можно сделать. А вот тут, смотри… да, это Лотарин… в замке… хм… посмотрим… я предлагаю замок снести, стены расширить, сделать здесь лагерь для моих людей… вот, гляди… а здесь вот пришли ко мне людей из Братства Помощи… я полагаю, здесь надо выстроить постоялый двор… ещё нужно сделать крепость для охраны… и, может, по окраинам Лотарина поставить башни… м-м-м… нет, конечно, мы башню сносить не будем, мы её надстроим. С помощью тех заклинаний можно будет просматривать местность, поэтому никакие враги или там разбойники неожиданно не нападут… я говорил с ведьмами… они нашли, наконец, кое-что интересное, что могли бы…
— Кхм! — прервал его барон. Волшебник распрямился и удивлённо посмотрел на него. Потом покосился на отца Сергиуса и хлопнул по крышке ладонью. Она немедленно потеряла свою прозрачность.
— Простите моего друга, — улыбнулся легат, — он иногда увлекается. Лонгин, а этому заклинанию, которое усиливает зрение, можно обучить неодарённых людей?
— Обучить? — удивился Лонгин. — Но зачем? Мой друг Просперо, да ты его и сам знаешь, давно занялся созданием подзорной трубы, усиливающей зрение на основе одной только естественной магии, то есть применяя и комбинируя свойства вещей безо всяких заклинаний и обращения к дару. Он нашёл записи брата Ружеро из Ютании, был такой монах нищенствующего ордена, если не ошибаюсь… разобрался в них, усовершенствовал и…
Он что-то пробормотал и достал из воздуха металлическую трубку, которую протянул отцу Сергиусу, на ходу показывая, как держать и каким концом прикладывать к глазу. Отец Сергиус подошёл к окну и посмотрел сквозь эту трубку.
— Удивительно! — проговорил он спустя некоторое время и протянул трубку барону. Тот повторил действия легата… лес, окружавший замок, приблизился так, будто рос во дворе, и барон даже разглядел сидящего на ветке дятла.
— Мы могли бы сделать таких несколько штук, — небрежно заметил волшебник. — Просперо как раз сейчас помогает мне в Серой пустоши… но, полагаю, вы понимаете, что изготовление подходящего стекла, шлифовка до появления нужных свойств… сама тайна, в конце концов… это всё стоит денег.
Он дождался, когда барон оторвётся от наблюдения за лесом, и хлопнул в ладоши. Трубка растаяла в воздухе.
— Это пока только иллюзия, — извиняющимся голосом заметил он. — Я не рискнул перевозить единственный образец, тем более, что он принадлежит самому Просперо. Но, если вам угодно…
— Мы обсудим это, — посулил барон. Волшебник небрежно кивнул, уже не пытаясь изображать почтение.
— Если ваша милость отдаст приказ, я мог бы отправить юристам в Раноге проект кодекса, о котором мы говорили, — деловито предложил он. — И я хотел бы получить бумагу за вашей подписью или подписью вашего зятя, которая бы закрепила мои права на Лотарин.
