Натан издал приглушенный смешок, но когда Энн оглянулась на него, сделал вид, что прочищает горло. Зедд, словно не слыша, что происходит, не отрывался от окна.
— Ты всегда была очень сообразительной, — сказала Энн.
— Не требовалось большого ума, чтобы догадаться, — отрезала Никки, не желая принимать от Энн пустые любезности. — Будьте так добры, приберегите свою похвалу до поры, когда я и в самом деле заслужу ее.
Натан и Энн улыбнулись. У Натана это получилось совершенно искренне.
Похвалы такого рода преследовали Никки всю жизнь. «Никки, ты такая умненькая девочка, ты должна постараться достичь большего». «Никки, ты такая красивая, красивее тебя я никого не встречал. Я возьму тебя к себе». «Никки, дорогая, я просто обязан сохранить ваше изысканное очарование, иначе умру обделенным!» А в итоге все это оказывалось пошлой лестью, отмычкой, орудием, служившем ворам для того, чтобы похитить чужое достояние.
— Чем я могу служить вам? — спросила Никки деловым тоном.
Энн, не вынимая рук из рукавов, пожала плечами:
— Нам нужно обсудить с тобою тяжелое состояние Ричарда. Мы были весьма шокированы, увидев, что он поражен бредовыми видениями.
— Не спорю, зрелище тяжелое, — согласилась Никки.
— У тебя есть какие-то соображения на этот счет? — спросила аббатиса.
Никки потерла пальцем красивый полированный стол.
— Соображения? Что вы имеете в виду?
— Не изображай из себя простушку, — сказала Энн. Деланное добродушие испарилось из ее голоса. — Ты отлично понимаешь, о чем я.
Зедд наконец вступил в разговор — видимо, недовольный напором Энн:
— Никки, мы очень беспокоимся о нем. Да, наше беспокойство усиливается из-за пророчества и всего, что из него следует, но… — Он поднял руку и бессильно уронил. — Но в первую очередь нас беспокоит сам Ричард. С ним происходит что-то очень нехорошее. Я знаю его с самого первого дня рождения. Я провел при нем многие годы, бывал с ним и наедине, и среди людей. Как я гордился этим мальчиком, я и говорить тебе не стану. Он постоянно вытворял неожиданные и странные вещи, порой я досадовал на него, даже злился — но никогда он не был таким, как сейчас. Никогда он не верил во всякие глупые истории. Вы даже представить не можете, как тяжело мне видеть его таким.
Никки почесала бровь, избегая под этим предлогом прямого взгляда в полные боли карие глаза старика. Его белоснежные волосы были сегодня взлохмачены даже сильнее, чем обычно. Он похудел и казался изможденным, словно не спал несколько недель.
— Я понимаю, что ты чувствуешь, — искренне сказала она, вздохнула и задумчиво покачала головой. — Не знаю, что и говорить, Зедд. Я пыталась ему помогать с той самой минуты, когда нашла его, задыхающегося, чудом избежавшего когтей Владетеля.
— Помнится, ты говорила, что он потерял много крови, — заметил Натан. — И лежал без сознания несколько дней.
Никки кивнула.
— Думаю, что боль, боязнь задохнуться и ощущение близости смерти вызвали у него неосознанное желание видеть кого-то, кто мог бы его утешить, как ребенка, — сказала она. — Есть такой способ успокаиваться. Когда-то я поступала подобным же образом, если чего-то боялась. Я воображала, будто нахожусь в другом, приятном месте, где ничто не угрожает мне. Разумеется, я осознавала, что это фантазия, и потом забывала ее. Однако Ричард потерял много крови, необычно долго спал после исцеления, а потом не имел возможности полностью восстановить силы. Нападение зверя, гибель товарищей, спешный поход в Алтур-Ранг — он все это выдержал, но для души его не было условий, чтобы окрепнуть и прийти в равновесие. Потому я думаю, что бредовые видения в результате лишь обрели большую четкость в его сознании и постоянно разрастались…
— А теперь они полностью завладели всеми его помыслами, — вставила Энн. Никки посмотрела на нее и закончила:
— Вот так я это вижу.
— И как с этим бороться? — спросил Зедд.
Никки подняла глаза к потолку, словно надеясь вычитать на темных дубовых балках нужные слова.
— Я пыталась действовать убеждением. Все мои доводы он отвергает. Я уже не могу ничего придумать. Я не знаток подобных заболеваний, вообще не самый опытный целитель. Вы трое наверняка знаете и умеете намного больше.
— Ну, в некотором смысле это так, — сказала Энн, явно довольная этим признанием Никки. — Мы, пожалуй, не станем оспаривать это твое утверждение.
Никки подозрительно посмотрела на всех троих:
— Итак, что же вы сами думаете об этой задаче?
— Понимаешь, — начал Зедд, — мы пока еще не готовы судить о ряде моментов, которые…
— Возможность приворотного заклинания ты рассматривала? — спросила Энн, уставившись на Никки тем суровым взглядом, который некогда заставлял послушниц трястись от страха и признаваться в отлынивании от обязанностей.
Но Никки не была послушницей и давно уже научилась выдерживать начальственное запугивание. После того как однажды Джегань в слепом бешенстве держал ее одной ручищей за горло, а другой бил по лицу, никакой взгляд не мог заставить Никки задрожать. Не будь предмет разговора таким серьезным и важным для нее, она могла бы рассмеяться от этой попытки вызвать ее на откровенность одним лишь жестким взглядом.
— Да, это приходило мне на ум, — сказала она, не видя причин отрицать. — Но ради спасения жизни Ричарда мне пришлось удалить стрелу при помощи Магии Ущерба. В тот момент я о такой возможности не думала. Главным было не дать ему умереть. Стрела могла быть заговоренной, но я не проверила ее. А теперь ничего уже не определишь — и неизвестно, было заклятие или не было.
Зедд, потирая свежевыбритый подбородок, задумчиво посмотрел вдаль.
— Это, конечно, сильно усложнит дело.
— Усложнит? — переспросила Никки. — Такое заклятие трудно снять, даже когда имеешь предмет, послуживший для наведения чар. А если предмета нет, только та колдунья, которая наложила заклятие, может снять его. Нужно знать, какую сеть набросили на жертву, чтобы устранить ее. И то, если мы наверняка знаем, что было применено именно это заклинание. Ведь могло быть и другое. Что бы то ни было, чары или болезнь, — чтобы заняться исцелением, нужно в первую очередь знать причину!
— Не обязательно, — сказала Энн, повторяя фокус с суровым взглядом. — В сложившихся условиях причина совершенно не важна.
Никки нахмурила брови:
— Совершенно не важна? Как? Ради добрых духов, на что ты намекаешь?
— Если человек сломал руку, ты вправляешь перелом и закрепляешь конечность лубками. Ты не тратишь времени на то, чтобы бегать вокруг и расспрашивать, как именно и отчего перелом случился. Для исцеления нужно действие, поговорить можно и потом.
