Каюта, выделенная Победителю Драконов, вмещала в себя койку, сундук и масляную лампу, намертво прикрученную к стене. Стоять приходилось, уперевшись головой в подволок, а крохотный иллюминатор, забранный мутным стеклом, легко можно было прикрыть ладонью.
Всего кают на судне было три, не считая совмещённого с камбузом тесного кубрика в носовой части. Ещё одна, точно такая же, как эта, отданная в распоряжение Избранного, находилась напротив. В ней обитал Йорген. А третью, расположенную в задней части кормовой надстройки, относительно просторную и светлую, занимала троица судовладельцев. Вообще-то, по всем правилам и морским законам, именно она должна была принадлежать капитану. Но Кантару, Фернандо и Гербрандту законы и правила были не писаны, а Йорген, насидевшийся на берегу и едва не ставший послушником в монастыре, был рад любой возможности выйти в море. Позднее он признался Избранному, что очень жалел о своём малодушии, когда отказался идти с ним на Ирдорат.
После того, как суета наверху улеглась, наш герой вновь вышел на палубу. Готард и Мигель как раз закончили закреплять при помощи канатов сложенные на палубе ящики. Видно, трюма жадным купцам показалось мало. Несмотря на перегрузку, судёнышко шло легко. На его единственной мачте, сильно смещённой в сторону кормы, были подняты два прямых паруса, а над длинным бушпритом — три треугольных, установленных один за другим. Как они там называются, Избранный не помнил и ни сколько не беспокоился по этому поводу. Его больше интересовало другое. Он приблизился к старым знакомым и поздоровался. Потом, не утерпев, спросил:
— Как вы тут очутились, парни?
Здоровяк Готард пожал плечами.
— Надоело мне в Воровской гильдии быть мальчиком на побегушках, я и ушёл, — ответил он.
— А на маяке кто?
— Джек. Он давно уже вернулся. Говорит, Хаген его упрашивал остаться, машину построить, чтобы воду откачать из какой-то старой шахты. Но он заскучал по своему маяку и пришёл назад. Даже на награду не польстился, старый чудак!
— Мигель, а ты как здесь? Мы же с тобой в Яркендарской бухте в последний раз виделись, когда нас орки туда привезли.
— Да вот они на этой самой посудине несколько дней назад там объявились. Еду доставили, выпивку, одежду и предложили обменять всё это на золото. Ещё сказали, что скоро пойдут на Южные острова. Я и упросил их взять меня с собой за несколько самородков, — пояснил алхимик-недоучка.
— Странно. Пираты считали, что никто не знает, как пробраться с моря в их бухту. Там же мели кругом, скалы и стаи морских драконов! — сказал Избранный.
— А вот он Кантару карту какую-то принёс, — махнул Мигель головой в сторону Готарда.
— Карту?
— Ага. Я её у воров взял. Они, говорят, прошлым летом её у какого-то одноглазого типа на рынке вытащили, — спокойно проговорил нордмарец.
— Так ты, выходит, мало того, что сбежал от Ларса, так ещё и обокрал его напоследок? — нахмурил брови Победитель Драконов. — А ты, оказывается, подлый сукин сын, Готард!
— Уж какой есть, — невозмутимо пожал плечами здоровяк и вернулся к работе.
Потом потянулись одинаковые, как стрелы в колчане опытного стрелка, дни плавания. Ветер дул ровно, в штиль "Гарпия" не попадала. Штормов, подобных тому, что разразился после ухода Избранного в подземелья цвергов, тоже не случалось. Гукор, раздув паруса, легко пожирал милю за милей, сопровождаемый скрипом снастей, плеском волн и криками чаек.
Победитель Драконов вначале держался настороженно и даже на ночь не снимал брони. Но постепенно становилось всё жарче, умиротворяющее однообразие пути настраивало на благодушный лад, Кантар и его дружки при встречах были приветливы, хотя редко покидали каюту. Поэтому Избранный вскоре успокоился, засунул арбалет, доспехи и большую часть содержимого сумки в дорожный сундук, купленный накануне плавания у столяра Торбена. Сундук запирался на отличный замок, который невозможно открыть отмычкой. К тому же, Мильтен наложил на него защитное заклинание, так что теперь любой, кто попытался бы ограбить избранника богов, рисковал сильно обжечь свои загребущие руки. Победитель Драконов переоделся в роскошный костюм из мягкой ткани, купленный накануне похода в Проклятые подземелья. В этой одежде было удобно и не так жарко.
При себе он всегда держал лишь две вещи — Глаз Инноса и Рассекающий Тьму.
Большую часть времени путешественник проводил на палубе, предаваясь неге, но при этом ощущая уже подступающую скуку. Её несколько развеивали беседы с Мигелем, на которого, убедившись в его полной непригодности к морскому делу, возложили обязанности повара. Вот с ними бывший ученик алхимика справлялся отменно. При этом у него оставалось довольно времени, чтобы развлекать Избранного своими рассказами.
— Так оно и случается, — распространялся Мигель. — Стараешься, стремишься достичь вершин мастерства, а потом всё идёт насмарку из-за одной единственной ошибки.
"Но я алхимик был, и потому
Иннос, который ввек не ошибётся,
Меня послал в десятую тюрьму…" [21]
Будто обо мне сказано!
А ведь почему со мной так сурово поступили? Думаешь, потому, что после употребления моего зелья почтенный Игнац повредился в уме? Как бы не так! Он и до того был порядком чокнутый. Просто магам не понравилось, что кто-то кроме них стремится к истине.
— Полегче, приятель! Что-то я тебя не пойму. Насколько мне известно, алхимика Константино или, к примеру, торговца зельями Цуриса Круг Огня ни в чём не обвиняет. Да и Саландрила после покаяния за бегство из монастыря оставили в покое. Все они считаются уважаемыми жителями города…
— Да как можно сравнивать! Они же простые ремесленники. Кузнеца Харада или плотника Торбена вон тоже не судят за колдовство. Ну и что? А мы с Игнацем искали истину!
— Знаешь, Мигель, я тоже немного изучал приготовление зелий, и не вижу в этом ничего особенного. Да меня маги сами учили некоторым рецептам!
— Ты просто не понимаешь. Думаешь, что алхимия — это просто наука о приготовлении зелий и снадобий? Ничего подобного! Алхимия — это способ преодолеть несовершенство мира, избавить его от порчи, наведённой Белиаром и его слугами на изначально беспорочное творение Инноса и Аданоса. Это возможность отыскать суть всего, всё объединить в одном, а единое — разделить на составляющие…
— Исправить мир, говоришь? — хмыкнул Избранный. — И как же этого можно добиться, смешивая всякую дрянь в реторте?
— Ты когда-нибудь слышал о Крови Инноса?
— Нет. Только о Слезах Инноса. Даже держал в руках пузырёк с этим веществом.
— Правда? Потом расскажешь подробнее… Однако Кровь Инноса — это совсем иное. С её помощью железо можно превращать в золото, обычную медь — в магическую, а человеку она способна даровать бессмертие. [22] Проходя весь долгий путь приготовления зелья, этап за этапом, алхимик также совершенствует самого себя, преодолевает сомнения, лень и слабость, укрепляет веру в Инноса. Однако рецепт этого удивительного вещества утерян. И уже не одну сотню лет алхимики — истинные алхимики, я имею в виду! — пытаются его отыскать. Некоторые говорят, что тайну Крови Инноса скрывают маги Огня и жестоко карают всех, кто приблизился к её разгадке. Видимо, именно поэтому я оказался на каторге…
