По напряжённому лицу Вестании, Ариадна поняла, куда та смотрит. Она поднялась и проверила мальчика. Асфодель. Она так назвала его.
— Спустишься к нам? — спросила женщина мягко. Ответа она не получила. Асфодель смотрел на неё взглядом зверя, в его лице не считывалась ни толика понимания. Кажется, он вообще не умел взаимодействовать с людьми.
Дикий. Как антропосы.
Конечно, Вестания никогда в жизни не видела северных жителей, и понятия не имела, как те должны были себя вести, но они казались ей именно такими — аборигены, не знакомые с цивилизацией.
Ариадна заставила мальчика приподняться на верхней полке, стянула с него одеяло и помогла спуститься. Тут взгляду Вестании предстала верёвка вокруг лодыжки Асфоделя. Оказывается, всё это время другой её конец был привязан к железному поручню на стене.
— Он что, связан? — От внимания Теренеи тоже не скрылась эта особенность содержания мальчика.
Ариадна оказалась сбитой с толку этим вопросом.
— А? Ну да, как же ещё. Он не очень разумный. Приходится… иначе может начать бродить по вагону и беспокоить соседей. Так же тоже нехорошо.
— Но… так ведь нельзя! — возмутилась Теренея.
— Тера! — шикнула на сестру Вестания.
Тем временем Асфодель спустился с верхней полки. Он оказался долговязым и худым подростком в поношенном сером свитере, который явно был ему велик. Если на такой рост и худобу можно вообще раздобыть подходящую одежду, — отметила Веста. Однако парень не выглядел несчастным или испуганным. Сам он, кажется, не обращал особого внимания на свою привязь.
— Подождите нас, девочки, мы скоро придём, — проворковала Ариадна, не обратив внимания на возмущения младшей. Она отвязала верёвку от поручня и повела Асфоделя в сторону уборной. Парень покорно засеменил за ней, сильно сутулясь и как будто стесняясь своего роста.
— Что ты себе позволяешь? — набросилась Вестания на сестру, как только их шаги в коридоре стихли. — Она заботится о нём, нам повезло, что нам согласились помочь просто так. Ты ничего не знаешь о поведении этого психа и обвиняешь женщину, приютившую его!
— Веста, она держит его на привязи! — ответила Теренея не менее озлобленным тоном. — Как животное!
— Может, если бы не привязывала, он бы сбежал. И сам попал бы в беду.
— Сама подумай, с чего ему сбегать от приютившей его женщины? — Теренея оказалась невозможно настойчивой в этом споре. — Ты тоже ничего о ней не знаешь, почему решила, что ей можно доверять?
Потому что я хочу довериться кому-то, кто старше и опытней. Потому что одна я не справлюсь без мамы. Потому что я не хочу отвечать ещё и за тебя.
Вестания ничего не сказала Теренее. Она почувствовала себя слишком уставшей после тяжёлой бессонной ночи. Ей было необходимо хоть какое-то уединение. И оно у неё было. Верный способ очистить мысли от постороннего.
Окно внутри купе запотело. За ним лежали бесконечные сугробы и леса, скрывавшие тысячу опасностей. Вскоре им предстояло окунуться с головой в них. А пока…
Кончиком пальца она нарисовала на стекле небольшую спираль.
— Мне надо подумать. Не трогай меня, — попросила она. — Ариадне скажи, что я отдыхаю.
Вестания растянулась на кровати, но вместо того, чтобы закрыть глаза и уснуть просто уставилась на спираль и довольно скоро провалилась в её плавные линии.
Она делала это и раньше. Особенно если не знала, как поступить. Если чувствовала себя загнанной, пойманной в ловушку. Прямо как теперь.
Дуга. Плавный поворот. Дуга. Окружность. ещё дуга. Круг. И так до бесконечности. Круг. ещё круг.
Вестания следовала взглядом за спиралью. Всё равно снаружи нет ничего, кроме бесконечного снега, но даже если бы там что-то было, она бы не придала значения. Для неё не существовало ничего, кроме этой спирали, сцепленной в сердцевине, закольцованной, бесконечной. Она скользила взглядом за спиралью, до тех пор, пока у неё не начинала кружиться голова. Вот тогда Вестания окончательно теряла связь со своим сознанием, уносясь в магическую сердцевину. Стекло вскоре запотело заново, но следы от её пальца оставались видны ещё долго.
Вниз. В самый низ воронки смерча. Постепенно спираль, нарисованная на стекле окна, становилась объёмной, постепенно Вестания оказывалась в самом её средоточии, ощущая несравнимое могущество, превосходство над этим гигантом. Изгибы линий обволакивали её, она превращалась в очередной штрих, очередным поворотом в бесконечной спирали, и она продолжала скользить всё ниже, к самой глубине…
***
Теренея часто замечала, ещё в Сцилле, как Вестания смотрит часами в одну точку. Это стало происходить с ней особенно часто после катаклизма, хотя спирали она замечала в доме и раньше, наверное, всё время, что помнила сестру.
Теренея знала, что катаклизм изменил что-то в Весте, точнее не само происшествие, а та темнота за окном, глубокая, бархатная, это был самый тёмный цвет, который Тера когда-либо видела в своей жизни и он внушал неконтролируемый ужас, как будто ты смотришь напрямик в загробный мир, вот только Весту он скорее манил. Она смотрела прямо в окно очень долго, хотя мама и Теренея пытались ей помешать. Вестания так и не смогла тогда объяснить им, что она увидела в этой темноте, но с тех пор она периодически впадала в такое же оцепенение, впиваясь взглядом в свои спирали. Это могли быть рисунки, выполненные ручкой на полях тетради, пальцем на запотевшем стекле или чёрной сажей прямо на стене возле её кровати дома, в Сцилле. Спирали заполняли окружение Вестании, но сколько Теренея не пыталась расспрашивать её, старшая сестра никогда ничего не объясняла, чаще просто делала вид, что не понимает, о чём идёт речь. Тера усвоила лишь одно — лучше не трогать Весту во время её медитаций, иначе та могла разозлиться и опять устроить ей головомойку.
Теренее совершенно не хотелось общаться с их соседкой по купе, поэтому она вскоре притворилась, что очень увлечена ведением дневника, а сама тем временем наблюдала за ней и за мальчиком, которого Ариадна привязала на сей раз под столиком, разделявшим их спальные места.
— Скажите, если он помешает, — попросила женщина. — Обычно он смирный, но сами понимаете… никогда не знаешь, чего ожидать от…
Теренея заверила её, что беспокоиться совершенно не о чём. Тогда Ариадна занялась вязанием — достала из своего багажа спицы с красной пряжей и принялась колдовать, издавая едва различимый металлический перестук, который почти скрывался за шумом колёс поезда.
Через какое-то время Ариадна отложила рукоделие и, перевернувшись на бок, заснула. Вестания так и оставалась во власти спирали. Продолжала смотреть на неё, лишь изредка моргая, зато её зрачки слегка подрагивали.
Спустя ещё минут пятнадцать Теренея впервые увидела, как шевельнулся Асфодель. Он медленно поджал под себя левую ногу и немного выпрямился под столом. Теренея так удивилась, что затаила дыхание, словно наблюдала за экзотическим животным в зверинце. Мальчик не смотрел на неё, его взгляд был отсутствующим и потерянным, он пялился в пол перед собой.
— Асфодель? — прошептала Теренея, боясь разбудить Ариадну.
Мальчик не отреагировал на её зов, но она не хотела сдаваться. Его вид пробуждал в ней страшную жалость.
Тера отложила дневник и тихо сползла на пол, села напротив, надеясь привлечь его внимание.
— Меня зовут Теренея, — прошептала девочка. — Мне двенадцать лет. Тебе примерно столько же? Ты не знаешь?
Асфодель молчал.
— Это твоё ненастоящее имя, да? Поэтому ты не отзываешься на него. Если ты сможешь сказать мне, как тебя зовут на самом деле… или написать, то я буду звать тебя настоящим именем.
Теренея подползла к нему чуть ближе. Когда расстояние между детьми сократилось до метра, Асфо вдруг поднял голову. Его взгляд пронизал Теру и умчался куда-то дальше, пройдя сквозь неё навылет, как пуля. Глаза у него были необычными, как будто не человеческими вовсе.
Теренея отстранилась, боясь спугнуть Асфоделя.
