- И вы, дедушка, решили вставить палки в колеса Вольфару?
- Сообразительный малый, - расцвел Александр Тимофеевич, - такую возможность грех не использовать.
- Спасибо на добром слове, но вы второй раз наступаете на одни и те же грабли, - сказал я, - а именно - забываете спросить мое мнение. Увы и ах - но вы не получите ни акций, ни предприятия, все это останется у дяди Вольфара, а я просто договорюсь с ним о выплате компенсации.
Вот тут деда слегка подвел его великолепный самоконтроль. Он забарабанил пальцами по столу, и я мог только догадываться, какая буря клокочет под видимым спокойствием. Шутка ли - нахальный бесправный «младший» после своего словесного демарша вздумал еще и на деле поперек воли главы Дома поступить.
- И чем же ты аргументируешь такое свое решение, Реджинальд? - несколько помрачнев, спросил он.
- Аргументы? Пожалуйста. Если смысл моего включения в ваш Дом был именно в акциях, то не дать вам их - простейший путь на волю. Это раз. Я не испытываю ненависти к дяде Вольфару и не намерен усложнять ему жизнь - это два. И третье - повторюсь, я не считаю вас родней, не рад, что вы запоздало заявили на меня свои права, и не намерен ни в чем сотрудничать ни с вами лично, ни с вашим Домом, если это не будет совпадать с моими собственными интересами. И если вдруг вы подумывали о церемонии присяги - даже не надейтесь. Я вам ни за что не присягну. Так что, давайте уж начистоту, плюс одна запись в геральдическом реестре боевых магов будет стоить вам совершенно нелояльного члена в Доме, который обязательно вставит вам палку при первой же возможности, в колесо или куда уж получится. В виду всего сказанного - может, вы откажетесь от прав на меня и мы разойдемся по-человечески?
Взгляд деда метал молнии почти в прямом смысле слова, но голос прозвучал почти весело:
- Ба, Реджи, да ты никак войну объявить решил? От недостатка самоуверенности в организме ты точно не умрешь.
- Мои силы, может, и невелики, но в пустыне я научился кое-чему. Как не сдаваться.
- Реджинальд, - вмешался Петр Николаевич, - я верно понимаю, что вы вините Александра Тимофеевича за его невмешательство в суд и следствие?
- Виню? Ни в коем случае. Просто понял, что он мне не родной человек. Ну а какой может быть спрос с чужого?
- Тут вы не правы. Можем прямо сейчас поехать в мой кабинет - там в ящике стола лежат копии всех документов по вашему делу. Я и моя команда по распоряжению Александра Тимофеевича следили за процессом от и до, выискивали любые зацепки. Но взглянем правде в глаза - против вас были все улики. Масса их. Там без божьего суда при любом раскладе не получилось бы обойтись, даже церберы-крючкотворы могли бы только затянуть дело, но не изменить итог. Так что вмешательство наше ничем бы не помогло, только лишние осложнения.
Я пожал плечами.
- Бесполезный или нет - но это был бы поступок родни. Вы, Александр Тимофеевич, и ваши сыновья - вот три главных человека в этом Доме, каждый из которых мог бы повлиять на остальных заступиться за меня. Никто не заступился. Какая вы после этого родня? Так что даже если моя нелояльность Дому еще может каким-то образом измениться, например, если я женюсь на кузине Анне - сугубо умозрительно, конечно, ведь вы же ни за что не отдадите ее, прогрессирующий четвертый уровень, за безродного неудачника вроде меня, которого и так считаете своей собственностью - то вы трое все равно останетесь мне чужими. Даже будь вы мне родней по линии жены - я никогда не забуду, как меня бросили умирать в пустыне. И потому акции я вам не отдам.
- Вообще-то, я собирался их у тебя купить.
- Тогда пункт номер три не актуален. Но первый и второй никуда не деваются, потому - не продается.
В этот момент шеф СБ откинулся на спинку кресла и издал смешок:
- Что ж, мне остается только вернуться в офис и уволить пяток дилетантов...
- Это кого же?
- Спецов наших штатных, которые составляли на вас психологическую модель... она разительно отличается от того человека, которого я вижу. Диаметрально причем.
Я пожал плечами:
- Не их вина. Малыш Реджи, на которого они составили модель, умер в пустыне. Я совершенно другой человек, что вы сами и заметили. Так что, дедушка? Разговор закончен и я могу удалиться? В свои комнаты или вообще из поместья?
Дед внезапно тяжело вздохнул.
- Да, давно я так не лажал, - сказал он, обращаясь ни к кому конкретно. - Зря я вообще начал разговор за эти чертовы акции... В общем, не они были главной темой для разговора...
- И что же, в таком случае?
- Томас Рэмм. Точнее, его смерть. А еще точнее - его убийца. Преступник тот, кому это выгодно, и мы с Петром Николаичем уже голову сломали, пытаясь понять, кому и в чем была эта выгода.
Я скептически покачал головой:
- Все, что я знал - рассказал следователям, и не один раз. А Петр Николаевич вроде как копии в своем столе держит. Без понятия, что тут еще прибавить.
- Об этом чуть позже... Господин Уэйн, надо думать, ваши предполагаемые обязанности внезапно... испарились, так что...
- Секундочку, - вмешался я, - обязанности остались, ведь вам по-прежнему необходимо добиться от моего дяди согласия вернуть акции в мою собственность. Правда, я это сделаю, скорее всего, раньше вас, но официальный ход делу дать надо.
- Будет сделано, - кивнул тот.
- Премного благодарен. У меня все, в таком случае.
Дед сделал знак дежурящему внутри дома слуге, тот немедленно вышел на балкон.
- Иван, проводи господина Уэйна в буфет и должным образом угости, а потом распорядись, чтобы его отвезли домой или куда ему будет угодно.
- Слушаюсь.
Душеприказчик откланялся, поблагодарил за гостеприимство и ушел, на балконе мы остались втроем.
Шеф СБ прокашлялся.
- Итак. В смерти Томаса была определенная выгода многим людям, каждому своя, в том числе и вам, но потенциальные проблемы в виде обвинения и суда заведомо перекрывали тот плюс, что он перестал бы вас изводить. Однако я могу с ходу назвать по меньшей мере четырех людей, которым смерть Томаса Рэмма была весьма выгодна.
- Дайте угадаю... его мачеха, тетя Маргарет - без сомнения, но остальные...
- Ваши двоюродные сестры, его единокровные. Им выгода почти та же, что и их матери.
Я недоверчиво покосился на него:
- Лина и Мина? Убийцы? По-моему, вам все же стоит кого-то там уволить, потому что сестрички вряд ли могли бы кого-то убить.
- А я и не утверждал, что они убийцы. Просто сообщил, что им была прямая выгода в смерти старшего брата, и знаю, что они технически могли бы осуществить убийство Томаса, подставив вас.
- Глупость, если честно. Вас послушать - так Дом Рэмм прямо кишит людьми, способными убить одного родственника и подставить другого... Лина и Мина - из тех людей, которые на холодный расчет не способны, они больше эмоциями думают, так сказать... Они никогда не ссорились с Томасом, Томас их не обижал. Да, они к нему горячей любви не испытывали, как и ко мне, но убийство?!
