— Если я когданибудь не смогу встать на ноги, это будет означать, что я умер, — произнес он распухшими губами. — А вот кувшин вина я выпил бы сейчас за милую душу.
Набонидус уставился на труп Така, какбудто еще не мог поверить своим глазам. Лежащее чудовище в красных одеждах было похоже на человека как никогда раньше. Даже Конан заметил это и сказал:
— Сегодня я победил не зверя, а человека. Его имя будет среди самых сильных и храбрых противников, из тех, чьи души я отправил в край вечной тьмы, и мои женщины будут петь о нем песни.
Набонидус наклонился и поднял связку золотых ключей, которые свалились с шеи Така. Кивком пригласил их следовать за ним.
Покои жреца были роскошны и прекрасно освещены. Набонидус взял со стола кувшин с вином и наполнил хрустальные бокалы. Когда все утолили жажду, он сказал:
— Ну и ночка выдалась! Светает. Что вы намерены делать дальше?
— Дай мне бинты и лекарства — я перевяжу раны Конана, — ответил Мурило.
Набонидус кивнул в знак согласия и двинулся к выходу. Внезапно Мурило обратил внимание, что в поведении жреца произошли неуловимые изменения. Набонидус остановился в дверях и резко обернулся. Глаза его победоносно блестели, губы кривились в жестокой усмешке:
— Эй, вы — мерзавцы, — издевательски зазвучал его голос. — И такие же законченные глупцы! Особенно ты, Мурило!
— Что ты имеешь в виду? — аристократ приготовился к прыжку.
— Не двигаться! — голос жреца ударил как бич. — Еще шаг, и я уничтожу вас!
— Это измена! — вскричал Мурило. — Ты же клялся!
— Клялся, что не сообщу королю о ваших проделках, но я не обещал, что не попытаюсь разделаюсь с тобой. Неужели ты думаешь, что я упущу такой случай? Не надо просить санкции короля. Никто ничего не узнает. Ваши трупы попадут в бассейн с кислотой вместе с Таком и всякий ваш след исчезнет. Чудесная ночь! Я потерял слуг, но зато избавлюсь одним махом от всех своих злейших врагов. Стоять! Вам меня не достать, а я всегда успею дернуть за веревку и отправить вас в ад. Все мои комнаты оборудованы ловушками. В этой, правда, не лотос, Но не менее эффектное средство. Так вот, Мурило, ты глупец…
С почти неуловимой глазом быстротой, Конан схватил стол и метнул его в жреца. Набонидус хотел было защититься, вытянув руки вперед, но не успел. Тяжелый стол раскроил ему череп. Алый Жрец рухнул ничком. У его головы расплывалась лужа крови.
— Однако, кровь у него всетаки красная, — буркнул Конан.
Мурило почувствовал, что у него подгибаются ноги. Неожиданное спасение лишило его последних сил. Он оперся о кресло, чтобы не упасть, вытер со лба холодный пот и наконец сказал слабым голосом:
— Светает… Уходим, пока на нас не напал еще ктонибудь. Если нам удастся незаметно перелезть через стену, никто не сможет заподозрить, что мы принимали участие в событиях этой ужасной ночи. Пусть королевские гвардейцы поломают себе головы.
Мурило бросил прощальный взгляд на тело Набонидуса.
— Это ты был глупцом, жрец. Слишком много болтал и издевался…
— Его постиг конец, который рано или поздно ожидает любого мерзавца,
— равнодушно произнес Конан. — Хорошо бы ограбить его дом, но, пожалуй, нам лучше поскорее уйти.
— Алому Жрецу пришел конец, — сказал Мурило, когда они выбрались из сада под покровом предрассветного тумана. Мне теперь нечего опасаться. А что будет с тобой, друг мой? Тебя наверняка разыскивают.
— Мне уже надоел этот город, — ответил с улыбкой Конан. — Ты чтото говорил о коне и кошельке с золотом, которые ожидают меня в Крысиной Норе? Интересно проверить, как быстро доскачет этот конь до границы соседнего королевства. Я хочу еще походить по многим дорогам, прежде чем уйти туда, куда намеревался отправить нас Набонидус этой ночью.
Вдоволь насытившись Городом Воров, Конан путешествовал на запад в столицу Заморы, Злой Шадизар. Там, он надеялся, заработки будут побогаче. Некоторое время, действительно, он был более удачлив в воровстве, чем он был в Аренжуне, хотя женщины Шадизара быстро освободили его от добытых средств, но взамен научили его искусству любви. Слухи о сокровищах привели его почти к самым развалинам древней Ларши, как раз впереди отряда солдат, посланных арестовать его.
Ущелье было темным, хотя садящееся солнце оставило полосу оранжевого, желтого и зеленого вдоль западного горизонта. Перед этими цветными полосами острый глаз мог еще различить черные силуэты храмов и шпилей Злого Шадизара, — столицы Заморы, города черноволосых женщин и башен паучьих мистерий.
По мере того как таяли сумерки, над головой появились первые звезды. Как бы отвечая на их сигнал, замигал свет в отдаленных храмах и остроконечных верхушках домов. Пока свет звезд был еще скудным и бледным, свет в окнах Шадизара был оттенка знойного янтаря с намеком на дела, вызывающие отвращение.
Ущелье было тихим, так что можно было услышать стрекот ночных насекомых. Вскоре, однако, тишина была потревожена звуками движущихся людей. В ущелье входил отряд заморийских солдат: пять человек в широких стальных шлемах и коротких кожаных куртках, усыпанных бронзовыми пуговицами. Впереди шел офицер в полированной бронзовой кирасе и шлеме, украшенном гребешком конских волос. Их ноги в бронзовых наголенниках рассекали высокую буйную траву, которая покрывала дно ущелья. Упряжь скрипела, оружие позвякивало. Трое из них несли луки, остальные двое — пики, короткие мечи висели на боку и щиты висели за спинами. Офицер был вооружен длинным мечом и кинжалом.
Один из солдат пробормотал:
— Если мы этого Конана поймаем живьем, что мы с ним будем делать?
— Отошлем его к Йезуду, скормить паучьему богу, это я тебе гарантирую, — сказал другой. — Вопрос в другом: останемся ли мы в живых, чтобы получить ту награду, которую нам обещали?
— Я его не боюсь, а ты что, боишься? — сказал третий.
— Я? — фыркнул второй говоривший. — Я не боюсь ничего, включая саму смерть. Вопрос в том, чью смерть? Этот вор не цивилизованный человек, а дикий варвар с силой десятерых. И я пошел к судье…
— Утешительно знать, что твои наследники получат награду, — сказал еще один. — Я желал бы подумать об этом.
— О, — сказал первый говоривший, — они найдут массу причин обмануть нас с нашей наградой, даже если мы поймаем этого негодяя.
— Сам префект обещал, — сказал еще один. — Богатые купцы и дворяне, которых грабил Конан, организовали фонд. Я видел эти деньги: мешок с золотом был настолько тяжел, что человек едва мог его поднять. После того, как все это было обнародовано, они просто не осмелились взять свои слова обратно.
