Наростяшно и его четверо нидамцев ютились под палубой носовой надстройки среди закрепленных здесь деревянных якорей, обитых железом. Делать железные якоря времени не оставалось, поэтому взяли с собой снятые с «Дельфина» ранее изготовленные деревянные.
Груз корабля состоял в основном из малоценной рухляди, собранной, как говориться, с миру по нитке, кто что мог. Это была материя, как местной выделки, так и привезенная с Земли, корзины кожаных и деревянных сандалий. Деревянный же сельхозинструмент. Небольшое количество шкур животных, упряжек для колесниц и лошадей, седла местного и земного типов. Немалой составной частью груза стало сырье, называемое на земле пенька и изготовленные из нее канаты и веревки различной толщины и длины. Все это было сделано из местного растения типа вьюна или лианы в течение прошедшего полугодия и изначально предназначалось на продажу. Самым главным грузом, конечно, исключая содержимое ящиков под каютой Ярослава, стали лошади. Дело в том, что долина была не самым удобным местом для их разведения, и после прихода первых переселенцев образовался избыток лошадей. Не скажем так прямо, что он был велик, но четырнадцать штук в трюме поместилось, и Ярослав намеревался продать из них десяток. Казбек, Сокол и Белка не продавались.
* * *Вплоть до полудня, после того как «Паллада» рано утром покинула Изумрудную долину, держали курс строго на юго–восток, стремясь обогнуть каменистый мыс, далеко уходящий в море. По словам опытных моряков, на конце его существует широкий и относительно безопасный пролив между ним и уходящим далеко в море островом. Пройти здесь много удобнее и безопаснее, чем огибать все острова, к тому же усыпанные вокруг мелкими островками и скалами. Океан пустынен. Ни единого паруса. Ранняя весна — не время для путешествий, урожай на полях Агерона только зачат. Грузы в городах полуострова Риналь еще готовятся. Ветер дул с северо–востока, и, хотя парусами управляли руки недостаточно опытные для настоящей корабельной оснастки, а встречное течение затрудняло плавание, корабль легко скользил по волнам и заметно продвигался вперед.
Ярослав облюбовал место на палубе надстройки, сидя на решетчатом релинге, далеко выступающем за корму. Рядом сидел Ибирин, управляя румпелем и пуская острые словца в адрес новичков, неуклюже работающих с реями и парусами. Переход Ибирина и Зенона от привычного им кормового весла к румпелю прошел относительно безболезненно, но не без ворчания, хотя править румпелем как в том, так и в другом случае — одинаково. А вот поворотливость корабля под кормовым рулем они оценили быстро и на вопрос Ярослава: «Будет у вас свой корабль, что поставите — руль или весло?$1 — дружно ответили: «Руль».
Как ранее говорилось, «Паллада» в силу обстоятельств несла уменьшенное вооружение из четырех парусов вместо положенных на трех мачтах и бушприте семи–восьми или даже десяти. Скорость от этого значительно падала, но выбора не было. Ярослав приказал распределить имеющиеся по мачтам неравномерно, — больше парусов к носу, чтобы меньше рыскал и лучше принимал ветер. На бушприте поставили малый как блинд, самый большой как фок, второй малый — фор–марсель, второй большой — грот–марсель.
Ни Ибирин, ни Зенон, ни кто другой на корабле не представляли, как придать ходкость за счет перераспределения парусов, поэтому командовал единолично Ярослав. Агеронцы вынужденно заняли позицию лоцманов и кормчих. Лавировать круто к ветру они тоже не умели, хотя сам принцип представляли, но на их посудинах в прошлом сделать это было сложновато. Кормовое весло — все же не руль, оттого судно уваливалось под ветер. Но Ярослав не унывал. Моряки они бывалые и спустя какое‑то время все переймут. Команда работала споро, несмотря на изначальную принадлежность к разным культурам и даже мирам.
Реи поднимали и опускали, дружно налегая на вымбовки шпиля — тоже устройство, не знакомое местным морякам, но сразу оцененное по достоинству. И хотя столь маленькое судно, как Паллада, в принципе не требовало шпилей для подъема реев или грузов. Все можно было поднять с помощью обычных талей. Ярослав озаботился этим устройством. В силу неумелого изготовления получившееся массивным и аляповатым. Вместе с тем с помощью шпиля появилась возможность иметь на «Палладе» значительно более тяжелые якоря, что, сами понимаете, для корабля без механического двигателя вопрос выживания. Появилась возможность использовать при случае огромные камни вместо якорей или в дополнение к ним. Шесть таких каменюг были загружены в трюм вместо балласта.
* * *Поднимать и опускать марсели теперь приходилось посылать людей на реи, что вызывало у агеронцев дружный смех и порой неприличные реплики. Ходить по канатам никто не привык. Рыбаки не жаждали лазать на марсы, потому вся верхняя работа с парусами ложилась на землян. Ярослав так их и распределил по реям, вперемешку новичков и своих на марсели, модоны и нидамцы на нижние. Следует заметить, что для уборки грота или фока никто не поднимался на реи, просто отдавали фалы и топеранты, реи опускали на фальшборта, а здесь уже крепили как хотели.
Присматриваясь к новичкам, Ярослав старался не отдаляться от людей, но и не фамильярничать. На корабле он был капитаном, и все должны были уважать его требования. Спокойное море и яркое солнце располагали не только к достаточному отдыху, но и работам, которые на парусном судне никогда не переводятся. Видя, что команда иже изнывает от безделья в течение пары часов, назначил каждому работу по силам. Одним — доконопачивать палубу, которая за прошедшие пару месяцев успела рассохнуться, других — красить внешний борт, где слабая охра легко крошилась, третьих — обтягивать успевший вытянуться за неделю такелаж. Работы и недоделок по кораблю хватало всем.
Сам Ярослав, волею судьбы огражденный от ежедневного труда, проявил интерес к искусству, которое для капитана должно составлять неотъемлемую часть натуры. Ярослав нигде специально не учился, но книги по навигации были привезены в электронном виде еще в первый раз, да и Олег имел необходимый минимум информации по астрономии и картографии. Теперь пришло время использовать запас имеющихся знаний. Олег снабдил его в достаточном количестве всеми необходимыми инструментами и приборами, включая компаса, секстанты, хронометры, гакабортный лаг. И даже такой роскошью как полутораметровый дальномер, старый, немецкий, еще времен войны, поеденный ржавчиной, но исправно работающий. К сожалению, он находил лишь ограниченное применение из‑за невысокой дальности определения расстояния, но с помощью него можно было определять высоту и длину гор, берегов, других расстояний.
