– Что-то еще?
– Да, принеси все в западное крыло. Я буду ждать там.
Мальчик еще раз поклонился и поспешил исполнять приказ. Я только вздохнул на такое рвение и поднял рукав.
– Ну что ты будешь делать, – пожаловался я коту. – Никак не хочет улыбаться. И вообще, я заметил еще одну деталь – у него синяки на шее.
– Кто знает, какие у него родители, – философски произнес Барон и дернул ухом. – Может, решили придушить чадо, чтобы не мучилось, попав в твои лапы…
– Ты где у меня лапы видишь?! – возмутился я, демонстрируя холеную ладонь компьютеру. – Разве что только во второй ипостаси. И кто вообще сказал, что над ним так поиздевались именно родители…
– А кто тебе мешает спросить? – поинтересовался кот.
– Ты думаешь, он мне ответит? – иронично прищурился я. Потом поторопился в западное крыло.
– Не узнаешь, пока не попробуешь, – буркнул Барон и умолк. Понимал важность маскировки.
В западном крыле стояла тишина. Эту часть дворца вообще довольно редко посещают, предпочитая более оживленные южную и северную. Здесь же в основном находятся хранилища, архивы и прочее. Есть и пара гостиных, но сейчас они пустуют. А еще здесь находится скрытый выход на крышу – вот к нему-то я и стремился.
– Господин, – раздался сзади тихий голос Яриса. – Я все принес.
– Быстро ты, однако, – присвистнул я, принимая из его рук требуемые вещи. – Можешь идти… нет, погоди. Зайди ко мне после заката.
– Хорошо. – И маленький человечек бесшумно скрылся в правом ответвлении дворцового коридора.
Я проследил за ним взглядом и прикинул, как расспросить малыша о синяках и при этом не спугнуть. Ладно, по ходу придумаем.
Я поправил ношу и двинулся вперед, мягко ступая по темному ковру. Редкие свечи едва освещали узкое пространство коридора, а окна здесь наглухо закрыты тяжелыми портьерами. Мне это только на руку.
Впереди мелькнула тонкая фигурка служанки, и я испуганно вжался в стену, стараясь слиться с ней. Хорошо, что я попал в темную полосу. Служанка являлась человеком, так что в темноте не видела ничего. Пройдя мимо меня, она издала тяжелый и усталый вздох, после чего повернула в сторону архива. Видать, помогает старому архивариусу. А это дело скучное и тяжелое.
Выйдя из тени, я направился дальше. Кажется, именно за этой статуей находится дверь… Жаль, что Шиальд редко бывал в этой части дворца, предпочитая если и лазить по потайным ходам, то в оживленных местах. Скользнув в нишу, я сдвинул с места часть стены и провернул вокруг оси, успев прошмыгнуть внутрь и изрядно изодрав спину. Поскольку царапины не вызывали особого дискомфорта, я не стал обращать на них внимания. Так, поправим поклажу и вперед. Поднявшись по тоненькой шаткой лесенке наверх, я достиг люка. Пришлось упереться головой, безжалостно пачкая волосы в пыльной паутине, и приподнять крышку. Откинув ее, я выбрался на свежий воздух и с удовольствием подставил лицо прохладному вечернему ветру.
Так, а теперь за дело. Вернув крышку на место, я прошелся по небольшой плоской площадке, спрятанной от непрошеных глаз выступами башенок, и нашел выход к закату.
– Барон, посмотри на это чудо. – Я подтянула рукав и взглядом истинного любителя красоты окинула залитый красно-оранжевым светом город.
– Что тут?.. О!!! Вот это да!
Даже компьютерный кот с удовольствием смотрел на яркий солнечный диск, уже собирающийся в скором времени кануть за горизонт. Рваные облака приобрели сказочный вид, подсвеченные розовыми и фиолетовыми цветами. Крыша здания суда горела расплавленным золотом, привлекая к себе внимание.
– Слушай, дай я это засниму!
Я повернула руку так, чтобы Барону было удобнее, и улыбнулась. В такие минуты очень остро вспоминалась Земля. Мои вечера на крыше многоэтажки с карандашом и бумагой на коленях… Мне не хватает этого. С другой стороны, со своей смертью я многое и приобрела. Так что стоит оставить прошлое позади. Нет, не забыть, а просто положить в копилку памяти и жить дальше.
Кот продолжал восторгаться, комментируя те или иные виды. Также обратил мое внимание на верхушку храма, виднеющуюся в южной стороне. Оборотни редко поклонялись богам, но чтили и приносили мелкие дары. Не за что-то, а просто как дань уважения. Насколько я знаю – это храм бога Ерелея – покровителя оборотней. Шиальд всего раз был в храме, и его воспоминания отрывочны. Помнится только великолепная белоснежная статуя мужчины в полный рост, с обнаженными в усмешке клыками. В то же время глаза статуи с вертикальными щелями зрачков были полны понимания и теплой грусти. Время изготовления статуи пришлось на войну оборотней и эльфов, когда последние приравняли нашу расу к демоническим тварям и соответственно попытались уничтожить. Тогда на выручку оборотням пришли гномы – постоянные наши союзники. Война была кровавой и унесла немало жизней, но в конце концов правители одумались и заключили мир. Вот только павших этим не вернуть…
– Ты собираешься рисовать или просто так притащил сюда краски? – вырвал меня из воспоминаний Барон.
Установив подставку-треногу (предварительно собрав ее из специальных деталей), я устроила полотно вертикально и устремила свой взгляд на горизонт. Вновь с трудом оторвавшись от солнца, я смешала краски и выбрала кисть потолще. Потом отложила ее, найдя в маленькой коробочке тоненький уголек. Сперва зарисовка. Так я всегда поступала дома и не собираюсь отходить от традиций сейчас.
Легкие и точные взмахи рождали на чистом полотне силуэты домов, спешащих закончить все дневные дела оборотней и неровные фигуры облаков. Особо тщательно я вырисовала крышу здания суда и добавила одинокий силуэт храма.
Закончив зарисовку, я взялась за кисть и начала накладывать первый слой краски, щедро добавляя золотых оттенков. Браслет поблескивал на руке, но Барон молчал, не решаясь отрывать меня от творения. Кстати, в моей второй ипостаси я отметила серую полосу на шерсти в том самом месте, где в обычное время находился браслет. Как это происходит – не знаю, да и спрашивать ни у кого не решусь.
Затем посторонние мысли улетучились. Осталась только я, закат и полотно, на которое моя рука ловко передавала все увиденное. Кисть плавно порхала в воздухе, изредка сменяясь, когда нужны были более тонкие для прорисовки деталей.
Теперь мне был виден только край солнца, но память продолжала удерживать перед глазами нужный момент… Только я не помню, как выглядел храм.
– Могу помочь, – заметив мои затруднения, предложил Барон.
– Давай, – вздохнула я.
Над рукой повисло изображение города, когда солнце еще сияло над крышами. Я быстро нашла глазами храм и улыбнулась. Он единственный не сиял золотом, впитав в себя все кровавые оттенки – очередное напоминание о павших. Скорбь и печаль.
