Кэтрин Фишер - Корона из желудей

И совершенный город расколется, словно треснувшее стекло.

— Ого, да тут кошмары! Убийства! — воскликнул Джош.

— Я случайно ее задела, просто обронила, я не думала… — Сулис облизала сухие губы, сознавая, что несет чушь. — Я не собиралась ее читать. Стой, да ты прикалываешься!

Джош что-то промычал, не сводя глаз с девочки на обложке.

— Ты нашел свою книжку? — в отчаянии спросила Сулис.

— Нашел.

Джош потряс пластиковым пакетом и медленно поставил книжку на полку.

— Тут наверху есть кафе. Можем посидеть у окна, поглазеть на улицу.

— Пошли.

Куда угодно, только подальше отсюда. Сулис взбежала по ступенькам, сердце выпрыгивало из груди, в ушах стоял гул, словно в голове взорвалась невидимая бомба. Узнал ли он ее?

Они заказали горячий шоколад, причем Джош добавил еще ложку сахара. Сулис поморщилась. Потом они сели за столик у окна и принялись рассматривать блестящие от дождя зонты и капоты машин. Шоколад обжигал язык.

Телефон Джоша затрещал, он прочел сообщение, выключил аппарат и спросил:

— Полегчало?

— Что?

— Ну, здесь тихо, и мы одни.

Сулис посмотрела на девушку за прилавком, которая читала журнал.

— И что?

— Рассказывай, вот что.

Она холодно смотрела на него.

Джош нетерпеливо передернул плечами.

— Ладно тебе, Сулис, кого ты хочешь обмануть! Ты побледнела как простыня и бросилась наверх, словно ошпаренная кошка. А в музее ты порой такая…

— Какая такая? — со злостью выпалила Сулис.

Джош потер пальцем край стола.

— Напряженная. Я следил за тобой. Ты вечно изучаешь посетителей, словно боишься встретить кого-то.

— Верно, — хмыкнула она. — И что с того? Может быть, это мой бывший парень. Или одноклассник, который меня преследует.

— Или извращенец.

— Извращенец? — отозвалась Сулис внезапно севшим голосом.

Джош поставил чашку. Он избегал ее взгляда.

— Я видел, как ты влетела в тот магазинчик. Подумал, что ты прячешься от меня, и решил послоняться вокруг, чтобы тебя подразнить. Но я ждал тебя не один. Там ошивался еще какой-то высокий малый в темном пальто. Он заметил, что я за ним наблюдаю, и смылся. Но я видел его после, у музея. Он читал газеты, сидел в кафе, а однажды зашел внутрь вместе с группой.

У Сулис похолодели руки. Она со стуком опустила горячую чашку на блюдце.

— А сегодня он объявился снова. — Теперь Джош смотрел прямо на Сулис. — Стоял у входа в Аббатство. Поэтому я и предложил проводить тебя до дому. — Джош помолчал. — Вообще-то это не мое дело, но если тот парень тебя достает…

— Нет, — выпалила Сулис.

Девушка за прилавком удивленно подняла глаза от журнала.

Джош насупился и принялся молча потягивать обжигающий шоколад.

Сулис мутило. Она ощущала себя птичкой в клетке, и всюду, куда ни глянь, крепкие прутья. Вошла женщина, заказала эспрессо. Кофемашина зашипела, выпустив струю пара.

— Ладно, ты прав. — Сулис выпрямилась и посмотрела Джошу в глаза. — Ты узнал меня? На той обложке?

Джош спокойно прихлебывал шоколад.

— Ты не слишком изменилась, — ответил он.

Неужели узнал? Или пытается скрыть удивление?

— Джош, я все расскажу, но мне нужна твоя помощь. Спустись вниз и купи эту книгу.

Он поднял глаза от чашки.

— Слишком дорого для меня.

— Купи ее мне.

Сулис вытащила из сумки кошелек и протянула купюру через стол.

— Не хочу, чтобы все на нее глазели.

Джош опустил ложечку. Выражение лица Сулис его испугало.

— Не хочешь, чтобы он ее видел?

— Да кто угодно!

— А если он из газеты? Или полицейский?

— Я же обещала, что все тебе расскажу! А сейчас иди, ну пожалуйста, Джош! Просто сними ее с полки и заплати!

Сулис понимала, что ведет себя как истеричка.

Джош встал.

— Точно расскажешь?

— Да, да! Иди же!

— Ладно, жди меня здесь и никуда не уходи.

— Никуда я не уйду.

Когда Джош ушел, Сулис отодвинула поднос и задумалась. А что, если книжку успели купить? Возможно, она тут давно, несколько дней или недель. А сколько таких же лежат в других магазинах по всей стране? Сотни? И со всех на покупателей смотрит ее лицо.

Сулис осознала, что тихонько раскачивается на стуле. Она обещала все рассказать Джошу. А значит, теперь про нее и Кейтлин будет знать посторонний. Если только она не сбежит. Прямо сейчас. Бросит работу, исчезнет, растворится в толпе.

Она встала, накинула пальто, но Джош уже шел ей навстречу, сжимая в руке пластиковый пакет. Сулис убрала пакет в сумку, даже не заглянув внутрь.

— Вот сдача.

— Оставь себе. Мне пора идти.

— Пошли.

— Джош…

— Пошли. Ты должна мне рассказать, Сулис. Не забывай, мы заключили сделку.

У нее не осталось сил спорить. Вместе они вышли из магазина и молча поднялись на холм под широким зонтом Джоша. При виде Круга его глаза расширились.

— Ты что, живешь здесь?

Сулис пожала плечами.

— У нас тут квартира. Слушай, я не приглашаю тебя в гости, как-нибудь в другой раз…

Джош восхищенно рассматривал величественный каменный круг и венец из желудей — его корону.

— Ладно, — сказал он после паузы. — Я позвоню завтра, сходим куда-нибудь. В десять пойдет?

— Куда? — спросила она, заметив Ханну, которая наблюдала из-за занавески.

Джош развернулся и пошел вдоль мостовой, с зонта ручьями текла дождевая вода.

— Завтра и решим.

Сулис подождала, пока он завернет за угол, поднялась по ступеням, нащупала в кармане ключ. Вставив его в замок, она подняла глаза на резной орнамент над дверью. Две руки сжимали кольцо. Змея кусала себя за хвост.

Да, я нарочно замешкался на пороге, и не зря — мой полосатый жилет привлек немало восхищенных взглядов.

Я тщеславен, что скрывать. Признаю за собой эту слабость. А насмешки Сильвии выводят меня из себя! Я думал проскользнуть мимо хозяйского кабинета незамеченным, но она была тут как тут. Сидела на ступеньках и ехидно улыбалась.

— Что, Павлин, решил проветриться? — прошептала нахалка.

Нет на свете создания глупее павлина. Я же, напротив, весьма умен. Пусть не надеется, что ее козни сойдут ей с рук. Я все про нее разузнаю.

Заведение «У Гибсона» оказалось огромным, залитым светом особняком. У входа лакеи грели руки над жаровнями. Нищие приставали к подвыпившим посетителям, которые, шатаясь, вываливались из дверей.

Внутри было не продохнуть от табачной вони и паров спирта. Обстановка показалась мне безвкусной, а от сияния зеркал голова шла кругом. Я испытал облегчение, когда лакей вернулся.