Ещё волоча за собой клочья крылатой тени, вампирша ворвалась в коридор. Защита здания была пройдена, осталась боль, но Селена прогнала её, глубоко вдохнув и медленно выдохнув.
В запасе были секунды.
Она огляделась. Коридор, одинаково длинный в обе стороны, был пуст. Бледные обои на стенах, бледные без солнечного света растения зимнего сада... Многие номера по коридору - она ощущала это - были пусты, в некоторых бился пульс чужой жизни, но вампирша не кинулась к ним. Она помчалась по левому коридору мимо зимнего сада, и, когда достигла его середины, впереди показался человек, поднявшийся по лестнице.
Знакомая девушка-охотница!
Селена призвала на помощь всю свою ненависть и страх, кинулась на неё, схватила - и охотница обмякла в её руках, лишившись чувств. Не веря, что серьёзная добыча сдалась так легко, Селена всматривалась в лицо девушки, прислушивалась к дыханию:
"Да, без сознания".
Снизу послышался шум. Пора уходить.
Вновь обратившись чудовищным зверем, вампирша разбила дверь пустого номера, скакнула к окну и, прежде чем в коридоре показались люди, исчезла в небе с добычей.
Вновь пятёрка отдыхала на площадке дома Ингенс. Девушка-охотница лежала перед ними, всё ещё без сознания. Все бесстрашно и беззастенчиво разглядывали её. Рыжевато-каштановые волосы оттеняли мягкий, детский овал лица. Тело, непристойно обрисованное простым платьем без корсета, было угловатым, худым телом подростка. Мягкая белая рука неподвижно лежала на поясной сумочке с незатейливой вышивкой.
- Когда она очнётся? - спрашивала нетерпеливая Анна и, тем не менее, с опаской, как на дикого зверя в клетке, глядела на охотницу.
- Ты её ещё палкой ткни, чтобы разбудить, - усмехнулся Патрик. - Может быть, никогда. Селена разбила её защиту. Часто это их убивает, особенно, таких юных.
- Ты очень смелая, Селена, - признал Хиам. - Но почему ты выбрала именно её? Вокруг была и менее опасная добыча.
- Ты скоро поймёшь, почему я выбрала именно охотницу.
- Это вендетта?
- Нет, вовсе нет. Я не Мира Вако.
Весёлая беседа продолжилась. Селена с Алисой вспоминали вчерашний Бал Карды, потом Анна спросила об обращении Селены, и та вновь начала свою романтическую историю. Патрик и Хиам разбирали недавний подвиг вампирши... И наступил момент, когда каждый подумал, что за охотницей смотрит кто-то другой, и выпустил её из виду.
Охотница, притворявшаяся уже долгое время, вскочила. В её руке был серебром сверкающий кинжал. Она ударила Хиама в правый бок, но маленькое узкое лезвие задержала одежда и оно прошло вскользь, только глубоко поцарапав кожу.
Патрик попытался схватить девушку. Она увернулась, отскочила, но не попробовала убежать. Её взгляд был ясным, стальным. Она держала маленький кинжал обеими руками перед собой, угрожающе направляя его на противников. Внезапный испуг, на мгновение лишивший её защиты, прошёл. Теперь она была готова к битве.
- Какого чёрта?! Селена, я думал, ты следишь за ней! - проорал Патрик.
- А я думала, это ты следишь за ней. Успокойся, начинается самое интересное! - пропела Селена.
Carere morte окружили охотницу, но прорваться сквозь её защиту ни у кого не получилось. Девушка легко уходила от их ударов и пару раз умудрилась поразить вампиров кинжалом.
- Сейчас она ещё и арбалет достанет, - мрачно предрёк Патрик, и в глазах девушки промелькнуло сожаление об отсутствующем арбалете.
Игра затягивалась, всё более напоминая игру кошек с мышкой. Охотницу постепенно оттесняли к краю крыши, но она не сдавалась. Вот Анна в очередной раз не успела увернуться от кинжала...
- За что ты ненавидишь нас? - её крик прорвал плотину молчания. На охотницу со всех сторон посыпались реплики:
- Это не ненависть, это страх...
- Не страх, а омерзение: гадость! Не дотрагивайся до меня!
- Не омерзение, а благородный гнев...
- О да, "благородный"! Спросите её, скольких дикарей Орден простил в обмен на ценные сведения об истинно бессмертных!
- Всё равно она ослабеет и сдастся...
- Только б, сдавшись, не умерла на месте от огорчения. Хочется живой крови! - засмеялась Селена.
Охотница поворачивалась к говорящим, металась от одного к другому - от удара к новому удару. Она устала, теперь это было заметно.
- Carere morte, будьте прокляты, - выговорила она, и, отчаявшись, закрыла глаза. Селена тут же подхватила её.
- Я так не играю! Рано! - и скомандовала всем: - Продолжим в саду.
В саду она как следует встряхнула охотницу, влепила ей пощёчину и прошипела:
- Сражайся!
Девушка отступила к дереву и прислонилась к нему спиной.
- Будьте прокляты, - повторила она. В глазах уже блестели слёзы.
- Что проклятым ещё одно проклятие! - оскалилась вампирша. - Может быть, ты устала? Отдохнём, поговорим... Как тебя зовут? - довольная, она расхохоталась.
- Отпусти её! - раздался голос от группы carere morte.
- Что?! - Селена обернулась. Теперь она осознала, что после прибытия в сад друзья странно притихли и более не поддерживали её. Хиам выступил вперёд. Отодвинув вампиршу в сторону, он заслонил собой девушку и повторил:
- Поиграла и хватит, Селена. Отпусти её.
- Верно, Хиам. Твоя игра, Селена - это мерзко, - неожиданно поддержал его Патрик. - Кто так охотится?!
Хиам повернулся к охотнице:
- Беги, - но та только смотрела на него расширенными от страха глазами.
- Не бойся. Как тебя зовут, скажи?
- Марина, - прошептала она, вдруг поверив ему. В лице вампира ничего не поменялось, только взгляд как будто потеплел:
- Не бойся, Марина, она больше не тронет тебя. Беги!
- Но мы ведь ещё поохотимся сегодня? - с надеждой спросила Анна: - Тогда пусть уходит.
Селена была вынуждена отступить. Без сожаления она смотрела вслед быстро удаляющейся фигурке: вампирша считала, что её игра завершилась весьма удачно. Друзья же занялись осмотром ран, полученных в бою. Самой серьёзной единогласно признали царапину Хиама.
- Удары в область подвздоха опасны, пусть не так, как в сердце или в голову, - сказал Патрик. - Если б кинжал прошёл глубже, ты мог бы истечь кровью и...
- И умереть? - усмехнулся Хиам. Он с некоторой печалью рассматривал испорченную одежду.
- И был бы очень ослаблен, и проклятие взяло бы над тобой верх, - серьёзно закончил Патрик. - Один мой друг в Доне получил стрелу под рёбра. Кровотечение из раны не останавливалось три дня, он стал походить на высохшую мумию. Его голод не утихал ни на минуту и скоро он сошёл с ума от этого. Он рисковал охотиться даже днём. Всего через две недели после ранения он был убит охотниками.
