— Вы горячая, мне это нравится, — отметил он и как-то мерзко хихикнул, — вы знаете, перестрелки не редкость. И если случайная пуля заденет его на улице, в этом не будет ничего страшного.
— Тогда зачем вам я.
— Ну, зачем-то же он туда пойдет, — мужчина поднял одну бровь.
Я кивнула. Тело мое двигалось, пило и ело невольно, я не управляла им, как вдруг меня обожгло. Я чуть не закричала, когда моей руки коснулась его горячая рука. Тонкие, музыкальные пальцы гладили мои короткие, почти детские. Он гибко перегнулся через стол и жарко шепнул на ухо:
— Вы мне нравитесь.
Я на секунду овладела своим телом и резко вскочила, врезав ему плечом по нижней челюсти. Он сильно клацнул зубами и рухнул на стул, потирая подбородок.
Я отвела тело к окну и уставилась на небо, надеясь, что все-таки проснусь сейчас. Но на небе фиолетово-черном загорались первые звезды и паршивые, яркие огни незнакомых кафе и магазинчиков. У окна было холодно, меня пробил озноб. Тонкой струйкой мимо меня проплыл сизый сигаретный дымок. Он стоял сзади, он был близко, я чувствовала его спиной, и хотелось вывалиться в окно, только чтобы это кончилось.
Он прижался ко мне, обнимая за плечи. Нежно целовал в шейку, убирая волосы, пальцами перебирал локоны, осторожно гладил мои плечи.
Меня затрясло от ненависти и ужаса. Это был не мой Виктор. Его зовут Виктор, но он не мой! Я сжала руки в кулаки, и чувствовала, как владение собой пропадает, ускользает. Не-я размягчается, становится ласковей, поддается.
Я вопила, как могла, поднимала панику, но это не помогало. Только тихий стон сорвался с губ, но он естественно был расценен не верно.
Все, я отказываюсь в этом участвовать, сказала я и отключилась, завесилась ото всего черной занавеской. Это помогло, я не слышала, не видела не ощущала ничего, что происходило вне меня. Пока там было то, о чем я знать не хотела, мне приходилось лихорадочно решать, что же с этим делать. Нельзя так все оставлять. Надо же что-то делать, но я не могла вспомнить, что конкретно мне напоминает это, но как только я вспомню, все встанет на свои места.
Только не с ума! Только не с ума! Это же невозможно в расцвете лет свихнуться, это не правильно и… печально… было бы.
Нет, я выберусь отсюда, я сделаю для этого все.
На мгновение мен показалось, что можно выглянуть наружу. Мое тело лежало на кровати и приоткрыло глаза. Оно болело. Я брезгливо плюнула на него и растерла ножкой об изнанку черепа. Мерзость.
Тело встало и проследовало в душ. Это верно. Пока оно смывало с себя все гадости, я наслаждалась освежающими струями воды. Тело вышло из ванной и направилось к круглому столику, у которого уже ждал Не-Виктор. Он был ухожен и красив, и светел даже как-то особенно. С тоской я бросила взгляд за окно на небо. Оно было чистым и акварельно нежным.
— Спасибо за вечер, — улыбнувшись, сказал он.
— Не за что, — бросила я.
— Что с тобой?
— Мы на "ты"? — брезгливо ответила я.
Мужчина напрягся и сел в кресле поудобнее, и исподлобья на меня посмотрел.
— Не спишь с компаньонами?
— Какая разница, — нервно бросила я, — Сначала я думала, что неплохо бы и переспать с тобой, а потом поняла, что это была плохая идея, — я отошла к окну.
— Неужели я так плох в постели? — он закурил и усмехнулся.
— Ты хорош, — усмехнулась она, — может, даже слишком хорош для меня.
Он снова обнял меня сзади, дрожь прокатилась по телу. Это я ее устроила.
— На мгновение мне показалось, что любить тебя было бы хорошим предприятием, лучшим из всех, — прошептал он.
— Я не люблю тебя, — сказала она, ловко вывернувшись из его рук, — отвернись, я буду одеваться.
— Очнись, — меня кто-то тряс и хлестал по щекам.
С криком я очнулась и с удивлением увидела Виктора. Меня дернуло током, потому что показалось будто бы это Не-Виктор. Значит, я все-таки спала, но не могла проснуться. Почему? Над этим надо хорошенько подумать.
— Я заснула, кажется, — слабо сказала я.
— Так крепко, что ни одного моего звонка не слышала, — злился Виктор, — Почему ты не отвечала?
— Был страшный сон, очень ужасный и похожий на… На роман Виктор на его роман. Чтобы я ему еще свой ноутбук доверила?!
От неожиданной догадки я даже вскочила с места, но слабость овладела мной и я упала.
— Ты о чем?
Я кратко пересказала свой сон.
— И так было в прошлом году, в пограничье попадаешь сразу. Но почему я туда попала? Почему? Кукбары нет, Пенелопы, нет? — я снова встала и стала бродить по ординаторской. Невольно я взглянула на небо. Небо, как небо, плоское голубое, ничего выдающегося, это прекрасно.
— Я хотел бы тебе помочь, но чем?
— Пойдем по палатам.
Как могли мы развивали большие скорости. У Маус все было хорошо, Британия спала сном младенца. Серцет был рад меня видеть и пытался выцыганить ноутбук, но я резко ему отказала, чем, кажется, его обидела.
В палате Аглаи было непривычно светло. Картина Виктора валялась на полу, а сама больная, свернувшись клубочком, тряслась от страха на кровати.
— Аглая, — я бросилась к ней. Она обернулась на оклик, была бледна, лицо залито слезами, губы трясутся. В глазах обозначилось облегчение, когда она увидела меня. Немой вопль отразился на лице, когда она увидела Виктора.
— Он со мной, он друг, он поможет, — выпалила я.
Глаза Аглаи потеплели. Она показала трясущимся пальцем на картину.
— Она сама упала? — спросила я.
Аглая помотала головой.
— Ты сама ее убрала?
Она кивнула.
— Чтобы было светло?
Она кивнула еще раз и вдруг тихо сказала:
— Чех.
Слабый шепот напугал ее саму до полуобморока, она забилась головой под подушку.
Я вскочила с ее постели и нажала на кнопку экстренного вызова мед сестры.
— Вынеси пока картину отсюда, — сказала я Виктору. Тот послушно вынес ее из палаты. Пришла медсестра и вколола Аглае успокоительного. Захотелось уколоться самой, но слабое: "Чех!" не давало мне расслабиться.
Я подложила подушку Аглае под голову и прислушалась, уснула она мгновенно.
Я вылетела из палаты и, подхватив по дороге Виктора, метнулась вниз в сад.
— Ищи ван Чеха, он должен быть тут, — шипела я, просматривая пустые прямые дорожки сада. На них спокойно падали белые лепестки, пели птицы. Вокруг стояла сонная жара, все было спокойно и легко.
— Ну, где же вы доктор, — рычала я, пока рыскала по аллейкам.
— Брижит! — откуда-то слева прокричал Виктор.
Я метнулась к нему.
Виктор стоял над лежащим на земле доктором ван Чехом.
— Доктор, — выдохнула я, — и дотронулась до его волос, на пальцах осталось неприятное вязкое ощущение и красный цвет.
