Ральтар понуро молчал в сторонке. Он еще не до конца осознавал происходящее. От него пахло кровью и напряжением. Он яростно боролся с безумием. И победил.
Кровь остановилась, запеклась и превратилась в тонкую царапину. Однако рука хранила темно-красный след. Он снова посмотрел на нее и покачал головой.
— Что бы ты мне не говорил, Великий Дух, но я верю в твое всемогущество. Я верю, что ты можешь вершить все, что пожелаешь. Да только постичь твои желания мне пока не дано. Я многое осознал. Спасибо тебе. Да, ты прав. Я первый, кто за такой короткий срок стал архимастером. Я обрел Свободу. Глава Клана признает это. Как признает и то, что я стану главой Клана, после него.
— Рад за тебя, Ральтар, — добродушно кивнул я. — Тебе спасибо за твою веру. Такие, как ты и наделяют меня всемогуществом, пусть и не всемогущ я. Да, философы древности утверждали, что через сомнения мы приближаемся к истине. Но безотчетная вера тоже нужна. Ее ценность не меньше ценности сомнения. Она тоже ведет нас к истине, пусть иным путем. Хотя все пути рано или поздно сливаются в единый, но то уже не важно. Важна лишь цель. Или изначальный смысл пути. Правда лишь для тех, кто ищет его, но то снова не важно. Потому и я верю в тебя, и в таких, как ты. Ведь вы даруете мне вечную жизнь, вы заставляете меня задумываться о вечном. А потому и вы будете жить в моей памяти вечно. И в памяти тех, кому я поведаю о вас. Нет, не бойся — Клан от этого не пострадает. Никто не кинется вас искать. Никто вас не найдет. Я умею рассказывать так, что никто ничего не понимает в итоге.
Ральтар понимающе кивнул.
— Да, ты это умеешь очень хорошо. А потому я спокоен за тайну Клана.
— Вот и здорово, — улыбнулся я.
Он смотрел на меня и о чем-то думал. Вдруг от него запахло новым интересом. Он впился в меня пристальным взглядом и произнес:
— Теперь я понимаю, почему ты не хочешь называться. Точнее — почему не можешь, хоть ты и всемогущ. Но… скажи мне хотя бы о своем желании? Скажи, чего бы ты хотел больше всего?
Я снова рассмеялся, но уже без пугающих последствий. Он выжидал, точно охотник в засаде. И я не стал его разочаровывать.
— А ты молодец. Не так, так эдак. Все равно как, лишь бы прикоснуться к истине. Хорошо, отвечу тебе. Искренне и с удовольствием. Больше всего я хотел бы прочесть твой будущий трактат о мироздании и вечности.
Он усмехнулся. На миг потупился. Но следом на его лице засияла довольная улыбка. От него запахло надеждой.
— Значит, мы еще встретимся?
— В мире возможно все, даже невозможное, — напомнил я. — Нужно лишь подумать, как это сделать возможным. И сделать. И оно получится. Разумеется, если правильно подумал.
— Тогда встретимся! — с уверенностью отметил он.
— Зависит от тебя, — напомнил я.
— Я напишу, — пообещал он, глядя на меня с легким вызовом. — И ты снова найдешь меня.
— Ты столь уверен?
— Да.
— Почему? — сощурил я глаза.
— Потому что я напишу о тебе!
— О, я не стою такого большого внимания, — вскинул я руки, словно защищаясь.
— Еще как стоишь, — настойчиво повторил Ральтар.
— Ладно, дело твое, — махнул я дырявым рукавом. — Пиши, что хочешь. Забавно станет прочесть о себе. Пусть то будет далеко от истины. Но это уже не важно. Главное, чтобы ты верил и был искренен сам с собой. И чтобы воспоминания обо мне вселяли в тебя силу и уверенность. И помогали в трудный час. Ведь я не всегда могу оказаться рядом. Причем, для вашего же блага, как ты сам сумел заметить.
— То великое благо встретить тебя, — воодушевленно выпалил он.
— Как и великое горе встретить меня дважды, — честно предупредил я.
— Этого я не знаю, — пожал он плечами. — Но надеюсь узнать.
— Надейся, — едва слышно шепнул я. — Надежда укрепляет сомнение…
А громче добавил:
— Ладно, прощай, Ральтар по имени Тах. Пришла пора расставаться. Тебя манит твой Путь. Меня — свой. Сегодня они пересеклись. А что будет завтра — зависит от нашего желания. И от нашей мудрости, выбирающей те желания. Ты же достаточно мудр, дабы понимать, что мы уже не встретимся никогда. Я же достаточно могуществен, дабы изменить это. Но есть вещи, которые не следует менять. Особенно те, которые меняются сами собой. Словом — до скорого! И прощай!
— Прощай Дух, — вторил он. — Куда же ныне лежит твой путь?
— Пути мои неисповедимы, — пояснил я, загадочно подмигнув. — Как, впрочем, и любого, кто сам распоряжается своей судьбой. Однако я скажу тебе, Ральтар, по имени Тах, раз ты был искренним со мной. Я иду к северной границе.
— Туда, где собираются королевские войска? — настороженно спросил он.
— Чуть дальше, — уточнил я.
— Ты хочешь посмотреть на битву? — любопытство так и распирало его. Или это сомнение? Не важно. Важно то, что в обоих случаях человек ждет правду.
— Откуда ты знаешь, что будет битва? — на сей раз, любопытство одолевало меня.
— Битва будет, — настойчиво повторил он. — Это очевидно. Или я ничего не смыслю в истории. Такие переломные моменты всегда ознаменованы войнами. Или напряженным противостоянием. Признаки переломного момента на лицо. Значит, битве быть. Хотя война может и не вспыхнуть. Но битва будет — это точно. Я чувствую ее, словно где-то рядом пылает огромный костер. Мне просто интересно твое отношение к происходящему?
— Ты узнаешь, — туманно пообещал я, сделав короткий поклон. — Ведь ваш Клан первым оказывается в курсе событий. Поэтому, ни слова больше. Зачем повторять будущее. Оно настанет само, нужно лишь подождать. Ладно, мне пора. Да и тебе тоже. Прощай, Ральтар. И не забудь про трактат.
— Прощай, Великий Дух, — улыбнулся он. От него пахло благодарностью и Свободой. — Я напишу не один трактат. Прощай.
Я кивнул, порывисто развернулся и зашагал в лес. Он провожал меня молчаливым взглядом, пока я не исчез. Кусты орешника раздались в стороны, свет костра в последний раз подчеркнул прорехи и дыры в моем плаще. И предрассветная мгла мягкой пеленой окутала меня, словно мать младенца. Завернула, подхватила и понесла в неведомую даль. Она баюкала, напевала тихие песни и с нежностью смотрела мне в глаза. А я силился увидеть свое отражение в ее бездонных черных глазах. Но они хранили лишь изначальный мрак, плотный и непроницаемый. В нем все терялось и гасло без остатка, ведь то была вечность. Вечность, которая вбирает и таит в себе все, что есть в мире. Та вечность, заглядывая в которую мы видим лишь то, что нам кажется. И наивно принимаем это за истину. Хотя и рождая тем самым истинную жизнь…
14 Кто сказал — один не воин?
«Ты думаешь — то сердца стук?
