Я потерял себя, свое ремесло, веру. Лишенный покровительства номов не может вернуться под покровы тихих пещер. А в вашем деле совет могут дать лишь старейшины, которые передают номам наши молитвы и вещают их ответы жителям.
Самый старый и мудрый жрец никогда не выходит из Каменного Ложа, да к тому же старейшины редко заговаривают с такими как мы, утратившими надежду, - рудокоп замолчал, но его тихий грустный голос еще мгновение отдавался эхом среди каменных стен.
- Но я еще достоин спуститься в жилища номов, - Дуглас закатал рукава. Плотные перчатки по-прежнему покрывали его руки. Он снял одну из них, обнажив черную иссохшую кисть. Возле локтя сверкала меда. - Разве я не смогу повидаться со старейшиной?
- Сможешь, - ответил после глубокой паузы Хошиен. - Но лишь номы решат, какой ответ ты получишь в виде совета - честный или туманный. Живая вода никогда не была известна моему народу. С какой стати одаривать ею чужеземцев?!
Дом торговца был просторный, и в нем нашлось место для путешественников. На ужин их накормили сытной кашей, жареным мясом и угостили душистым чаем. Несмотря на свою угрюмость, Хошиен выказал любезность и щедрость в приеме нежданных гостей.
Он с интересом выслушал о землях, в которых они родились, а после с подачи Оквинде разговор завязался вокруг торговых дел между Аватаром и прибрежными городами, самым ценным товаром в которых всегда было оружие рудокопов.
На следующее утро Дуглас попросил Хошиена провести его к старейшинам-советникам, чтобы расспросить сведущих людей о дороге к запретным озерам в вершинах Алдана.
За братом увязалась Лисса и дракон. Ныш провел всю ночь в тесном переулке около дома купца, и его недовольный вид говорил, что драконыш тосковал по яркому костру, темному звездному небу и тихим разговорам людей. Несомненно, зверь имел право сердиться на своих спутников, но место человека среди своих сородичей, а приютить дракона надлежало в спокойном безопасном месте, где его не коснулись бы тревожные взгляды рудокопов, впервые взиравших на огромного неведомого зверя, передвигавшегося на двух задних ногах, размахивавшего при этом перепончатыми крыльями и длинным хвостом подобно гигантской птице.
Торговец подвел гостей к другому кривому дому, выстроенному в форме зигзага, и представил их своему приятелю, которому и полагалось провести Дугласа к Каменному Ложу, подземному городу, располагавшемуся в скалах и темных галереях, вырытых в холмах, что возвышались западнее поселка. Огрин добывал руду в шахтах Ложи, но он подолгу проживал и на поверхности земли, ибо его жена была вне закона номов и не могла поселиться вместе с мужем в недрах гор.
Они пересекли селение, выйдя на лесистый пригорок, который спускался в широкую каменистую равнину. Под ногами виднелись залежи известняка, желтая глина и булыжники разных размеров. Впереди возвышался заросший хвойными деревьями и испещренный скальными плитами холм, у основания которого громоздились высокие ворота, выплавленные из красноватого металла, украшенные извилистыми рисунками и надписями на неизвестном языке. Они служили входом в подземелья, в темные пещеры, которые уходили в глубину скалистой возвышенности.
Возле Каменного Ложа были выбиты гладкие ступени в гранитной поверхности. Две башенки высотой в два человеческих роста выстроились по обе стороны ворот. В каждой на посту находилось по одному вооруженному солдату. Дуглас различил на их груди крепкую кольчугу, а за спиной лук и, несомненно, у пояса в ножны был вложен острый меч. Один из караульных высунулся из-за перечней, ограждавших верхний уровень башни, и окликнул путников:
- Принадлежите ли горам?
- Да не ступит моя нога в подземный чертог, если потеряю меду, - громко ответил Огрин, протянув вверх руку. На запястье зелеными отблесками сверкала тонкая меда, браслет номов. Украшение рудокопа отличалось от того, что принадлежало Дугласу.
Оно было покрыто зеленым налетом, и рисунки на внешней стороне браслета уже истерлись.
Дуг также обнажил свое израненное черными шрамами предплечье, в которое врослась темная меда. Стражник указал в сторону девушки, но Лисса уже ожидала этого подозрительного жеста и взгляда. Она шепнула брату, что поднимется вверх по склону и вместе с Нышем будет дожидаться его возвращения.
- Пошли, Ныш! - обратилась она к дракону. - Под елками ты сможешь полакомиться грибами и шишками. Это ведь тебе придется более по вкусу, чем ржаные лепешки, - они удалились к деревьям на краю каменной долины. - Хотя я мягче и ароматнее хлеба не пробовала уже целый год. Конечно, все лето во рту крошки не держала.
Моя мама… - Дракона увлекал ее распевный голос, и он послушно двинулся за тайей, оставив без особого внимания Дугласа, застывшего перед каменной стеной.
- Мы желаем видеть банов города, - вновь обратился к людям наверху Огрин.
- Да хранят вас номы, - ответили соответственно приличиям стражи. Они начали поворачивать большие колеса лебедок, установленные внутри башни, благодаря чему массивные ворота медленно приоткрылись.
Поначалу перед Дугласом явилась лишь холодная непроглядная мгла. Но стоило сделать вперед несколько шагов, как темнота расступилась сверкающим великолепием громадного зала. Высокая лестница вела вниз, где горели огни, стучали молотки, ковалось оружие, обрабатывался металл. Перед Дугласом предстала оживленная светлая кузница, в которой десятки людей были заняты делом. Между высокими яркими печами, чанами с водой, раскаленным железом и наковальнями сновали рудокопы, перемещались тележки, в которые были впряжены низковатые осанистые мулы. Когда гости спустились в залу, освещаемую сотней маленьких фосфоритных шариков, Дуглас разглядел просторные туннели, которые уходили от главного помещения в боковые шахты и склады.
Огрин велел дожидаться своего возвращения в стороне от кузнечных печей.
- Здесь мастера создают самое красивое и надежное оружие, - сказал он Дугласу. - На земле не построить таких сооружений, чтобы плавить редкие металлы, добываемые в самых глубоких недрах гор, куда люди спускаются лишь с соизволения номов.
Многочисленные коридоры из этой кузницы ведут в жилые пещеры рудокопов. Я сейчас расспрошу, согласится ли хотя бы один из советников поговорить с тобой. Они живут в малых верхних покоях, где выслушивают веления номов. Но нередко они спускаются в шахты или уходят в дальние каменоломни, чтобы указать верный путь для горняков-первопроходцев.
Дуглас остался в одиночестве. До него доносился гул непрекращавшихся работ.
Кузнецы сменяли друг друга, переходили от одной печи к другой, обрабатывали лезвия точными ударами молота по жесткой стали. Парень переводил взгляд с одной диковинной вещи на другую. Тонкие позолоченные решетки, служившие перегородками в главной зале, огромные железные светильники, свисавшие с высокого потолка, широкий паром-подъемник, который опускал грузы на нижние ярусы города… Все кругом было большим и крепким, все это невозможно было создать лишь руками человека. Дуглас вспомнил узкие проходы, сгнившие леса, темные шахты в Пелесских горах, по которым он всегда ступал с опаской, будучи в ссылке в Истаре, хотя и считался среди ссыльных рудокопом, то есть самым опытным в горном деле.
