Не ожидавший такого отпора Небраа попятился. А молодая женщина продолжала наседать.
— Куда я бегала? К кому я бегала? Кого ты слушаешь… дурак! Мне что в уборную тоже со служанкой ходить! Прочисти мозги, если они у тебя есть!
— Как ты разговариваешь, женщина! — выпятил пухлую грудь супруг.
— Как ты достоин! — кричала Анукрис в лучших традициях нидоских проституток, единственных женщин портового города, не опасавшихся вступать в спор с мужчинами.
— Куда я могла пойти без платья, и даже без юбки? Думай, прежде чем слушать всякие сплетни!
Небраа смутился.
— А Самхию я выгоню! Шпионит за мной, да еще и врет!
— Ты не посмеешь её тронуть! — попытался вставить свое слово муж. — Она принесла мне клятву «слушающей зов»!
— Ах, вот как! — Анукрис уперла руки в бока. — Только завел жену, уже на служанок заглядываешься?!
— Что? — опешил от такого обвинения Небраа.
— Тогда я ей все волосенки выдеру! — бушевала молодая супруга. — Руки, ноги переломаю, глаза выколю, чтобы с господином не заигрывала!!!
Она остановилась, перевести дух.
— Ты никому, ничего не сделаешь, — значительно проговорил муж.
— А ты попробуй, запрети!? — окрысилась Анукрис.
— Я хозяин дома!
— Нашего дома!
— Но…
— Так и веди себя как хозяин, а не собирай сплетни служанок, которые только и мечтают забраться к тебе в постель!
Небраа махнул рукой и стал спускаться с крыши, оставив поле боя за женой.
Анукрис, гордо выпятив грудь, вытерла со лба пот. Внизу её благоверный супруг орал на кого-то, срывая зло. Молодая женщина обессилено опустилась в кресло и стала бездумно смотреть в одну точку. Там, между ветвей блестел серебром канал, по которому плыла большая, пестро украшенная лодка. Наверное, какой-то важный человек плывет в Абидос, спеша на праздник, не подозревая о том, какое происшествие случилось в священном городе Сета.
Глава VI. Как встречают старых знакомых
События прошлого дня казались далеким кошмаром, и я никак не мог примириться с мыслью, что мне придется принимать их как факты.
Артур Конан Дойль Маракотова бездна
Тусет слушал торопливый, сбивчивый рассказ гонца и ничего не понимал. Звуки складывались в слова, слова в предложения. Но смысл их не доходил до сознания второго пророка.
Нефернут мертва? Слуги убиты? Алекс сошел с ума? Все это никак не могло уместиться в его голове.
Верховный жрец, сидевший в кресле, с тревогой посматривал на него. Посланец Сетиера замолчал, виновато опустив голову.
В саду усадьбы, где остановились на отдых жрецы перед тем, как завтра подойти к пристани Абидоса на священной ладье, наступила тишина, только чирикали птички, да пели нескончаемую песню цикады.
— Твой брат приказал забальзамировать тело Нефернут, — пробормотал гонец, не поднимая взгляд. — И еще он отдал ей свою гробницу.
— Гробницу?! — эхом отозвался жрец. — Какую гробницу?
— Ты разве не понял, уважаемый Тусет? — встрепенулся Джедефраа, приподнимаясь в кресле.
— Я понял, что прогневал богов, — глухо отозвался второй пророк. — Наверное, книгу надо было оставить там… где я её нашел.
— О чем ты говоришь?! — верховный жрец едва не задохнулся от возмущения. — Ты совершил великий подвиг во имя Сета и всех богов. Вернул на Родину священную реликвию, которой наши предки поклонялись тысячи лет!
— За что же они так прогневались на меня? — Тусет посмотрел на собеседника глазами полными слез. — Почему украли самое дорогое?
— Не нам судить о воле богов, — строго сказал Джедефраа. — Завтра вместе со всеми принесешь искупительную жертву, и благоволение Сета вновь вернется к тебе.
— А как же Нефернут? — спросил второй пророк.
— Её тело забальзамируют лучшими смолами и ароматными маслами, — постарался утешить верховный жрец.
Тусет встал.
— Прости, господин. Можно мне уйти? Добрые хозяева уже приготовили комнату.
Тяжело опираясь на посох, поднялся и Джедефраа.
— Поверь, я знаю, как тебе сейчас тяжело, — проговорил он глухо. — Но завтра праздник. Самый главный праздник храма Сета за последние сорок лет.
Второй пророк молчал. Верховный жрец наклонился к нему.
— Надо жить дальше. Нужно позаботиться о теле, душе и духе Нефернут. Не дай черным мыслям овладеть сердцем. Я стар и хочу, чтобы ты занял мое место, став новым верховным жрецом Сета.
Странно, но эти слова почему-то совсем не обрадовали Тусета, хотя еще пару часов назад он об этом только и мечтал.
— Это великая честь, господин, но все в руках Келл-номарха, — с полным равнодушием проговорил жрец.
— Мой голос еще слышен при дворе, — заверил его Джедефраа. — Отдохни, приведи свои чувства в порядок и будь завтра достоин праздника, причиной которого стал твой подвиг.
Но даже эта похвала не тронула замерзшее сердце второго пророка. Поблагодарив еще раз, он отправился за молчаливым слугой мертво-деревянной походкой.
Посмотрев на расстеленную кровать, Тусет поморщился, внезапно ощутив к ней какое-то необъяснимое отвращение. У столика стоял легкий табурет. Жрец сел на него, прислонившись спиной к оштукатуренной стене, и стал смотреть на звезды, мерцавшие в маленьком оконце под самым потолком.
Он начинал чувствовать себя проклятым. Первый брак не принес ему детей. Эрасшем умерла, так и не сумев родить ему сына. Несмотря на все старания, Нефернут тоже не подарила ему потомство. Поборов стыд, он обращался к целителям, те только недоуменно разводили руками. Маги читали заклинания и поили жреца противными снадобьями, однако без толку. Стыдно признать, Тусет даже спал с этой распутницей Ренекау в надежде, что возможно она родит ему наследника.
Последние годы он уже потерял надежду обрести полноценную семью, и все его мысли сосредоточились на брате. Второй пророк знал, что в молодости Небраа сделал девчонку одной своей знакомой, но, к сожалению, она была дочерью стражника кладбища храма Себераа. А между ним и храмом Сета издавна шла непримиримая конкуренция. Опасаясь за свою и без того не слишком удачную карьеру, брат выплатил девушке дебен серебра, который та с удовольствием прибавила к приданому и вышла замуж за столяра.
И вот сейчас, когда судьба Небраа устроена, он обрел жену и богатый дом, несчастье тяжким грузом упало на плечи Тусета, лишив его любимой женщины. Жрецу захотелось поплакать. Вдруг в темноте послышался шорох. Старик привстал, затаив дыхание и крепко сжимая посох. В круг лунного света вышла кошка. Мигнув на него зеленью глаз, зверек стал умываться, вылизывая шерстку.
