— Мы не можем закончить поединок, пока не выполнены все условия или пока вызов не взят обратно. — Голос Дина звучал твердо, несмотря на сочувственные нотки.
— Да… через… много раз подряд ваши благородистые заморочки! — взорвалась я, окончательно теряя голову. — Вместе с… на правилах… придурками! Не наигрались еще?! Добро!
Мне удалось добраться до нужного куста буквально в три прыжка. Сложенные вдвое рукавицы успешно сыграли роль надежной прихватки, с помощью которой можно было без опаски взяться за жуткое оружие в полуметре от острия, шевелившегося, словно живое. Почти догнавших меня поединщиков я встретила самой чарующей улыбкой, на какую только хватило ярости в тот момент.
— Как там у вас — «до первой крови каждым видом оружия»? — Подумав целую секунду и не обращая внимания на предостерегающий возглас Призрака, я полоснула себя по наружной стороне бедра и резким жестом стряхнула с опасно подвижного суставчатого лезвия тяжелую гроздь ярких разнокалиберных капель прямо под ноги остолбеневших от неожиданности мужчин.
— Вот вам кровь! Моя устроит? Вторая группа, резус положительный. Чем богаты — королевской, уж извиняйте, нету, все претензии к предкам!..
Я, конечно, не настолько потеряла разум, заботясь о благополучии неуемных ближних, чтобы калечить себя всерьез, но и поверхностная рана закровила намного сильнее, чем ожидалось. Видимо, чертово лезвие впилось чересчур глубоко и зацепило крупный сосуд. По ноге весело побежал горячий ручеек, штанина моментально промокла и неприятно прилипла, в сапоге захлюпало. Принц первым преодолел столбняк и ринулся ко мне, одновременно отшвыривая меч и отрывая почти половину своей рубашки. И даже успел поддержать, когда я, вдруг ослабев, уронила чертов хлыст и медленно стала оседать в сугроб. Одной рукой он обхватил меня за плечи, а другой зажал скомканным обрывком полотна кровоточащую рану.
— Сумасшедшая! — выдохнул он мне в самое ухо.
— С вами спятишь раньше времени! — Я все еще не остыла.
— Зачем ты это сделала? — угрюмо спросил Призрак, ловко сворачивая отертый хлыст.
— Затем, что по-другому вы не понимаете… Тарглан!
— Что?
— Ты знаешь — что! — Я стойко выдержала его свинцовый взгляд, распахнув сознание до предела — пусть убедится, что я настроена более чем серьезно. — Или снова сделаю по-своему! С меня все началась, мною и закончится. У «видящих» это запросто получается, помнишь?
С моей стороны это был отчаянный блеф — я понятия не имела, как добровольно уходят из этой жизни «видящие», но в таком состоянии вполне была способна вытворить что угодно, не задумываясь о последствиях.
Еще с минуту мы мрачно буравили друг друга взглядом, пока сын вождя не повернул голову в сторону принца, который до сих пор стоял в снегу на коленях, поддерживая меня в сидячем положении.
— Хорошо, — слова цедились нехотя, сквозь зубы, — я согласен считать поединок законченным!
Одновременный, подчеркнуто церемонный полупоклон, которым обменялись поединщики, завершил дело. Я только успела перевести дыхание, как вынуждена была проглотить рвущийся из горла непроизвольный стон и уткнуться в свои колени, сжимая ладонями виски, — новый приступ дикой головной боли, как обычно, подкараулил в самый неподходящий момент, пересилив подкатившую тошноту и с легкостью выдернув меня из реальности…
Как же все-таки замечательно, выныривая из глубин муторного небытия, прийти в себя в надежных руках самого дорогого и единственного в мире мужчины, снова ощутить его тепло и такой знакомый и родной запах! Я, не открывая глаз, потерлась щекой о плечо молчащего Дина и, нежно коснувшись губами горячей кожи над пульсирующей артерией, привычно уткнулась носом в его шею. Теперь, когда закончился этот выматывающе-долгий тягостный сон, можно вздохнуть с облегчением, тихо радоваться и просто слушать, как совсем близко бьется его беспокойное сердце…
Через некоторое время в моем расслабленном полузатуманенном сознании начали проклевываться первые сомнения. К стуку сердца явно добавлен стук лошадиных копыт… С чего это вдруг я еду, сидя боком в седле впереди принца? И откуда, черт побери, взялась эта приглушенная дергающая боль в ноге?! Я отпрянула довольно резко, не слетев наземь только благодаря быстрой реакции Дина и его стальной хватке.
Мои распахнутые во всю ширь глаза моментально засекли главные детали окружающей реальности: лицо принца, с бесстрастным выражением которого плохо сочеталась матовая мгла до предела потемневших глаз, мрачная сосредоточенность Тарглана, который ехал рядом; мелькающая невдалеке безмолвная черно-рыжая тень, клонящееся к закату солнце, лучи которого успели вызолотить рваные края частых мелких прорех в плотном слое низких облаков… Услышала приближающиеся повседневные звуки большого военного лагеря и вспомнила, что произошло сегодня, и вчера, и неделю назад — все! И, с трудом подавив тоскливый стон, обреченно спрятала лицо в ладони. «Сон» продолжался…
До моего шатра доехали, не проронив ни слова. Дуэлянты молча сдали меня с рук на руки ахнувшей Тиальсе, молча выслушали гневный монолог моей помощницы по поводу недоразвитости мужчин вообще (невзирая на происхождение и занимаемую должность) и их дурацкого поведения в частности, молча проглотили совет сбросить избыток энергии, с разбегу побившись лбом о ближайшую сосну потолще, и так же молча разъехались. Мне тоже попало по первое число. Что за глупости — пластать себя из-за мужиков?! С них что возьмешь: сила есть — ума не надо, а я-то каким, спрашивается, местом думала?!! Стоило на час уйти, как я успела накуролесить… Все, теперь, отлучаясь даже по нужде, будет связывать меня по рукам и ногам и тройную охрану выставит. И Линга хороша! Нет чтобы вразумить малолетнюю подопечную, у которой от переживаний крыша поехала далеко и досрочно, так она еще и глупости творить помогает, фигов телохранитель!..
Я, лежа на постели в уже обработанном, перевязанном виде и с примочками на саднящих глазах, невольно улыбалась, вслушиваясь в эту воркотню. Потом, чтобы успокоить разбушевавшуюся Тиальсу, пришлось клятвенно пообещать, что впредь буду осмотрительнее, на том и помирились.
Через час мне стало худо. Что именно было тому виной — нервное перенапряжение последних дней или просто эти чертовы хлысты смазывались какой-нибудь пакостью, — не знаю. Только рана воспалилась и противно саднила, а меня знобило и трясло, бросало то в жар, то в холод, ломило все кости, тянуло мышцы, кружилась голова и периодически накатывала жуткая тошнота. Обеспокоенная Тиальса выставила вон заглянувших проведать меня Халисса и Сотреса, потом, не рискуя оставить раненую в одиночестве, послала крутившегося неподалеку Ворха за сестричками-знахарками, но его самого уже обратно не впустила.
