Делать нечего, придется прыгать. Тетрик отпускает импровизированный канат и грузно падает в траву у подножия башни. Ногу пронзает острая боль. Проклятье, она же подвернулась… Опираясь на стену, Тетрик кое-как поднимается, и, стиснув зубы, бредет в сторону леса. Там можно найти палку, которая послужит посохом, и не нагружать больную ногу. Тогда он сможет идти немногим медленнее, чем обычно.
Еще шаг… И еще… Острая боль заставляет стискивать зубы и шипеть, проклиная все на свете. Усилием воли Тетрик заставляет себя не оглядываться на храм, смотреть только вперед, на медленно приближающийся лес. Надо дойти. Надо….
— Далеко собрался? — слышит он за спиной насмешливый голос Нейрила. Как целитель смог подобраться бесшумно, уму не постижимо, но кто знает пределы знаний жрецов бога-воина?
— За ними! — угрюмо отвечает юноша, поправляя лямки походного мешка, врезавшиеся в плечи. — Я их не брошу!
— Ты не знаешь языка, законов Империи! — возмущается жрец. — А как ты их найдешь?
— Вы сказали, они пошли с армией. Армия, во-первых, не может идти незаметно для жителей, а во-вторых, движется медленнее, чем один человек. Найду.
— А как через посты пройдешь? Хоть пароли и отзывы знаешь?
— Соображу на месте. Крейтон, когда в логово Гафура шел, тоже все на месте решил. Меня послал Храм — и не им оспаривать волю Верховной.
— Ты действительно все решил? — спрашивает жрец, но что-то в его взгляде говорило, что он знает ответ.
— Да. Простите, если сможете.
— Мне нечего прощать, мальчик, — басит жрец. — Храброго Аргелеба не может оскорбить человек с честью, а она у тебя есть. К ней бы еще добавить опыт и мастерство, но это придет, если не сломаешься и пройдешь свой до конца. Ладно, парень, садись.
— Что?
— Садись, говорю, на траву. Выправлю ногу, а то далеко не уйдешь. Мой тебе совет — не пытайся бежать за армией по суше.
— Почему? — спрашивает Тетрик, усаживаясь. Целитель снимает башмак, берет в руки его ступню… и резко дергает одному ему ведомым способом. Тетрик вскрикивает от острой боли — но она тут же отпускает.
— Вокруг армии, по имперским военным уставам, должно следовать боевое охранение. Да и внутренние войска за дорогами следят. Как бы тебя не взяли, как вражеского шпиона, и не вздернули. Разбираться по военному времени не будут.
— А что делать?
— Иди-ка ты не на север, за армией, а на северо-запад. В общем, по берегу Венда, вниз по течению. Милях в пятидесяти отсюда будет такой городишко, Лиат. Там купцы пускают вниз по течению, в Нехавенд, плоты с товаром, и иногда можно наняться плотогоном. Например, сейчас. Ты, кстати, язык знаешь?
— Самое основное, у Аэллы научился.
— Уже кое-что. На плоту ты без помех и быстрее, чем армия по суше, дойдешь до Нехавенда. Армия, если и вправду идет на Стылые холмы, неизбежно появится в городе. Там немного подождешь — и когда они вступят в город, присоединишься к своим. А будешь топать через всю страну на своих двоих, не выдержишь. Слабоват ты еще. Понял?
— Понял.
— Иди. Не забудь — вдоль Венда. Послезавтра там будешь.
— Ясно. Прощайте, Меченосец Нейрил, — пожимает крепкую, знакомую с рукоятью меча и древком копья руку целителя Тетрик. — Всегда вам буду благодарен за помощь. Да благословит вас благая богиня.
— А тебя, парень — ее божественный супруг. Кстати, у вас с той жрицей, что постарше, размолвка была, так?
— Ну, — вспоминать случившееся и больно, и почему-то стыдно.
— Я не слышал вашего разговора, но догадываюсь, о чем он. Она и права, парень, — и не права. Права потому, что ты и правда не нашел своего пути в жизни, не понял, для чего предназначен — ведь предназначение есть у каждого, надо только понять, для чего ты появился в Мире. Найди себя. А не права потому, что пока у тебя не было возможности. Сейчас, может быть, она впервые появится. Предвижу, скоро тебе придется все делать самому. Рядом не будет того, кто предостережет, отругает, вытащит из воды и поделится опытом. Потому что никого старше и опытнее с тобой не будет. Если пройдешь это испытание — сможешь все, что пожелаешь. Кстати, — подает он Тетрику увесистый кошель. — Тут деньги. Не слишком много, зря ими не сори, но на дорогу хватит.
— А что за испытание? — спрашивает заинтригованный Тетрик.
— Это тебе придется узнать самому. И помни: честь сильнее смерти, честь дорожи жизни. Все, ступай.
И Нейрил четко, будто ветеран на параде, развернувшись, шагает назад в Малый Храм. Тетрик тоже идет, но в противоположную сторону. Столица осталась позади. А впереди — таинственный и жестокий Север…
Чем меньше земли, тем легче ее облагородить и тем важнее получить пользу с каждого клочка. В Семиградье, расположенном на узкой полосе между горами и морем, помнит Тетрик, замощена почти каждая дорожка, а невозделанной земли, даже в предгорьях, где устраивают поля-террасы, почти нет. Все обустроено, поделено, пущено в ход. Земля стоит столько, что жить за городом могут себе позволить или богачи, или, наоборот, нищие поденщики, до седьмого пота и за гроши вкалывавшие в имениях первых. Или на храмовых землях — разницы, впрочем, почти никакой.
Здесь все по-другому. Земли у Империи немеренно, а вот населения… Конечно, побольше, чем в Эрхавене, чем даже во всем Семиградье, но на таких просторах они как бы размазываются, чуть ли не половину земель Империи занимают дремучие, порой заболоченные леса. Потому и люди тут другие. Как, к примеру, ловить беглых в Геккаронских топях, занимавших две трети провинции и населенных лишь немногочисленными племенами «трясинников»? Там ведь, как говорила Неккара, и магия работает слабо, а уж чтобы пройти живым в самое сердце топей, нужно прожить там всю жизнь. А если довести крестьян до бунта — как ловить повстанцев в бесконечных лесах? Кровавые и затяжные крестьянские войны, сотрясавшие древний Ствангар, тому подтверждение.
Вдобавок императоры, которых не вдохновляет перспектива превратить Ствангар в подобие Рыцарской Земли (иначе называемой Землей Тысячи Князей) стараются не слишком обременять крестьян налогами и рекрутскими наборами, а в случае неурожая, не колеблясь, открывают государственные закрома, спасая страну от голода. Все делается в надежде, что свободные и довольно зажиточные крестьяне послужат противовесом алчности мирских и храмовых владык. В мирное время Империя получает другие выгоды — мир в городах и деревнях, относительное богатство, и заодно — сильнейшую армию материка. Причем сильнейшую не столько количеством, сколько качеством и готовностью сражаться за Императора до конца.
Да, мирное население здесь другое. Как замечает Тетрик в пройденных деревнях, оно не такое нищее и забитое, как селяне Семиградья. Выросшие на просторной, изобильной лесами и реками (а значит — и дичью, и рыбой, и медом, и много чем еще) земле, люди не привыкли ломать шапку ни перед кем. Только перед Императором, который мог тут никогда не проехать, да еще перед старым жрецом приходского Храма Аргишти, и то не из раболепия, а из уважения и искренней любви: он ведь работает в поле наравне с селянами, венчает молодых, помогает советом и — в меру способностей — магией. Может, потому Империя и не рушилась до конца, какие бы поражения не терпела?
